Никого нет дома - Ян Керсшот

Мимо шел путник, спросивший, о чем они так сокрушаются. Узнав, в чем дело, он быстро их пересчитал. Получалось, все десять присутствуют, живы и невредимы. Монахи было обрадовались, но для верности пересчитав себя, опять загоревали -выходило, что одного как не было, так и нет. Путник, уразумев, что их не переубедить и что несчастные, наверное, слегка тронулись умом от монастырских молитвенных бдений, махнул рукой и ушел.

Тем временем один из монахов отошел, дабы умыться, к запруде. Нагнувшись над водной гладью в единственном доступном для этого месте, он увидел чье-то лицо. «Вот он, вот, наш горемычный брат! -закричал он остальным. -Лежит,

бедолага, на дне запруды». Все прибежали на зов и по очереди подходили взглянуть. И каждый, разумеется, видел лицо человека. Сомнений более быть не могло, утопший обнаружен, и монахи стали готовиться к похоронному ритуалу в его память. В то время обратной дорогой проходил тот же путник. Увидев печальные приготовления, он сделал последнюю попытку растолковать им, что к чему. «Каждый из вас, - сказал путник, - собрался оплакивать собственную смерть. Ибо то были ваши отражения».

Его слова прозвучали для них как похоронный набат иллюзорной видимости. Монахи осознали наконец разницу между видением путника (третье лицо), своим отражением в воде (второе лицо) и первым, незримым лицом. Слепое отождествление со вторым лицом словно умерло и проступил вечно живой Истинный лик. И каждый монах, гласит притча, в тот же миг обрел Просветление.

11. Бытие Единого

Вначале не было ни Бытия, ни Небытия, Весь этот мир был непроявленной энергией. Единое дышало не дыша своею собственною силой.

И ничего более не существовало.

Ригведа, Гимн творения

Есть ли тут кто-нибудь?

Вся неразбериха внезапно исчезла.

Я узнал, кто я.

Не стало сомнений, и со всею очевидностью явилось: я всегда был Этим, всю свою жизнь.

Натан Джилл

Существует история об одном знаменитом пианисте, постигшем в некий день подлинную суть вещей. Он жил в уютном домике, окна которого смотрели на тихую речку, и каждое утро, на рассвете, садился в небольшую лодчонку и отчаливал от берега - дабы на пару часов избежать суеты повседневности. Сначала он давал лодке свободно плыть по течению, а потом кидал якорь посреди реки. Так было и этим утром. Пианист глядел на водную гладь, наслаждаясь тишиной и спокойствием природы, без единой живой души вокруг. И его не переставало удивлять, отчего люди вечно недовольны друг другом. Слушая пение птиц, глядя на солнечные блики водной глади, он думал: «Как же трудно сейчас поверить в то, что в этом мире столько горя и проблем. Почему мы так часто ссоримся с ближними и друзьями?»

Внезапно в борт его лодки что-то сильно ударило. Рассердившись, он повернулся отругать нерадивого гребца - и увидал, что другая лодка, ударившая в борт... пуста. Она просто плыла по течению, налетев на него на своем пути. Пианист, конечно, тут же перестал злиться (не ругаться же, в самом деле, с рекой и ее течением!) и опять было погрузился в созерцание природы.

И тут его осенило: происшедшее - ответ на размышления, которым он только что предавался. Люди, доставляющие нам столько беспокойств, - всего лишь подобие пустых лодок. В них нет рулевых, нет капитанов. Что бы они ни делали, по-иному им не поступить - их просто несет по течению. Потрясающее открытие! Человечество словно загипнотизировано идеей о том, что все мы - отдельные личности и у каждой свое «персональное» тело, движущееся по поверхности земли. Вот то, во что верит каждый. Потому что все убеждены: всякая «лодка» снабжена рулем и рулевым. Мы говорим: «Моя голова не без капитана, ибо разве имел бы я тогда свободную волю и возможность выбора?» И у других людей, полагаем мы, дела обстоят точно так же.

Но пианисту из нашей истории все стало кристально ясно. И его «лодка» плывет, повинуясь воле течения. Тело (вместилище, как он привык думать, его самого) на деле - пустая оболочка. Подобно ящику радио, из которого льются звуки фортепьянного концерта, хотя внутри нет пианиста! Никто не живет в его теле, никого нет Дома! Исчезли вопросы, не стало извечных исканий. Пианист безмолвно сидел, погруженный в размышления обо всех последствиях своего поразительного открытия.

