Комментарий на «37 практик бодхисаттвы» - Тензин Гьяцо

Если бы все эти видимости обладали подлинным бытием, в них не присутствовало бы внутренних противоречий. Давайте возьмём дерево: летом его листва множится, оно цветёт, плодоносит и тому подобное. Затем приходит сезон дождей, за которым следует зима с её холодной и сухой погодой. Летом дерево выглядит красивым, а зимой – довольно жалким. Если бы качества дерева истинно существовали в нём самом, откуда было бы взяться всем этим переменам? Как может прекрасное дерево обернуться уродливым?

Как может красивый и полный жизненных сил человек состариться и стать немощным? Так же, если бы наш омрачённый ум истинно существовал, как могли бы мы преобразить его в ум просветлённый, обладающий всеведением и свободный от любых изъянов? Недостатки и их обладатель, привлекательные качества и их противоположности, красота и уродство – все эти многоликие аспекты могут существовать, не противореча друг другу, лишь благодаря отсутствию истинного самобытия.

Если бы такое явление как истинное существование имело место, как могли бы причины и условия оказывать влияние на него? Откуда брались бы результаты? Как последствия смогли бы опираться на причины? Совершенно очевидно, что причины и последствия существуют, как существует добро и зло. Все они могут иметь место исключительно в условиях отсутствия истинного самобытия, и это неопровержимо доказывает невозможность присутствия в явлениях истинного или сущностного бытия – их пустотность. Отсюда и приведённая ранее цитата: «Я, не-самосущий йогин…»

Возникновение безошибочных, логически последовательных видимостей указывает на то, что форма есть пустотность. Именно благодаря тому, что феномены лишены истинного бытия, различные трансформации, зависящие от причин и условий, имеют место, что и делает всевозможные аспекты феноменов доступными нашему восприятию. Таким образом, становится ясно, что проявленность ни в коей мере не отрицает пустотности, а пустотность не противоречит проявленности.

Через одно лишь видение непреложного зависимого происхожденияВсе прежние способы восприятия явленийСпонтанно и без всякого усилия уходят в небытие,И истинное воззрение обретается во всей его полноте.

Хотя я и не могу сказать, что сам полностью разобрался в этом вопросе, но тем не менее мне кажется, что дело обстоит именно так.

Чтобы непротиворечиво постичь взаимодополняющую гармонию пустотности и проявленности, сознанию нашему необходимо близкое и тщательное ознакомление с этим воззрением. Требуется развить убеждённость как в аспекте пустотности – отсутствии истинного бытия, так и в аспекте проявленности феноменов. С тем чтобы утвердиться в этой убеждённости, нам необходимо исследовать аспект пустотности вновь и вновь. Освоив ряд техник постижения зависимого происхождения, мы должны сосредоточиться на изучении того, как именно наш ум воспринимает объекты, и направить основные усилия на выявление объекта отрицания. Когда объект отрицания ясно обозначился, мы приступаем к анализу не-самосущего бытия феноменов, используя логику обыкновенного концептуального мыслительного процесса в приложении к данным явлениям.

Использовать эти дополнительные техники в размышлениях и в исследовании аспектов пустотности и проявленности следует не день и не два, а постоянно. Поступая таким образом, мы имеем шанс постичь проявленность и пустотность как гармонично дополняющие друг друга. Подобное понимание процесса концептуального обозначения исключительно благотворно.

Если бы объект существовал сам по себе, без опоры на сознание, он представал бы перед нами и существовал совершенно уникальным, неповторимым образом. Однако при исследовании мы обнаруживаем, что он не обладает таким уникальным способом существования. Понимание того факта, что он лишён подобного бытия, уверенно зарождается в глубинах нашего сознания, и в этот момент вера в прочное, конкретное существование объекта может, растворившись, уйти в небытие, так, словно мы познали природу реальности.

В дополнение ум наш должен обладать способностью умиротворённо пребывать в таком понимании. При отсутствии должного уровня сосредоточенности трудно длительное время пребывать в осознавании без того, чтобы не утратить связь со смыслом постигнутого. Мимолётная фокусировка внимания позволит проявиться проблеску пустотности, но в этот миг не успеют проявиться различные аспекты феноменов. Итак, познав пустотность:

Мы более в уме не удерживаем знаки Познающего и познаваемого.

