Ускоренный мир. Том 2. Принцесса багрового урагана - Рэки Кавахара

Заводила тех подонков, которые заставили Харуюки взять себе розовый поросячий аватар, в школе уже не учился, его подпевалы вели себя тише воды ниже травы, так что Харуюки мог в любой момент сменить аватар на более классный; но как-то все возможности не представлялось, и он продолжал пользоваться этим. Ну и слова Черноснежки «он мне тоже нравится», возможно, сыграли свою роль.

И вот в этом аватаре он понесся по ступеням, вырезанным в стволе дерева. Выскочив на площадку для сквоша, расположенную на самом верху, он тут же увидел стоящую посередине стройную фигурку.

Черное как ночь платье с серебряной оторочкой. Такого же цвета зонт в руке. А за спиной – черные крылья бабочки-парусника с ярко-красными разводами.

Смахивающая на сказочную принцессу Черноснежка повернулась белым, почти бесцветным лицом к Харуюки и чуть улыбнулась.

– Привет. Давно я тебя не видела в этом аватаре. В последнее время мы только в реальном мире общаемся.

– …Семпай мало бывает в локальной сети, фанаты твоего аватара в трауре, – ответил он втрое складнее, чем в реале; Черноснежка пожала плечами, и ее улыбка стала немного натянутой.

– Знаешь, я подумывала, как было бы мило сменить аватар на черную свинку – в пару к твоему. …Ладно; о чем ты хотел поговорить?

– Аа… насчет… ну, в общем.

На этот раз он запинался, как обычно, пытаясь подобрать слова.

Если подумать – до сих пор он почти ничего не спрашивал у Черноснежки про нее саму. И вдруг ни с того ни с сего собирается сунуть нос в ее дела.

Харуюки, хотя сам позвал Черноснежку, все никак не мог решиться спросить; Черноснежка сперва молча стояла, неловко улыбаясь, потом шевельнулась – крылья у нее за спиной колыхнулись, бубенчики на зонте мелодично зазвенели.

– …Харуюки-кун. Ты хочешь спросить о моем Родителе, да? – тихо проговорила Черноснежка еще более загадочным, чем обычно, шелковым голосом.

У Харуюки перехватило дыхание. Не дожидаясь его ответа, Черноснежка продолжила, опустив длинные ресницы.

– Прости, но… сейчас я не могу назвать тебе его имя. Я не хочу, чтобы у тебя была хотя бы малейшая возможность связаться с этим человеком. Как командир легиона… и как девушка. Возможно, это просто ревность.

Харуюки стоял как примороженный, выпучив глаза, а в сознании его мелькали мысли.

Из слов Черноснежки он кое-что понял. Во-первых, Родитель Черноснежки – по-прежнему Бёрст-линкер, он не покинул ускоренный мир. Во-вторых, это, скорее всего, девушка.

Черноснежка беззвучно двигалась по площадке для сквоша, ее голос продолжал течь, как музыка арфы, струны которой перебирают пальцами.

– …Для меня этот человек был… самым близким существом на свете. Я верила, что он всегда будет ярко сиять в центре моего мира, отгоняя прочь темноту и холод.

Совсем как ты для меня, мелькнуло в голове у Харуюки.

– Однако настал день… и я узнала, что все это лишь иллюзия. Сейчас этот человек – можно сказать, мой злейший враг. И, по-видимому, эта безграничная ненависть родилась в тот момент, когда я познакомилась с этим человеком, – по-другому я не могу об этом думать.

Голос ее оставался спокойным, но в то же время слова были пропитаны такой яростью – даже не верилось, что они принадлежали Черноснежке. Опущенная голова приподнялась, черная сказочная принцесса кинула взгляд на Харуюки, и на ее лице появилась опустошенная улыбка.

– Если бы это было возможно, я бы сразилась с этим человеком прямо сейчас. Я хочу отсечь ей руки-ноги своими мечами, швырнуть ее на землю, понаслаждаться тем, как она униженно молит сохранить ей жизнь, а потом безжалостно отсечь ей голову. Однако это желание не сбудется. …Харуюки-кун. Понимаешь ли ты, в чем главное различие между отношениями Бёрст-линкеров «Родитель – Ребенок» и прочими, например «товарищи» или «влюбленные»?

– …

Секунду Харуюки смотрел озадаченно, потом вспомнил тот судьбоносный день три месяца назад, вспомнил сверкающую штучку, протянутую ему Черноснежкой. Серебристый кабель для Прямого соединения.

– Это… Родитель и Ребенок всегда знают друг друга в реале.

– Да, именно так, – кивнула Черноснежка и ткнула кончиком зонта в площадку. – Чтобы скопировать и установить «Брэйн Бёрст», нужно непосредственно соединить два нейролинкера. При этом Родитель и Ребенок должны быть лицом к лицу в реальном мире, и у них должны быть отношения, допускающие Прямое соединение. Это означает, что «Родитель – Ребенок» – самая сильная связь в ускоренном мире… и в то же время – самое сильное проклятие.

– Про…клятие?..

– Именно. К примеру, если пути Родителя и Ребенка расходятся и они оказываются в ссоре, эта злоба непременно перекинется и на реальный мир. Я… сейчас я при всей моей ненависти к своему Родителю не могу сражаться с ним. Потому что этот человек в реальном мире имеет колоссальное влияние на меня. …Сама суть Бёрст-линкеров – дуэли. Чтобы сражаться друг с другом, мы помещаем свое сознание в дуэльные аватары. И лишь Родитель и Ребенок сражаться не могут. Как это еще назвать, если не проклятием?

– …Семпай, – прошептал Харуюки. Он пытался найти слова, чтобы продолжить, но сам не верил, что способен превратить чувства, кипящие у него в сердце, в звуки, способные передать их.

Поэтому он шагнул вперед, потом еще раз, и взял обеими своими пухлыми ручками безжизненно свисающую левую руку Черноснежки. Аватары вообще-то не могут иметь различную температуру, но эта рука казалась невероятно холодной.

– Харуюки-кун…

И голос ее был такой же замерзший.

Быть может, Черноснежка до сих пор страдала из-за того, что заставила навсегда покинуть ускоренный мир Рэд Райдера, Красного короля. И чтобы как-то приспособиться к последствиям того своего поступка, она вынуждена поднимать меч на множество других Бёрст-линкеров. Даже если противником окажется ее собственный Родитель или – Ребенок.

Белая ладонь Черноснежки притронулась ко рту и носу Харуюки, больше смахивающим на пятачок, потом прижалась сильнее. Харуюки отчаянно пытался выжать из себя слова. Это все, что я могу сказать ей прямо сейчас, – и наконец он произнес:

– Я уже сказал вчера. Я ни за что на свете не буду сражаться с семпаем. Никогда не стану твоим врагом. Если по какой-то причине, с которой я ничего не смогу поделать, такое случится… еще до поединка я удалю «Брэйн Бёрст».

Под косыми лучами виртуального солнечного света, проникающего сквозь древесную крону, повисла долгая тишина.

Наконец раздался слегка оттаявший голос Черноснежки, и одновременно она хлопнула зонтиком по круглой голове Харуюки.