Аксиома подлости - Алексей Самойлов

– Коля, это ты?

– Привет, – лицо Вакурова скрывала сеточка, находящаяся на уровне груди монстра, – значит так. Запоминай или записывай. Наша гильза – это гильза от девятимиллиметрового патрона «Парабеллум». Толку от этого никакого – пистолетов, стреляющих этими патронами, тьма, и тот, из которого стреляла Мэй, в картотеке не зарегистрирован.

– То есть как? – не поняла Наташа.

– Вот так. Пожалуйста, посетите наш стенд! – Вакуров выдал рекламный буклет очередному посетителю, – если он бандитский, то нигде не засвечен. Если ментовский, то почему-то не отстрелян. Но, насколько я понимаю, наши менты не стреляют иностранными патронами.

– Согласна, – Наташа задумалась, – ладно, давай хорошие новости.

– Отпечатки пальцев с банки. Идентифицирован лишь один пальчик, и он принадлежит гражданке Асиной Ольге Борисовне, семьдесят пятого года рождения. В 1994 году она проходила свидетелем по делу о квартирном мошенничестве, вместе со своим братом, Асиным Ильёй…

– Ильёй? По словам Артура, бандита звали Илья! – встрепенулась Наташа.

– Я помню. Выходит, Мэй застрелила его сестру, – Вакуров вздохнул.

– А Артур её брата, – добавила Наташа.

– Но Мэй этого не знает, да? И твой Артур не знает? Между прочим, кроме этого мошенничества, в котором они, кстати, не обвинялись, на Асиных больше ни черта нет. Они чисты, понимаешь? Чисты, как негры после бани… Девушка, не проходите мимо, возьмите проспект нашей фирмы! Спасибо, посетите наш стенд, сегодня последний день, распродажа со скидками до пятидесяти процентов! Детям и пенсионерам – сувениры от фирмы бесплатно!

– «Они совсем отморозки», – пробормотала Наташа, но добросовестно пашущий на контору Мартынова Вакуров не расслышал.

Так говорил Артур. А ещё он упоминал, что лексика бандитов не блистала разнообразием. При этом они обращались с пленниками крайне жестоко.

– У меня есть адрес свидетеля Асиной, – наконец, вспомнил о Наташе Вакуров, – но информация семилетней давности.

– А по экспертизе всё?

– Да. Мне кажется, тот, кто нанял этих наших так называемых бандитов…

– Пусть земля им будет пухом, – тихо ввернула Наташа.

– … короче, он полный идиот. Он нанял откровенных дилетантов и поплатился. И ещё одно умное соображение. Асина проходила свидетелем, а её целомудренные пальчики украшают милицейскую картотеку. Значит, были какие-то основания её прокатать. Это теперь каждый доброволец может прийти в отделение и отпечататься, чтобы в случае загадочной кончины быстренько установить имя жмурика…

– Тогда их жаль, Асиных этих, – Наташа думала о своём и достала блокнот, – ладно, давай адрес. Меня очень настораживают результаты экспертизы…

Расставшись с Вакуровым, Наташа вернулась домой поздно, а из её больной головы напрочь вылетело, что к ней собирался заявиться Женька, отзвонивший с утра на мобильник. Стараясь не шуметь, Наташа прокралась мимо спальни тёти Лиды, но не успела даже снять туфли, как раздался звонок в дверь. Чертыхнувшись, она метнулась обратно и спросила шёпотом «кто там?», подумав, что это явились долгожданные менты. Но это оказался Женька – он сдержал обещание и приплёлся в непотребном состоянии. Несмотря на поздний час, пришлось впустить его и затаиться на кухне в компании принесённой гостем бутылки дешёвого портвейна. Время тянулось, как жевательная резинка, а Женька уныло вещал:

– … вот так, Наташа, вот так! Не пишет мне Мэй и не звонит. Может, я надоел ей со своим занудством и вечными депрессиями?

«Да уж, – подумала Наташа, мучительно пытаясь скрыть зевок, – знал бы он, что с Мэй приключилось. И где теперь искать её? Может, выложить ему всё? – в сознании Наташи вяло копошились нелепые мысли, – так ведь он возненавидит меня после этого!»

– …что же мне теперь делать? – продолжал плакаться Женька, – как же мне теперь жить? Мне незачем жить без Мэй, ведь если я её не увижу, то совсем разочаруюсь в людях. Да я уже разочаровался, мне абсолютно незачем жить.

«Башка уже не соображает, – Наташа подпёрла рукой подбородок, – завтра вставать не свет, не заря, а я здесь сижу с этим чудиком влюблённым… Если бы он был в меня влюблён… Эх, почему мне так не повезло? Я думала, приеду в Москву, здесь меня ждёт Женька…И что же? Я, видите ли, слишком прагматичная. А, может, чересчур умная? Ему подавай святую простоту и непорочную невинность. Да и смазливая мордашка не помешает. Эх, какие же мужики глупые!»

