Бывших ведьмаков не бывает - Галина Романова

— О нет! — воскликнула Владислава. — Только не это.

Лясота кивнул. Ему самому хотелось побыстрее покончить с этим делом. Спору нет, Владислава красивая девушка с необыкновенными глазами, но его во Владимире ждет возлюбленная. Скоро, совсем скоро он увидит ее, посмотрит в ее глаза…

«Ласточка», словно оправдывая свое название, летела вперед, как на крыльях, вспенивая носом воду. Два колеса хлопали лопастями по воде, поднимая брызги, но при ярком солнце так было даже приятнее. Играя роль заботливого старшего брата, Лясота ни на шаг не отходил от своей спутницы, время от времени бросая назад внимательные взгляды. Встреча с волховцом не шла у него из головы. Тварь преследовала их, это ясно. Но почему? Они не вспугнули его, сняв с лежки, не отняли добычу, не убили его подругу и детенышей — словом, не совершили ничего такого, за что дикий зверь будет мстить человеку. И тем не менее волховец не оставил их в покое. Пойдет ли он дальше, в Вертугу? Или, потеряв из вида в городе, прекратит преследование? Лясоте хотелось верить в последнее.

Берега Вертуги были не в пример ниже, чем у Волги. Куда ни кинь взгляд, раскинулись поля и заливные луга, сейчас уже начавшие желтеть, виднелись деревеньки и темно-зеленые пятна рощиц, которые уже скоро уступят место знаменитым лесам, протянувшимся до самого Каменного Пояса. Около полудня прошли мимо какого-то монастыря. С борта за оградой были видны только главный храм, дом настоятеля и гостиница для приезжих. Над водой плыл колокольный звон — в храме кончалась служба. Услышав колокола, пассажиры и немногочисленные случившиеся тут же матросы стали креститься.

Этот звон странным образом подействовал на Лясоту. По идее он должен был внушить ему покой и мир, но на самом деле, чем красочнее были проплывающие мимо берега, чем дальше уплывали вдаль затихающие звуки благовеста, тем сильнее возрастала в душе тревога. Слишком все было хорошо и спокойно. Слишком все было легко. Весь предыдущий жизненный опыт утверждал, что в этом случае следует ждать от судьбы подлого удара в спину. И чем дольше длится спокойствие, тем страшнее и злее будет удар. Ему везло последние сутки; сначала в Усть-Нижнем он довольно легко вышел на торговцев краденым и получил за бриллиантовую подвеску почти столько же, сколько и запросил. И паспорт для его «сестры» удалось выправить там же, и у перекупщиков отыскалось подходящее платье. И два последних билета в кассе на пристани словно ждали именно их. И даже мавки и волховец не тревожили их тем вечером — он и Владислава переночевали на берегу, а утром вовремя поспели на пароход, успев даже выпить чаю с баранками в местной ресторации. И вот теперь уже четыре часа плывут на пароходе, как прочие пассажиры. Это все не к добру. Что-то должно случиться за эти три последних дня.

Напряжение достигло такого пика, что, когда в три часа пополудни «Ласточка» пришвартовалась к небольшой пристани, где на берег сошла часть пассажиров и стали выносить и складывать на причале какие-то тюки, Лясота, наказав Владиславе никуда не отлучаться, сбежал на берег и кинулся по ближайшим лавкам закупать припасы в дорогу. Кремень и огниво остались от погибшего рыбака, но нужны были еще соль, хлеб, хороший нож, крупа. Это тоже удалось недорого сторговать в ближайшей лавке, и Лясота окончательно утвердился в мысли, что полосе везения скоро настанет конец. Но вот как убедить в этом Владиславу? Не подойдешь и не скажешь: «Барышня, мы должны бежать!»

Но, когда он подошел к пристани, взгляд его сразу остановился на двух фигурах в синих мундирах полицейских. Они стояли с капитаном у самого трапа и о чем-то негромко разговаривали с ним. В руках одного из них была бумага. Сделав скучающее лицо, Лясота подобрался ближе. Глядя в сторону, он изо всех сил напрягал слух.

— …А мне не указ, — как раз в это время грубо оборвал капитан. — Я по найму работаю. Есть грузы, которые я должен доставить в срок. Есть заказы, есть дела. Коммерция! Мне до ваших полицейских дел резона нет.

— Получено распоряжение на предмет осмотра всех судов, идущих с низовьев вверх, — увещевал полицейский чин, потрясая бумагой. — Имеется предписание для задержания опасного преступника.

— Преступников на борту не имеем! — отрезал капитан. Его круглое обветренное лицо с лохматыми бакенбардами побагровело. — Мы честно дела ведем! Моими услугами уважаемые люди пользуются. Купец первой гильдии Парамонов да купец Первой гильдии Мельников… Слыхали? Да ежели кто прознает…

— И тем не менее мы обязаны досмотреть пассажиров. Разыскивается Петр Михайлик купеческого сословия, приказчик, да девица Вла… Ва… — Полицейский глянул в бумагу. — Вот имя-то барышне дали! Владислава Чарович. Тут и примеры указаны. Девицу эту означенный Петр Михайлик похитил и насильно возле себя удерживает, украв у родителей, посему надобно принять меры для розыска и задержания…

Лясота прислонился к деревянной ограде причала, глядя вниз, на мутно-зеленую грязную воду, где плавала ряска и мелкий мусор. Вот оно и случилось! Вот они и попались! И дернул его черт не сменить собственный паспорт! Заплатил бы лишние два десятка целковых — и вся недолга. Списки-то пассажиров небось у капитана имеются. Княжны Владиславы там нет. Есть сестра его, девица Елена Михайлик, осьмнадцати лет. Но, если наткнутся на имя Петра Михайлика, пиши пропало.

Однако капитан продолжал упираться.

— Вам оно надо, вы преступников и разыскивайте, — рявкнул он. — А на моем пароходе чтоб ноги вашей не было! Не допущу!

— А по какой причине? Может, вы не только с похитителями девиц в доле состоите, но и контрабандный товар провозите?

Капитан от возмущения не сразу нашел слова и несколько секунд только хватал ртом воздух.

— Да как вы, — прорвало его наконец, — как вы посмели? Канальи! Да я вас… я самому князь-губернатору жалобу подам! За Каменный Пояс обоих загоню!

Полицейские чины довольно спокойно переждали его крики.

— Воля ваша, — сказал один, — а только имеется предписание ни одно судно из города не выпускать без надлежащего досмотра. Не допустите досмотреть пассажиров — так и сидите на берегу!

С этими словами один полицейский отправился к стоявшему на берегу зданию дирекции, а другой остался на месте, принимая на себя гнев капитана.

Лясота не стал дожидаться, чем закончится спор. Сколько ни будет шуметь и грозить карами капитан, рано или поздно ему придется уступить. Не под давлением обстоятельств, так под ропот опаздывающих пассажиров. Возможно, уже через несколько минут, выпустив пар и остыв, он решит, что лучше один раз смирить гордость и позволить учинить обыск на пароходе, чем торчать у пристани, теряя деньги и клиентов. К тому моменту, когда начнется досмотр, беглецы уже должны покинуть «Ласточку».