Право на жизнь - Андрей Альтанов

Сняв этот тяжеленный баул с лямками с трупа бойца «Долга», я нацепил его на себя. Еще немного пошарив по карманам и разгрузочным жилетам покойников, я нашел один незакодированный детектор. Большую часть его жидкокристаллического дисплея закрывала черная паутина подтеков. Но он еще функционировал, о чем говорили мигающие циферки и значки в уцелевшей части дисплея.

Седой в это время уже закончил сооружать братскую могилу. Он перенес тела всех наших, погибших здесь, сложил их в пулеметном гнезде и заложил их сверху мешками с песком. Несколько «свободовцев» помогли ему в этом. В вершину получившегося кургана Сашка воткнул стволом вниз тот самый проклятый пулемет «долговцев», унесший столько жизней, и ремнями прикрутил к нему «калаш», соорудив таким образом некое подобие креста.

Потом командир стал о чем-то договариваться с бойцами «Свободы», возможно, он строил какие-то планы. А меня интересовало, куда подевались наши оставшиеся спутники. Куда удрала Людмила Александровна? Куда смылись Панкер, Пилат и две оставшиеся в живых девушки? Что с ними случилось?

Подняв с земли чей-то бинокль, я вышел за периметр и стал рассматривать через оптику близлежащие окрестности. Местность была холмистой, и что-либо рассмотреть было тяжело. На глаза то и дело попадались мутанты и какие-то люди, палящие в разные стороны. Там были и «свободовцы», и «долговцы», и еще непонятные разношерстные стрелки. И все они пытались убить друг друга. А в противоположной стороне почему-то совсем никого не было, и это выглядело несколько странновато. Вот тут, чуть правее, — резня в муравейнике, а слева — пусто, «вдоль дороги мертвые с косами стоят… и тишина».

Засмотревшись на эти унылые пейзажи, я и не заметил, как в окружающий фоновый шум вклинился свист вертолетных лопастей. Когда я понял, что дело дрянь, было уже слишком поздно. Крики Седого заглушил взрыв, огненным цветком выросший прямо по центру разгромленного аванпоста. Я успел заметить, что все бойцы «Свободы» во главе с Сашкой вылетели через противоположные ворота укрепления и растворились в ближайших зарослях кустарника. А к аванпосту уже подлетала грозная военная «вертушка». Заревел ее крупнокалиберный пулемет, и следом за ним из двух «кассет» по аванпосту ударили залпы реактивных снарядов, окончательно разнося укрепление вдребезги.

В этот момент я, подстегиваемый первобытным ужасом, сломя голову бежал прочь от этого проклятого места. И, когда я уже почти укрылся за стенами ближайших развалин, мне в плечо вдруг что-то сильно ударило, и острая боль пронзила все тело. Я прыгнул в коробку раскуроченной постройки и здесь искоса глянул на плечо.

Там красовались разлохмаченная ткань и моя кровоточащая плоть. Сделалось не просто страшно — я натурально оцепенел, впал в шок, и, видимо, поэтому не почувствовал боль в полном объеме. Пуля прошила плечо навылет, не задев кость, но проковыряла солидную дыру в теле, из которой сейчас хлестала горячая кровь. Я растерянно пошарил по сторонам, не соображая, что мне делать… Тут же в руинах заметил труп какого-то сталкера. Я шатнулся к мертвому, сдернул его брючный ремень и крепко-крепко стянул им свое плечо. Потом достал из кармана упаковку бинта и, разорвав ее зубами, небрежно и наспех перемотал дыру в плече.

В голове царила паника. Рану нужно срочно обработать, но делать это сейчас и в этом месте было нельзя. Я выглянул через край пустого оконного проема. Там, над дымящимся аванпостом, зависла «вертушка», и по канатам в эти руины уже спускался военный десант. Еще две такие же боевые машины носились поодаль над склонами холмов и взрыхляли все окружающее пространство очередями пулеметов, реактивными снарядами, бомбами и еще черт знает чем.

И я бежал. Бежал прочь от этого месива огня, разящего свинца и враждебных людей, в которое превратилось все это пространство.

Подсознательно мое тело несло в ту сторону, где я не заметил ни одного человека. В ту сторону, за этот измятый войной холм. Тут же стал пищать мой детектор, фиксируя наличие аномалий, и дальше я уже постарался двигаться аккуратно, высматривая все аномальные зоны, которых тут оказалось превеликое множество.

Холм, взрыхленный аномалиями, и жалкие остатки здания, за которыми я укрывался, остались далеко за спиной. Звуки стрельбы и свист вертолетных лопастей постепенно стихали, но я все равно шел максимально скрытно. Шел, пригнувшись к земле, от куста к кусту, от ямы к яме, короткими перебежками. Задерживался в очередном укрытии, лишь для того, чтобы слегка отдышаться и осмотреть пространство перед очередным рывком.