– Всё, Женька, хватит пить. Мне вставать рано, пойдём, я уложу тебя. Ты же понимаешь, что я не могу тебе ничем помочь. Но думаю, Мэй всё-таки позвонит тебе. Никуда она не денется.

Наташа проводила его в комнату и постелила на диванчике. Когда Женька лёг, она села на пол рядом, взяла его за руку и уже хотела пожелать спокойной ночи, но тут в голове у неё что-то замкнуло, и в Наташу вселился бес. Она разозлилась на себя, на Мэй, на Артура, на индейку-судьбу, так перемешавшую всё. Эта история с письмами зашла слишком далеко. Наташа была влюблена в него, а ему на неё наплевать. Живёт в своих фантазиях и влюбился в призрак. Не совсем, конечно, в призрак – ведь письма писала она, Наташа. И вкладывала в них душу и свои чувства. А до писем она призналась ему, только Женька ни черта не понял. «Что ты, Наташ, я к тебе отношусь как к сестре. Уважаю в тебе друга, интересную личность. Ты мне очень нравишься, но полюбить тебя я бы не смог, слишком ты приземлённая, логичная и расчётливая. Раз так получилось, может, нам лучше больше не видеться, чтобы не ранить друг друга?» Тогда Наташа отшутилась, мол, «ты не правильно понял, ты думаешь, я ради постели за тобой гоняюсь? Давай останемся друзьями, я всегда тебе рада, звони, если что…» Отшутилась – но в душе осталась горькая обида. Как же так? Столько вложено, столько она пыталась вытащить Женьку из вечных депрессий, помочь ему адаптироваться в жизни, поддержать. А толку?

И теперь подпоенный портвейном бес толкнул её на беспрецедентное заявление.

– Женька! А может, ты зря так загружаешься?

– То есть как?

– А так! – Наташа коварно усмехнулась, – выдумки всё это. Не существует никакой Мэй, это я её придумала, и письма я тебе писала. Я же о тебе всё знаю – твои вкусы, интересы, пристрастия.

– Да ты что? Что ты говоришь? Не может быть! Ты же мой друг! Неужели ты могла так поступить со мной? Не верю… – Женька вскочил с дивана и начал лихорадочно бегать по комнате, – ты специально меня разыгрываешь? Хочешь разозлить? Ты чего, свихнулась?

Наташа сидела на полу и ехидно улыбалась. Потом, покрутив в руках очки, рассмеялась:

– Ну и дурачок ты, Женька! Что, улетучилась твоя депрессия? А?

Она тут же пожалела, что поддалась мстительному порыву и едва не выдала себя. Осталось только превратить всё в шутку – пусть думает, что она решила его шокировать и понаблюдать за реакцией.

– Так ты пошутила? Да? Скажи, что ты пошутила! Поклянись, что Мэй существует, что она мне позвонит когда-нибудь! – Женька схватился за её руку, как утопающий за соломинку.

– Конечно, я пошутила! Это я перепила, наверно, и лезут в голову всякие глупости. Спи, милый.

Он так и заснул, держа её за руку. Наташа долго сидела у окна, смотрела на качающиеся ветви деревьев, на светящиеся окна домов и думала о вечной нелепости нашей никудышной жизни. О том, что единственный человек, который ей когда-либо по-настоящему нравился, никогда не сможет её понять, и узнав правду, скорее всего, возненавидит. О том, что Мэй до сих пор не нашли, и вот смешно – она существует на самом деле, только Женька об этом не догадывается. И вряд ли когда-нибудь узнает, ведь Наташа лишь использовала её биографию и никогда не подставит подругу. И чем всё это закончится – неизвестно. Незаметно Наташа задремала, а когда открыла глаза, было уже утро, а на кухне гремела кастрюлями тётя Лида. Женька сладко посапывал на диване с блаженной улыбкой. Голова раскалывалась от вчерашней попойки, и Наташа отправилась в душ – лечиться.

Женька, наконец, проснулся. Кажется, вчера он здорово набрался! Где это он? А, у Наташки, у Крота. «А что я здесь делаю?» Понемногу удалось восстановить вчерашние события. Он выпил пива, пришёл к Наташе с портвейном. О чём они говорили? О Мэй? Кажется, Наташа сказала, что Мэй не существует. Или это ему приснилось? Какая к чёрту разница! Башка трещит по швам!

Женька неловко поднялся с дивана. Душно как! Открыть форточку надо, и он, потянувшись к окну, случайно задел локтём стойку с кассетами. Вот чёрт, сейчас прибежит Наташка и развопится! Женька быстро начал собирать кассеты с пола. А это ещё что такое?

Перед ним лежали три кассеты, те самые, что он посылал несколько недель назад Мэй. Как они здесь оказались? Что за мистика? Чертовщина какая-то! Глюки? Перепил вчера, это точно! Машинально он вставил в магнитофон одну из кассет и услышал свою музыку. Да что же это творится? Женька вспомнил вчерашний разговор. Значит, это правда? Наташа его разыграла? Его единственный друг, человек, которому он доверял, так жестоко над ним посмеялся! За что? Как она могла? Он же не виноват в том, что никогда не сможет её полюбить!