Золотой ключик для Насти - Анна Гаврилова

— Кабы я шел воевать деревню, где меня выходили, я б хоть шлем надел, или маску какую, — шепнул один матрос другому.

К неожиданности первого, Рогор обернулся. Но промолчал.

Когда до берега осталось около четырёхсот локтей, главнокомандующий выбрал пятерых и велел грузиться в шлюпку. Магу наказал: если на берегу вспыхнет факел, следует прочесть его мысли, а сам Рогор сделает всё, чтобы Креатин понял его послание. Юный маг опасливо покосился на капитана, после всё‑таки расслабился.

Вскоре, шлюпка с пятью бойцами и Рогором оказалась на песчаной полоске пляжа, над которым исполинской громадиной высился берег. Лестницу нашли на ощупь, поднимались медленно — ноги скользили, лестница, выбитая в земле, норовила сбросить захватчиков в море.

Ступив на землю, Рогор насторожился. Окинул хищным взглядом недостроенный дом, высившийся рядом с хлипкой лачугой, стену далёкого леса. Наконец, махнув остальным, по — кошачьи двинулся к лачуге, единственное окошко которой зияло чернотой.

Отряд остановился на пороге, и хотя ждать нападения неоткуда, в руках горанцев блёкло вспыхнули лезвия. В домик колдуньи Рогор вошел один.

Он и не рассчитывал застать Настю здесь — зачем ютиться в скрипящем сарае, если за дверью вполне сносное жилище? Но всё‑таки, от царящей вокруг пустоты стало неуютно. В два шага Рогор преодолел расстояние от порога до внутренней двери и осторожно постучал. Ничего.

Главнокомандующий армией Горанга постучал снова, с прежним напряжением вслушиваясь в тишину. Дверь не шелохнулась.

«Она не слышит? — хмуро подумал Рогор. — Или не может услышать, раз дверь заперта?»

Странное чувство заставило пригнуться, уставиться на личинку замка. Глаза уже привыкли к темноте, но толком рассмотреть не удалось. Рогор велел зажечь один из принесённых с собой факелов и глухо зарычал. Сомнений не осталось — замок сломан.

«Кто? — возопил Рогор мысленно. — Люди ремвидского архиепископа? Или жители Вешенки?»

В то, что Настя вняла недавнему совету и сама сломала замок, чтобы навсегда отказаться от своего мира, Рогор не верил.

«Что же случилось?»

Выскочив из лачуги, главнокомандующий принялся размахивать факелом, беспрерывно проговаривая про себя:

«Идите к рыбацкой бухте! Всех воинов на берег! Деревенских не убивать!»

Маг не оплошал.

Через два часа, все жители Вешенки были заперты в амбаре, а в доме старосты состоялся допрос.

Запинающийся глава деревни подробно рассказал в чём дело. Его жена, которая узнав недавнего постояльца проявила не свойственный бабам норов и не позволила запереть себя с остальными, стояла рядом и прожигала горанца взглядом. Её мнения главнокомандующий не спрашивал, но исподволь следил за каждый вздохом, за каждой ужимкой.

— Ушли… ушли два дня тому. С Косарем вместе.

«С Косарем… Конечно, только влюблённый дурень способен пойти вслед за опальной,» — зло подумал Рогор и в который раз задал главный вопрос:

— Куда именно она ушла?

— Не знаю, — проблеял староста, а старостиха сощурила глаза, явно приготовилась плюнуть в лицо неблагодарного Рогора. — Они ведь тихо ушли, на рассвете. Мы проснулись, сунулись к дому колдуньи, а их и нет уже.

— Вспоминай! — прорычал горанец. — Что она говорила накануне? Ну! Хоть какая‑то подсказка!

— Ничего не говорила. Только смотрела… печально так, будто заноза у ней в груди сидит. Мы ведь думали, с нами теперь останется…

— А ты? — Рогор послал старостихе полный злости взгляд.

— Тоже не знаю, — бесстрашно ответила та.

— А если спрошу как следует? — горанец придвинулся, рука потянулась к морщинистой шее женщины.

— Ах же ж ты дурень! Ах же ж ты тварь неблагодарная! Знала бы — собственными руками прибила, пока в горячке лежал! И Настя для него расстаралась, а он! Извести решил, кровопийца!

Глухой рык заставил старостиху захлопнуть рот и отступить на шаг. Только боевой пыл женщина не растеряла. Рогор заметил, как покосилась на стоящий рядом ухват. Нет, так ничего не добиться.

Разъярённый горанец молча прикидывал — стоит ли поговорить с бабой по душам? Рассказать, что желает защитить Настю, и уже заручился поддержкой самого сильного короля — короля Горанга… Едва Рогор решился на эти слова, дверь скрипнула, внутрь просунулась всклокоченная голова Креатина Зерского.

— Что тебе? — не выдержал главнокомандующий.

Парень осознавал, что успел надоесть Рогору больше морской качки, но горячо мечтал наладить отношения — дружить с Железным воином лучше, чем враждовать. Особенно, если после захвата Ремвида тебе прочат десять лет военной службы.

— Я могу, — брякнул Креатин. Зажмурился, приготовился услышать в свой адрес много обидных, несправедливых слов.

— Что можешь?

— Найти кого надо. Только мне для этого вещь нужна. Хотя бы одна, но из тех, какие долго носили. И карта Ремвида.

— И что? — насторожился Рогор. — Вот так сразу и найдёшь?

— Не сразу, — смутился Креатин. — Там сперва обряд, после ещё один…

— Ясно. — Бросил главнокомандующий, невидящим взглядом уставился на старосту. Где искать вещи оставленные Настей он догадался сам.

«Девчонку нужно найти, чего бы это ни стоило — мысленно рассуждал Рогор. — Если я достаточно знаю двор Горанга, слух о ней уже облетел столицу, значит, вернись я один, засмеют. Да, действительно смешно: первый воин королевства, главнокомандующий, упустил какую‑то бабу, а прежде неприкосновенность для неё выпросил.

Но отправить на её поиски отряд не могу, искать сам — не могу тем более. Чтобы догнать глупую колдунью, придётся ускорить ход войск. Боги, на что я иду ради какой‑то соплячки? Или я совсем спятил от её уколов и пилюль?»

Глава 9

Мы покинули Вешенку на рассвете.

Но прежде чем выйти за порог, Косарь заставил съесть куриный пирог и выхлебать кружку киселя. Потом, протянул узелок с одеждой.

— Это что? — хмуро спросила я, извлекая на свет божий блёклое платье, в котором сразу узнала парадный наряд Любки. Перспектива одеться в обноски косаревой сестры, мягко говоря, не обрадовала. Он бы ещё панталоны приволок!

— Не спорь, — отозвался парень мягко. Кивнул на мои джинсы. — В этом по нашим дорогам ходить нельзя. Слишком заметно.

Я заскрежетала зубами. Косарь, конечно, прав. Но неужели не понимает: дело не в самом платье, а в прежней обладательнице. Да и вообще… мне от вешенских ничего не нужно! Ноги моей здесь больше не будет! Пусть живут как хотят.

— Обижаешься? — в действительности, Косарь не спрашивал, констатировал.