Навороченный детектор с разбитым дисплеем временами потрескивал, предупреждая о повышенном радиационном фоне и обо всех встреченных аномалиях, которые он способен был засечь. Впрочем, лучшим детектором все-таки оказались острый глаз и элементарная логика. Все, что выглядело хоть капельку необычно, странно, неестественно или просто не укладывалось в мое восприятие естественной физики пространства, я обходил сторонкой. Слава Богу, хоть мутантов на пути не повстречал. Но они-то здесь наверняка имеются. Как тот самый суслик, которого не видно — а он есть!

Сердце в груди колотило кувалдой. Левое плечо, стянутое ремнем, на части разрывала боль. И с какого-то момента это стало уже не тем фоновым ощущением, которое в состоянии шока почти не замечается. Врата ада открылись на моем плече и тянули одеяло всех мыслей и внимания на себя. В какой-то момент концентрация упала ниже допустимого предела, и я лишь чудом не влетел в аномалию. Услышал попискивание детектора и вовремя остановился, но все же задел краешек этой «ненормальности».

Хлопнула ударная волна и сильным пинком отбросила меня в сторону. Я пролетел сквозь заросли кустов, разросшихся вокруг уродливой старой акации, и шмякнулся на землю под ствол дерева. Боль корявыми пальцами скрутила мое тело. Я выпустил «калаш», заскрежетал зубами и попытался лечь на спину. Трофейный «долговский» рюкзак помешал это сделать.

Рюкзак, аптечка, обезболивающее! Логика достучалась до моего затуманенного сознания. Пряжки-фастекс раскрылись, освобождая меня от тяжести ноши. Боль в простреленном плече моментально притухла. Черт возьми, в два раза легче стало! Как я раньше не допер его снять?! Пошарив по клапанам рюкзака, я быстро отыскал несколько квадратных аптечек оранжевого цвета. А ну-ка, глянем, что мы тут имеем…

Внутри коробочки оказалось несколько шприц-тюбиков и капсулы с таблетками. Под крышкой была бумажка с изображением содержимого и «мощной» инструкцией. Лаконичная надпись гласила: «Применять по указанию командира».

Хорошо, что хоть картинки подписаны. Глаза из всего содержимого моментально выхватили искомое. Вот оно, номер два, «Противоболевое средство». Я вколол это средство в плечо, прямо через ткань кителя. Показалось мало. Шприц-тюбик второй аптечки постигла та же участь… И спустя какое-то время боль стала отпускать.

Я осмотрел остальное содержимое аптечки. «Радиозащитное средство» — единственное, что было актуально сейчас. На всякий случай я проглотил одну таблетку этого средства, потом, подумав, принял еще две. Почему-то мелькнула мысль, что лучше заранее употребить его.

А левая рука тем временем совсем онемела и начала жить своей жизнью, игнорируя часть команд мозга. Липкая жижа из крови и грязи уже пропитала рукав кителя до локтя. Эх, только бы заражения крови не схватить. Нужно найти укромное местечко и рану обработать. Причем сделать это нужно побыстрее, иначе все это бегство — не спасение, а лишь отсрочка смерти.

Высунув голову из кустов, я бегло осмотрел пространство. Холмистая местность, деревья, кустарники, ничего примечательного. Обычная «пересеченка»… Хотя стоп! Вот оно! Практически скрытая молодой порослью, темнела грязно-серая крыша деревянного сарая. Чем не место для длительной передышки? Мне туда.

Я глянул на громадину рюкзака и понял — это чудище останется здесь. Клапаны распахнулись, «змейки» разошлись и все содержимое ссыпалось в кучу. Кроме сменного белья, банок консервов, нескольких аптечек, упаковки бинтов и скупой кучки сугубо личных вещей бывшего хозяина в рюкзаке были только два тяжелых цинка: один вскрытый, другой — нет. Именно эти два короба и составляли практически девяносто процентов всей массы ноши. Глаза пробежали по черным надписям на темно-оливковых крышках. Сознание отфильтровало нужную информацию, выделив первые и последние цифры. «7,62… 440 шт.» Патроны?! Все это время, корчась от боли, я тащил патроны?! Да на кой хрен он с собой столько боеприпасов таскал, баран?!

Удрученный, я пнул ногой жестянки, и через щель из вскрытого цинка выпало несколько цветастых упаковок. Я отогнул крышку. Кофе, три в одном?.. Этот цинк был плотно утрамбован одноразовыми пакетиками порошка. Боец «Долга», чей рюкзак я подхватил на разгромленном аванпосте, явно был болен. Причем болезнь протекала ни где-нибудь, а прямо в его башке, бурно и с осложнениями. Неужели нет во всей Зоне вещей важнее, чем кофе и патроны?! И я тоже баран, схватил рюкзачину, что потяжелее с виду, даже не изучил, что там внутри.