Игра с опасной бритвой - Вячеслав Жуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько вечеров подряд Лерыч на машине приезжал к Ярославскому вокзалу, ставил машину на стоянку и шел в Рязанский переулок.
Он уже знал: ровно в десять вечера директриса магазина, темноглазая толстушка, похожая на армянку, уезжает домой. Он даже знал, сколько золота она на себе носит. И выбор убийцы пал на нее.
Лерыч, раздевая Кристину, то и дело смотрел на часы и мысленно был не здесь, в ее квартире, а рядом с пухленькой директрисой.
Было половина десятого, и убийца спешил.
«Ладно, девочка, – подумал он про Кристину без сожаления. – Придется убить тебя в следующий раз».
Извинившись перед Кристиной за несуразность ситуации, он ушел, думая о том, как побыстрее добраться до Ярославского вокзала. Вечером гаишников как собак. На каждом перекрестке торчат.
И вдруг на выезде со двора черт ему подкинул этого рыжего парня на белой «восьмерке».
Лерыч проклинал водителя «восьмерки», перегородившего ему выезд. На том самом месте, где он только сегодня остановил Кристину. Прямо роковое место.
По выражению лица рыжего крепыша он понял, что просто так тот не отстанет, и вздохнул.
«У-ух, невезуха. Споткнулся я на этой девке. Это ведь он сидел в тачке, когда я сюда приехал. И сейчас… Уж не пасет ли меня этот гад?» – подумал убийца и сунул руку в карман, где лежала опасная бритва.
– В чем дело? – спросил он, и голос его показался рыжему Саньку невежливым.
Тот открыл дверцу, пренебрежительно плюнул Лерычу под ноги, едва не попав на ботинки.
«Если он пылкий влюбленный – плохо дело. Без мордобоя не обойдешься», – подумал Лерыч и вознамерился кончить все по-хорошему.
– Ты к Кристине приезжал?
Лерыч вздохнул. «Нет. По-хорошему здесь не получится».
– А тебе что за дело? Ты ей – муж? – с ехидством спросил Лерыч, прекрасно зная, что девушка не замужем. А еще он знал, что у нее нет постоянного любовника, который бы вот так пер внаглую. Какие права на нее у рыжего?
– Слушай сюда, дохляк, – рявкнул рыжий, даже не вылезая из машины. Разговаривал по-барски. Открыл дверцу, развалился на сиденье.
Лерыч почувствовал, как все тело наливается ненавистью к рыжему.
– Слушай сюда! Я спрашиваю – ты отвечаешь.
Лерыч оскалился в улыбке.
О, если б рыжий знал, что означала эта улыбка. Она отвлекала рыжего, расхолаживала, в то время как убийца готовился для удара. Он старался не раздражать рыжего. Скорее наоборот. Убийца хотел казаться по-свойски нормальным, с понятием. Видел, с кем имеет дело.
– Понял я. Не понтуй только, – сказал он рыжему.
– Чо? Я – понтую? – Рыжий напрягся. Хороший удар левой по зубам дохляку он сможет сделать, не вылезая из машины. Больно надо ноги топтать.
Рыжий недооценил Лерыча, и боксерские навыки его на этот раз не пригодились.
Лерыч в одно мгновение сделал резкий выпад вперед, и острое лезвие опасной бритвы коснулось шеи рыжего боксера.
Он так и не понял, что произошло.
Обезумевший взгляд заметался во все стороны. Руки судорожно вцепились в руль.
На этот раз удар у Лерыча оказался настолько молниеносным, что лезвие бритвы даже не испачкалось кровью.
Лерыч сложил бритву и убрал в карман. И закрыл дверцу «восьмерки».
– Ну бывай, покойничек, – сказал на прощание умирающему рыжему и быстро пошел к своей машине.
Ему пришлось объехать дом, чтобы выбраться на проезжую часть.
Машину, как и в прошлые разы, Лерыч оставил на стоянке возле Ярославского вокзала. Сунув в руку охраннику стольник, сказал:
– Присмотри, чтоб выезд не загородили. Я на часок отойду. Свидание у меня тут с одной цацей.
Охранник понимающе улыбнулся. Сам был любитель гульнуть от жены. Но регистрировать бежевую «двушку» в журнале не стал. Добряк водитель через час уедет, и начальство не узнает, что бежевая «двушка» была на стоянке. А стольник на дороге не валяется.
Лерыч увидел ее выходящей из магазина и подумал: «Ну что, толстушка, готова ты умереть?» Пошел ей навстречу. Шел и смотрел ей в глаза.
Было еще не так темно. Но переулок к десяти часам оказался почти безлюдным.
Прошли два бомжа с мешками, набитыми бутылками, и свернули к Ярославскому вокзалу.
Директриса брезгливо поморщилась. От них разило отвратительным запахом. Оглядываясь на вонючих бомжей, заспешила скорее пройти, и тут столкнулась с Лерычем.
