Что такое идея и как она «работает»? - Иван Андреянович Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К тому же, если мы будем иметь в виду раскрытие смысла явленной нам идеи, то «вспомнить … мысль … случайно» можно только в том случае, если мы успели наименовать некоторые элементы этой мысли. И это происходит в том случае, когда мы забываем только что мелькнувшую в нашем сознании мысль, ту мысль, которую мы уже начали раскрывать, да вдруг забыли ее, на мгновение, отвлекшись от ее смысла на что-либо другое. И вспомнить ее – и то с большим трудом – мы можем только в том случае, если вспомним какой-либо наиболее значимый элемент этой недораскрытой мысли. Именно к этому случаю можно отнести смысл предложения: «Чтобы мысль сохранялась долго, нужно сознание», потому что только в памяти сознания могут быть сохранены те наименования, которые причастны к раскрытию и фиксации смысла самой мысли.
Кстати сказать, употребленное нами выше слово «образ» применительно к тому, чем оперирует наше бессознательное, весьма условно, потому что, оперируя на материальном уровне, бессознательное манипулирует нейронами и, главное, взаимосвязями между ними. Понятие же «образа» возникает у нас тогда, когда мы начинаем оформлять внове явленную идею, то есть раскрывать ее смысл и наименовывать те объекты (образы), которые являются составными ее частями. Вот здесь-то и появляется понятие «образа», поскольку за каждым наименованием скрывается материальное его воплощение в виде образа – в частности, изготовленного материального подручного средства по идеальному образцу искомого сущего. Строго говоря, образами и словами (наименованиями) манипулирует наше сознание; бессознательное же оперирует только нейронами в их взаимосвязях между собой. Так что, как мне представляется, общепринятое связывание бессознательного с образным правополушарным мышлением – всего лишь метафора, которой мы весьма активно пользуемся, не имея на это полного права.
Таким образом, более или менее разобравшись в том, почему «бессознательное структурировано …. как затухающая экспонента», нам становится вполне понятным, почему сознание «структурировано» как язык. Мы знаем следующее: то, что оказалось в сознании имеет наименования, потому как храниться в сознании может только то, что нами уже поименовано. Изначально язык – как наименование – нам нужен только для того, чтобы то, что зародилось в бессознательном и «вынырнуло» из него в сознание, сразу же не кануло в лету, не забылось. Поскольку то, что нами уже поименовано тут же, транзитом, автоматически направляется в память. Так что появившееся в сознании нечто новое мы стремимся тотчас же наименовать, чтобы сохранить его в памяти. Иначе говоря, в памяти нашего сознания сохраняется только то, что одето в «хитиновый покров» знаков какой-либо знаковой системы.
В то время как в «памяти» нашего бессознательного (на уровне материи нейронов) находятся – в той или иной степени закрепленными – те взаимосвязи (вернее было бы сказать, следы этих связей или их отпечатки), которые ранее уже были созданы в процессах нашего мышления и познания. И эти взаимосвязи вряд ли «затухают» полностью, они сохраняются на каком-то минимальном уровне. И об этом свидетельствует, положим, то, что мы можем вспомнить давно забытое событие нашей жизни как в том случае, если мы приложим к этому достаточно интенсивные интеллектуальные усилия, так и в том случае, если мы случайно «наткнемся» на него, размышляя о чем-то сходном. Недаром говорится, что в нашей памяти запечатлено буквально все, что с нами произошло, начиная с нашего рождения и даже ранее.
Вот и получается, что бессознательно воспринятая информация потому забывается «как затухающая экспонента», что то, что происходит на бессознательном уровне происходит на уровне материальном, а для того чтобы поддерживать спонтанно сложившуюся и самоорганизованную материальную структуру в ее неизменном виде, необходима энергия (в джоулях) в виде умственных усилий. А если нет притока энергии подобного вида, то эта структура тотчас же распадается, то есть, она «угасает» «по экспоненте». Вот точно также:
– распадаются «ячейки Бенара», если мы снизим (до определенного уровня) подвод тепла (то есть, управляющего параметра) к нижней плоскости стенки сосуда, соприкасающейся с тонким слоем воды;
– исчезает сверхтекучесть жидкого гелия при повышении его температуры выше λ-точки равной 2,17 К;
– исчезает сверхпроводимость некоторых металлов и сплавов при повышении их температуры до определенного уровня;
– и забывается смысл внове явленной идеи в том случае, если мы не прилагаем определенных умственных усилий на сосредоточении нашего внимания на этом смысле.
Отсюда нам становится более понятной роль памяти и роль языка в процессе мышления.
Более того, нам не столь загадочным становится сам вопрос: как мы мыслим: образами или словами? И если мы задаемся вопросом, почему для того чтобы «мысль сохранялась долго, нужно сознание» (см. вторую цитату), то ответ ясен: потому что только в сознании, а вернее, в памяти нашего сознания мы можем хранить те наименования сущих, из которых состоит мысль. Наименования – это те этикетки, по которым мы можем узнать те образы (сущие), которые за ними скрываются. Получается, что правы и те, кто считает, что мы мыслим образами, как, положим, А. Шопенгауэр, который писал, что «Всякое исконное мышление происходит в образах» (28); но правы также и те, кто считает, что мы мыслим словами, как, положим, Ален, который писал, что мы мыслим «… благодаря родственной близости слов, …» (29).
«Секрет» же разногласия в том, что, как мы указали выше, бессознательное манипулирует «образами», «сплетенными» взаимосвязями между нейронами – ничем иным оно «мыслить» не может, поскольку на материальном уровне в его распоряжении имеются только нейроны в их взаимосвязях друг с другом. И, именно, эти взаимосвязи «ткут ткань» того «образа», облику которого на идеальном сознательном уровне должно соответствовать то или иное данное нами наименование. Тайна в том, как сотканный в бессознательном «образ» – в виде сплетенной сети нейронов – трансформируется на уровне сознания в сам смысл идеи и в те наименования сущих, которые являются составными (комплектующими) элементами этой идеи.
Вот и получается, «образ» в нашем бессознательном является «официальным представителем» будущего наименования (слова, знака, смысла и т. д.) в нашем же сознании. И наоборот, каждое наименование (слово, знак, смысл и т. д.) есть «представитель» – на уровне идеального сознания – того «образа», который был ранее «соткан» (образован) на материальном уровне нейронов в их взаимосвязях друг с другом. Вот такое «дублирование» бессознательного «образа» сознательным наименованием (положим, словом) просто необходимо нашему мышлению,
– во-первых, для того чтобы иметь в памяти нами поименованные «образы»,
– а во вторых, для того чтобы мы могли извлекать их оттуда и манипулировать им в процессе нашего логического мышления.
К тому же, каждое наименование
