Гордость, сила и зима: стирая границы - Лина Неидеальная

и посла Ронии, этого Роуга. Я всего не знаю, но это точно они. Знаю, звучит бредово, но просто поверь мне.

Морда кота приобрела на редкость озадаченное выражение, если бы я сама этого не видела, то никогда бы не поверила, что такое могло произойти. Лекс тем временем выудил из шкафа котомку с противоядиями и поставил на стол. Маг попытался ослабить горловину мешочка, но это никак не удавалось, поэтому он просто разорвал ткань, раскладывая флаконы по поверхности.

— Какой? — нервно спросил он, снимая с плеча мою блузку и кидая ее себе за спину.

Оливер уверенно запрыгнул на стол и выжидающе посмотрел на мою полупрозрачную фигуру. Я подлетела к столу и уверенно кивнула на небольшой пузырек из темно-синего стекла, горлышко которого было заткнуто красной пробкой. Кот мяукнул и дотронулся лапой до показанного мной флакончика, Лекс схватил его и бросился к кровати, на ходу вынимая пробку.

Я опустила взгляд вниз и не рассмотрела свои ноги, которые таяли буквально на глазах. Не сдержав стона, отвернулась от кровати, чтобы не видеть своего умирающего тела. Только сейчас я поняла, что не смогла бы проглотить противоядие, поскольку лежала без сознания. По идее, вся моя жизнь должна была промчаться перед глазами, но я перед собой видела только распахнутый шкаф.

С обреченным смирением я закрыла глаза, провалившись в темноту.

* * *

— Давай, ложечку за короля, ложечку за законы, — настаивал Эван, сосредоточенно зачерпывая бульон.

— Эван, я же лопну сейчас, — всячески уворачивалась я от провидца, прикрываясь перебинтованной рукой.

К своему немалому удивлению, я все-таки выжила. Как оказалось, Лекс, осознавший, что выпить противоядие я не способна, в отчаянии полоснул по моему предплечью кинжалом и влил содержимое флакона непосредственно в рану. Я с такими способами принятия лекарств была не знакома, но, как ни странно, вариант Винтера оказался очень даже действенным, а след от ножа скоро сойдет на нет, ибо заживляющая мазь — стоящая вещь. Когда я в первый раз открыла глаза, то состояние мое мало отличалось от предсмертного. Но проглотить влитое в рот противоядие я смогла, после чего с чувством выполненного долга погрузилась в ставшее уже таким родным забытье.

Первая неделя прозинца[8] уже подходила к концу, но я практически все время проводила в постели. Попытки выбраться из комнаты ничем хорошим не заканчивались — в первый раз на меня гневно набросился Эван, развопившийся, что я еще слишком слаба. А во второй раз — гордо промаршировала до шкафа, но потом была вынуждена в прямом смысле ползти обратно в постель, поскольку голова самым предательским образом закружилась. Зато от простуды практически не осталось и следа, так что я могла в достаточно полной мере наслаждаться ароматами и вкусами блюд.

Эван, кстати, буквально переселился в мою комнату, проводя здесь все свободное время. Уходил он только на короткие совещания да на ночь. Однажды я ради шутки предложила перенести матрас и расстелить его на полу, парень тогда серьезно задумался над этим, однако подсунутый под нос кулак заставил принять младшего Форса правильное решение. А я, хоть и ворчала на него, все равно была рада, что мой друг находился рядом.

Одним из первых, как бы ни показалось странно, меня навестил Джейсон Грей. Он весьма своеобразно проявил свою заботу, притащив гору учебников по классификации нежити, и велел тщательно изучать их, дескать, лично проверять потом будет. Я помнила недавно подслушанные слова, поэтому не стала возмущаться, чем немало озадачила мага. На самом деле, днем ко мне частенько забегал кто-нибудь из ордена, ненадолго, конечно. Но, так или иначе, за короткий промежуток времени я успела, не выходя из спальни, повидаться со всеми членами ордена. Кроме Дика.

Он днем демонстративно не показывал и носа на пороге моей комнаты, за что нещадно был обруган Эваном. Когда тот в очередной раз начинал возмущаться поведением старшего брата, я каждый раз тушевалась и не решалась рассказать об одном маленьком событии. Я тогда только-только начала приходить в себя и большую часть времени проводила во сне. В одну из самых первых ночей меня вырвал из дремоты звук открывающейся двери, а затем послышались приближающиеся шаги. Даже с закрытыми глазами удалось почувствовать, как кто-то всматривался в мое лицо. Затем гость провел кончиками пальцев по моей щеке и тихо направился к выходу. Я тогда не утерпела и слегка приподняла веки; свет, пробивавшийся в приоткрытую дверь из коридора, обозначил фигуру Ричарда Форса, который навестил меня под покровом ночи. Этот его безмолвный жест значил гораздо больше, чем, если бы Дик постоянно обивал лоб о дверь спальни.

Кстати, обещанные Эваном похороны состоялись. Но проехался на плечах мужчин в гробике из красного дерева Тивальд Боунс. Стоун сразу же передал мои слова членам ордена, так что еще до рассвета по душу лекаря явились стражники во главе с королем. Как мне потом сказали, сердце Боунса не выдержало, и он замертво рухнул, как только увидел мрачное лицо правителя. Так что должность дворцового лекаря теперь официально считается свободной. Причина, подтолкнувшая Бонуса на предательство, банальна донельзя — деньги. В его комнате был обнаружен золотой запас, также удалось найти дарственную на особнячок с видом на море — сразу же после осуществления задуманного Боунс планировал оставить пост и отправиться в свое новое жилище.

Посла же успел перехватить Тревор; сэр Роуг, почуяв неладное, как раз собирался сделать ноги из дворца, но бдительный воин оказался проворнее. Первое время Роуг категорически отказывался сознаваться в содеянном, однако суровые маги все-таки узнали правду, прибегнув к телепатии. Как оказалось, Роуг намеревался развязать смуту в королевстве, решив убить короля и верных ему людей. Моя болезнь действительно была очень даже на руку отравителям, поэтому они решили не дожидаться возвращения команды Рейна, намереваясь разобраться с ними позже. После массового отравления Роуг планировал подтолкнуть своего правителя к войне между Ронией и Ламелией, которой, хвала Всевышнему, не суждено начаться. Во всяком случае, не в ближайшие сроки. Теперь уже бывшего посла торжественно депортировали из страны на родину, судить его будут по законам Ронии.

За время моей болезни снег окончательно успел запорошить все вокруг, а я с нетерпением ждала, когда Эван снимет неофициальный конвой с комнаты. Внутреннее чутье подсказывало, что из провидца выйдет замечательный каркас для снеговика. Улыбнувшись коварным мыслям относительно моей сиделки, я забрала тарелку с бульоном и покорно начала есть.

Глава двенадцатая, красное и белое

Снег весело похрустывал под подошвами моих сапог, от