– Извини… – она не договорила.
Лерыч схватил ее под руку, приставив бритву к горлу.
– Тихо, милая, тихо, – змеей прошипел он, в то же время зловеще улыбаясь.
Она не сразу поняла, что происходит, но красивое лицо ее вмиг побледнело.
– Веди себя хорошо, толстушка, – хихикнул Лерыч.
– Что вам нужно? – дрожащим голосом спросила она и сделала слабую попытку вырваться.
Но Лерыч еще сильней сжал ей локоть.
– Я же тебе сказал… – опять зашипел он, на этот раз без улыбки. – Чертова кукла. Тихо. Или я перережу тебе горло.
– Но… – Она попыталась что-то возразить и даже повернула голову, посмотрела на светящиеся окна своего магазина.
– Никаких «но», сука! Ты идешь со мной. Поняла?
Теперь она уже не сопротивлялась. Стала податливой.
– Да, я поняла. Я все поняла…
Убийца похвалил ее:
– Молодец. Послушная девочка. – И подтолкнул с тротуара, чтобы перейти через дорогу туда, где возле забора стояли три контейнера с мусором.
От огромного раскидистого ясеня, растущего возле забора, падала тень и накрывала мусорные контейнеры так, что с противоположной стороны переулка было не видно, что происходило здесь.
Прислонившись спиной к забору, под этой тенью, женщина зашептала, принимая Лерыча за насильника:
– Ну, что теперь?
Он улыбнулся и, приблизившись к ней, как вампир облизал ей шею.
Она кокетливо отстранилась. Красавицей она не была, но умела возбудить мужчину.
Увидев его протянутую руку, она решила, что он хочет погладить ее гладкую шею. Заметила в его глазах возбуждение.
– Какая у тебя красивая шея, – произнес он подрагивающим голосом. Глаза его светились демоническим блеском, его возбуждение передалось и ей.
В конце концов, может, это и романтично – отдаться мужчине вот так, на улице у забора. До сих пор ей приходилось иметь дело с культурными людьми и только в постели. А чтоб вот так грубо, по-мужицки…
От удовольствия она даже закрыла глаза.
И вдруг почувствовала, как что-то обожгло ей шею. В возбуждении не ощущала боли. Только ожог. От уха до уха. И удивилась, открыв глаза, как быстро шелковая белая кофточка с жабо окрасилась кровью.
В это время из магазина вышел высокий парень. Увидев ее машину, позвал:
– Алевтина Вадимовна!
И она захотела крикнуть, чтобы он услышал, пришел на помощь, широко раскрыла рот и захрипела, захлебываясь кровью. Качнувшись, повалилась на землю, рядом с мусорным контейнером.
А парень потоптался возле машины директрисы и опять ушел в магазин.
Лерыч видел, как мелькнула его широкая спина в окне.
«Сучонок! Чего ему надо было? Раз он подходил к машине, значит, понял, что она не уехала. – Он посмотрел на корчащуюся на земле толстушку и подумал с сожалением: – Он скоро сообразит, что с ней что-то случилось, и звякнет ментам».
Лерыч поспешно начал стягивать с ее пальцев перстни и кольца. Снял два золотых браслета. Серьги отстегивать не стал. Взмах бритвой, один, другой, и мочки с серьгами отделились от ушей.
Но толстушка оказалась на удивление живучей, широко раскрытыми глазами таращилась на убийцу.
– Сейчас, сейчас, милая. Я доставлю тебе удовольствие. В последний раз. – Лерыч деловито задрал ей юбку, потянул за резинку трусики и увидел под ее толстой попкой большую лужу.
Сразу все желание пропало.
– Обоссалась. Вот сука! – Он плюнул брезгливо.
Из магазина опять выскочил тот долбак, крикнул в темноту:
– Алевтина Вадимовна! Вас к телефону. Вы где?
«Вот педик! Прицепился. Надо линять отсюда», – решил Лерыч.
Прикрываясь тенью, убийца быстро пошел к Ярославскому вокзалу.
Охранник на автостоянке с готовностью открыл ему ворота.
– Ну как прошло свидание?
Лерыч постарался улыбнуться.
– Она осталась довольной, – ответил, имея в виду толстушку, и быстро уехал.
Глава 21
Последнее время Кристине стали сниться жуткие кошмары. То про Олеську, то про себя. И, просыпаясь, она молила бога, чтобы он оказался не вещим.
Тогда она и предположить не могла, что смерть ходит возле нее.
Она хотела рассказать Валентину об этих кошмарах и не догадывалась, что этот человек хочет убить ее.
В тот день он показался ей каким-то странным. Суетливым. И в глаза ее старался не смотреть.
И Кристина не понимала своего чувства, но робела перед ним. Такого не бывало еще ни с одним мужчиной. Робость – даже смешно.
