Шутка Вершителей (СИ) - Литвинова Елена

— Глупости… Если бы вчера женились кашани и миэр, то мы бы все уже знали! Это такое событие для всего королевства! Такая радость и честь!

"Хороша честь, — подумала я, — попользовались ночью и выставили вон. Хорошо, что я не молодая девица, а то неизвестно, как бы это пережила…"

И тут я увидела, как Толстая Эдда смотрит на меня из-под своего чепца. И я поняла, что она откуда-то всё про меня знает! Она открыла рот, чтобы что-то сказать мне, но я слегка качнула головой, мол, не надо…

А вечером пришёл старый адьютант и я сварила ему костный куриный бульон с морковным соком. Морковь тут пусть и не была таким распространённым овощем, как у нас, но и не была редкостью.

— Вот, Нек, пей бульон с морковью каждый день рано утром натощак. Через месяц заметишь разницу…

Я была уверена в этом рецепте, но не могла определить стадию болезни. Но, по крайней мере, пальцы уже начинали двигаться, и рука так не синела.

Так прошло три дня. Про меня никто не вспоминал, чему я была рада, да и мой договор с комендантом уже перевалил за середину. Я готовилась получить денежки и тихонько уехать. Я сбежала бы прямо сейчас, но боялась, что меня поймат и привлекут к суду за отказ от выполнения работы. Что-то такое я подписала, когда устраивалась в крепость.

Мне не хотелось привлекать к себе внимание ещё более того, что я привлекла.

Нек так и ходил ко мне за бульоном и соком, пересмеиваясь с Эддой и девушками, выпивал его. Я приготовила ему ещё настой на спирту для примочек на руку, и старый вояка говорил, что у меня волшебные лекарства, и ему от них становится значительно лучше. А вечерами я вязала огромный плат для Эдды из красивых разноцветных ниток, принесённых ею. Нитки были дорогими, шёлковыми, и узор я выбрала сложный, поэтому быстро связать его у меня не получилось бы. Приходилось всё делать медленно и не спешно.

Эдда иногда бросала на меня странные взгляды, но я делала вид, что ничего не замечаю.

На третью ночь, когда я крепко спала, меня разбудило ощущение, что кто-то присел мне на кровать. Я хотела подскочить, но человек навалился на меня, закрывая мне рот, и зашептал мне на ухо, обжигая горячим дыханием и винным запахом.

— Тише, жёнушка, тише… Не дождался я, как видишь, твоего прихода… Не хорош, что ли, для такой, как ты? — мужчина пьяно хохотнул. И я поняла, что удостоилась чести лицезреть своего муженька, герцога Кольфеноя Томарика собственной персоной, пьяного и явно собирающегося получить с меня супружеский долг.

Я попробовала побрыкаться, но услышала на ухо гневное:

— Не дёргайся, старушка, иначе я за себя не отвечаю! Полежи спокойно лучше сама, или я сделаю так, что тебе будет очень неприятно!

Моё сердце от страха просто выскакивало из груди, и я впечатлилась угрозами дорогого супруга. Замерев, я почувствовала вторую его руку на ноге, задирающую подол моей ночной рубашки.

Резким движением раздвинув мои ноги, он вошёл в меня. Я была к такому не готова, и чуть не застонала от неприятных ощущений, дёрнувшись в крепком захвате насильника.

— Лежи, как там тебя зовут… Я быстро… — и он задвигался во мне резко и рвано, то глубоко, то треть входя в моё тело. Я была напряжена и боялась задохнуться, так как его огромная лапища полностью перекрыла мне рот и придавила одну ноздрю.

Скоро эта пытка, как мне показалось, окончилась. Герцог излился в меня и захрапел, не выпуская меня из своих объятий. Я добрым словом вспомнила Арьяну, настоявшую на моём предохранении. Когда уже мужина расслабился и я захотела выбраться из-под его пьяного тела, он вдруг открыл глаза и осмысленно глянул на меня.

— Ну, что, жёнушка, продолжим? — и я опять почувствовала входящий в меня член, который теперь очень легко скользнул внутрь. Мои трепыхания заставили герцога только крепче сжать моё тело и лицо, оставляя на нём синяки. Я застонала от боли, но мужчина, видимо, принял это за стоны удовольстивия и ускорился, широко раздвигая мои ноги.