Таково объяснение смысла пустотности. Считается, что не-видение (в искажённом свете) есть непревзойдённое видение. Позволяя уму с лёгкостью пребывать в такой реальности, мы практикуем медитативное сосредоточение, подобное пространству.

Теперь давайте рассмотрим практику постмедитативного осознавания магической проявленности феноменов. Данную тему автор обсуждает применительно к объектам вожделения и отвращения.

При встрече с восхитительным предметом,Чьи качества чисты и утончённы,Учись воспринимать его подобнымПрекрасной радуге, рождённой в небе солнцем,

Являясь нам пределом совершенства,Он по своей природе иллюзорен,Привязанность к нему отсечь немедля –Вот практика сынов Победоносных. 

Целью и результатом постижения пустотности является обретение способности воспринимать объекты окружающего мира сбалансированно и непредвзято, таким образом, нам необходимо постичь реальность феноменов. Поняв способ существования явлений – их обманчивую видимость и отсутствие в них истинного самобытия, – мы отвергаем веру в их подлинное существование. Познав обманчивую природу их видимости и относясь к ней соответствующим образом, мы навсегда избавимся от опасности стать жертвой заблуждений.

Уверившись в природе пустотности, мы не склонны более позволять всевозможным чистым и осквернённым аспектам феноменов возникать в нашем сознании. Появление их ведёт к цеплянию за их истинное существование, которое затем усиливается и преувеличивается ложными концепциями, вызывающими вожделение и гнев. Природа различных аспектов проявленных феноменов устанавливается здесь с целью опровергнуть эти ложные концепции.

Достоверно установив в состоянии медитативного сосредоточения подлинную природу действительности, мы обнаруживаем, что в период после медитации, размышляя о различных аспектах объектов, мы не оставили различающего осознавания благого и неблагого. Чрезмерно увлекшись положительными сторонами, так, что сознанию нашему является лишь безусловная благость, мы породим привязанность, стимулируемую ложными измышлениями, а привязанность такую необходимо отринуть.

Неведение и цепляние за истинное самобытие должны работать сообща, чтобы породить вожделение-привязанность. Прямой противоположностью ума, цепляющегося за истинное самобытие, является ум, обладающий непоколебимой убеждённостью в невозможности такого способа существования. Если сила, влияние и непрерывность потока такой убеждённости присутствуют в нас, тогда даже при встрече в постмедитативный период с привлекательным объектом, красотой своей подобным радуге в летнем небе, мы будем видеть его не-самосущим. Это происходит благодаря энергии нашей твёрдой убеждённости в отсутствии истинного самобытия, обретённой во время медитативного сосредоточения. Видя его подлинную, бессамостную природу, мы сумеем избежать страстного влечения к рассматриваемому объекту. Поступая подобным образом, мы постепенно избавляемся от тенденции цепляния за истинное существование явлений. Когда цепляния более не возникает – не будет и импульса к порождению вожделения.

Отвращение и вожделение непременно сопровождаются неведением. Как гласит коренной текст «Четырёхсот строф»:

Так же как способность к ощущению пронизывает всё наше тело,Так и неведение таится во всех омрачениях.Посему, лишь развеяв мрак неведения,Мы в одночасье избавимся от всех без исключения скверн.

Это утверждение можно истолковать с позиций досточтимого Чандракирти, с его уникальной манерой определения негативностей. В общем и целом существует два способа борьбы с вожделением: концентрация на отталкивающих аспектах изначально притягательного объекта и размышления об отсутствии в желанном объекте истинного самобытия. Эти две методики обладают различным потенциалом: медитация на неприглядности, применяемая в качестве противоядия к вожделению, менее эффективна в деле искоренения страстей, нежели обретение непоколебимой убеждённости в отсутствии истинного самобытия. Использование обеих методик исключительно действенно, и обретение подобного видения реальности – знаменательная веха на пути к достижению нирваны.