Однако в скором времени он ощутил, что порядком проголодался. Желудок звал его назад, в мир бытовых реалий, хотя отблеск прошедшего мига озарения все еще присутствовал как некий фон. Это было удивительно и в то же время как-то очень обыкновенно. Пианист взялся за весла и, развернув лодку, стал грести против течения к берегу (повинуясь теперь потоку, куда более мощному, чем река, - чувству голода). Вернувшись домой, он сел завтракать. И в этом момент вдруг понял: все так, как оно есть. Нет ни плохого, ни хорошего, ни прошлого, ни будущего. Как могло случиться, что никто не замечал столь простой и очевидной истины? Звук холодильника, запах кофе, вкус джема - все есть выражение Этого. Тайна никогда не была скрыта и, может, потому недоступна большинству из нас. И пианист понял: как ни желай он поделиться открытием с друзьями и остальным человечеством, словами Это не выразить. Да, этим утром изменилась вся его жизнь, но никто не заметил в нем никакой перемены. Он остался пианистом, продолжая извлекать вдохновенные звуки сонат и баркарол во внемлющей тиши.

Эдем

Видеть «один - это ничто» есть мудрость.

А видеть «один - это все» есть любовь.

Нисаргадатта Махарадж

Мистики утверждают: вверивший свои надежды и упования безграничности Сознания пребывает в вечном Настоящем - ибо амбиции отброшены, будущего нет и ничего особого свершать уже не нужно. Это и есть Освобождение, обретение которого ничего не требует взамен. Можно продолжать жить в точности так же, как раньше.

Но если хочешь свободы для себя - ее не видать, как собственных глаз. Поскольку она - не для кого-то одного, но для всех сразу. Включая и тех, кто знать не знает о ее существовании.

Освобождение часто описывают как сочетание глубокой медитации, духовной свободы и радости обретения необусловленной любви ко всему сущему, пришедшей как ответ на искреннее вопрошание. Человеку свойственно хотеть чуда откровения, парения в небесных высотах духа. Такой взгляд, однако, предполагает яркое, чувственное переживание счастья. И опасность здесь вот в чем: многих в итоге перестает радовать обычное и повседневное. Они начинают жаждать экстаза, высших состояний, чего-то сверхъестественного, причем преимущественно для себя. Однако Свободу очень важно замечать в обыденном, не полагая ее личной наградой себе.

Понимание этого есть конец исканий. Остается лишь Присутствие, всеобъемлющая Ясность. Нет более «других» и «меня», прошлого и будущего, делателя и объекта его действия. Никто не исключен теперь из этого единства. Даже тот, кто считает себя отдельным индивидом. Ум еще, похоже, полон идей и концепций, но они уже не верховодят нами. Поиск прекращен - ибо исчез сам ищущий. В неощущаемом слиянии с Единым приходит избавление от дуализма.

Это может прийти в виде отклика на некое событие (например, на чтение духовной книги, созерцание природы, контакт с близким другом), но может случиться и без всякого стимула. Достаточно «видеть» Это, чтобы смочь освободиться от ложной идентификации и сбросить маску с Истинного лика. Ведь маска сама по себе не проблема. Проблема в цеплянии за нее. В личности ничего плохого нет. Плохо лишь то, что многие знают себя только как личность. Такова сила закоренелой привычки думать, что я - всецело мои ум и тело. Говорят, когда это отождествление полностью исчезает, освобождаешься от всех и всяческих ограничений. Словно растворяешься, а точнее, расширяешься в безграничное Пространство осознания. Иные называют это раем. А я бы сказал: просто просыпаешься наконец от сна наяву.

Всегда поначалу, открыв Исток своей жизни, превращаешь это в личный опыт. И лишь позднее осознаешь: дело совсем в обратном - когда убрана концепция индивидуальности существования, имперсональное Сознание проступает из глубин Бытия. Так мог бы воспринять мир песочный замок, постигший, что все и вся - из того же песка. Люди различны по форме, но едины по сути своей.

При этом можно видеть, что и другие, даже не ведая того, тоже в контакте со «своим», а точнее, общим Истоком - причем не в меньшем, чем любой из мистиков или пророков. Каждый замок - из песка. Все получают жизнь из одного источника, всякий -Дома. Независимо от поведения или происхождения, понимания или непонимания, желания или нежелания. Свет моего «фильма» - тот же самый, что и твоего. Видящий это делается скромным: Сознание не только доступно любому и каждому, здесь и сейчас; оно - единое