Кое-как я скинула его руку с лица и прохрипела:

— Больно… схватил…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но муженёк не торопился ослаблять свою зверскую хватку и только после своего удовольствия ослабил её. Я уже плохо что-то соображала. Был ещё и третий раз, но я уже была и вела себя как кукла, неподвижная и такая же неразумная. Он двигал мои руки и ноги, что-то поднимал, клал меня на бок, но мне было всё равно: мне только хотелось, чтиобы он побыстрее ушёл.

Звать на помощь я не стала. Да и что бы это дало? Герцог на этой земле был самым главным после короля. Кто бы его осудил, если он сам был судом для всех в Топии…

Под утро этот кошмар закончился, и герцог, шатаясь, вышел из моей комнаты, перед этим вытерев свои причиндалы какой-то тряпкой, лежащей на табурете.

А я впервые не смогла подняться с кровати: просто лежала и смотрела на потолок. У меня болела каждая клеточка тела, пусть не так сильно, как просто ощутимо. Но ещё сильнее у меня болела душа. Как же так я умудрилась вляпаться? Да мне сразу же надо было бежать отсюда… Хотя, герцог способен поставить всех на ноги, чтобы меня нашли. И зачем я полезла по скамейку в Храме за этим дурацким кристаллом? Пусть бы себе валялся! А теперь я лежала на кровати сломанной игрушкой. Даже на слёзы не было сил.

Уже ближе к обеду ко мне в дверь постучали. Я тут поняла, что не хочу, чтобы меня видели такой… Такой раздавленой и помятой. Я, кряхтя как старуха, поднялась с кровати, привела в порядок волосы, как смогла и быстро накинула платье, не завязывая его. Потом тихонько приоткрыла дверь и высунула нос в щель.

— А ну, открой! — за порогом стояла Эдда. Она ещё ни разу у меня не была. Мне не хотелось её впускать: постель была не прибрана, да и по другим признакам можно было бы догадаться о сути произошедшего тут ночью. Но Эдда была очень, очень сильной женщиной, в чём мне и убеждаться было не нужно! Она дёрнула за дверь, слегка повела плечом, оттолкнув меня и вошла в мой чуланчик, осматривая всё вокруг. Потом её взгляд привлекло нечто, лежащее на полу. Это была та тряпка, которой вытерся герцог. Я тоже увидела её заново: это был недовязанный мною плат для Эдды из дорогих шёлковых нитей. Теперь он был испорчен мужским семенем и… кровью!

— Как же это… — начала я и бросила виноватый взгляд на Эдду.

Женщина теперь посмотрела на меня и сказала:

— Не переживай так за тряпку, нити будут ещё… А вот кровь… Тебе нужно к нашему медикусу, при чём срочно!

— Нет, — я отрицательно помахала головой, — не нужно… Пойдут разговоры, а я… не хочу…

Я вдруг начала задыхаться. Это был приступ паники, которых у меня уже давно не было. После смерти мужа я лечилась не только от ночных кошмаров, но и от таких панических атак. Мне постоянно казалось, что это не на Тибольдта, а на меня сверху несётся снежная или каменная лавина, и она накрывает меня, сдавливает мою грудь, и тогда мои лёгкие отказывались дышать!

— Тише, тише, попей воды… — откуда-то в моих руках оказалась большая глиняная кружка с ледяной водой. Я сделала два больших глотка и успокоилась. Дыхание выровнялось.

— Если разрешите приготовить тут на спиртовке отвары, я полечу себя сама, и никто ничего не будет знать… — я подняла глаза на Эдду.

— Я, конечно, разрешу тебе это, но ты уверена? Осмотр медикуса не помешает…

— Не хочу обнажать тело и душу перед посторонним человеком… Мне достаточно того, что по ним уже потоптались…

И тут наш занимательный диалог был прерван глухим стуком в дверь.

— Я открою, а ты пока приляг…

Но я не стала ложиться, а просто опёрлась на спинку кровати рукой. Ноги меня плохо держали. Но испорченную тряпку и ногой задвинула под кровать, и быстро накрыла постель покрывалом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Эдда? — я услышала из-за двери голос коменданта. — А ты что тут… Мне нужно поговорить с вдо… то есть, с просто Тибо… Она тут? Работницы сказали, что она сегодня на кухне не появлялась…

— Сейчас не до тебя, Тренган… Она за болела, завтра зайдёшь…

— Я всё знаю, Эдда, — уже тише ответил ей мужчина, — но мне очень нужно…