Замороченные - Кэрол Кларк

— А Брэд и Линда Томпсон в прошлом году купили небольшой домик на южной окраине Голуэя, — доложил Джеральд. — Номер их телефона нигде не значится. Кто они, никому не известно.

— Для начала неплохо, — обрадовался Джек. — Сейчас мы прокатимся к домику таинственных Томпсонов и осмотримся на месте. Джеральд, как ты думаешь, сможешь раздобыть копии фотографий, которые делали эти учителя во время забега? Если у них есть электронная почта, может, они смогли бы отсканировать снимки и прислать их тебе? Это бы нам очень помогло.

— Я сейчас же с ними свяжусь, — заверил его Джеральд.

— И вот еще что, Джеральд, у тебя сохранилась запись того ночного эфира?

Джеральд слегка смутился:

— Я попрошу моего ассистента достать из архива оригинал записи и сделать для вас копию. Обещаю не вырезать те места, где я… гм… так сказать, сболтнул лишнего.

Риган улыбнулась:

— Мы просто хотели услышать голос женщины, которая звонила в студию и расспрашивала тебя, где мы остановимся. Вот и все.

Когда они выходили из кабинета, Джеральд обнял Риган за плечи:

— Постарайтесь сегодня вечером не опоздать. Луиза всю душу вложила в это рагу, — пошутил он. — Мы отлично поужинаем. А после ужина можно будет смотаться в город — пропустить по кружечке пива в одном славном пабе, где каждый вечер живая музыка. А потом мы приедем сюда и начнем передачу. — Он помолчал и уже серьезно добавил: — Если Доу и в самом деле околачиваются где-нибудь в окрестностях Голуэя, мы их обязательно найдем. И приложим все силы к тому, чтоб им небо с овчинку показалось. Мы устроим им веселую жизнь…

Ему не стоило особенно переживать по этому поводу. Именно в это самое время жизнь супругов Доу и так с каждой минутой становилась все веселей и веселей…

24

Вцепившись пальцами в ручки стоматологического кресла так, что даже костяшки побелели от напряжения, Бобби мысленно строил планы изощренной мести тому мерзавцу из службы охраны, который выбил ему передние зубы. Это случилось прошлым Рождеством, когда они с Анной стянули коллекционное ожерелье из торгового центра в Нануэте, небольшом городке в окрестностях Нью-Йорка. Они уже выскользнули за дверь, на темную, заметенную снегом автостоянку, но тут продавщица из ювелирного салона опомнилась и сообразила, что у нее из-под носа увели ожерелье, которое она только что гордо демонстрировала. Услышав за спиной пронзительный вопль «держите их!», Бобби и Анна во все лопатки припустили к машине. Анна запрыгнула на водительское сиденье, но Бобби, почти успевшего забраться в салон, настиг громила-охранник и схватил за руку. Бобби ударил здоровяка в лицо свободной рукой, но тот, не растерявшись, двинул ему кулаком в зубы. Разъяренный Бобби изо всех сил толкнул его, что в обычной ситуации вряд ли возымело бы какой-либо эффект, учитывая телосложение верзилы, но тот поскользнулся на покрытой льдом дорожке, потерял равновесие и упал. Бобби мигом захлопнул дверцу, Анна ударила по газам, и машина с визгом сорвалась с места, пробуксовывая на обледенелом шоссе.

Разумеется, кража того ожерелья была ужасной глупостью, совершенной под действием импульса. Они ее не планировали, просто бродили по магазину, подыскивая какой-нибудь небанальный рождественский подарок для матери Анны. Та все время жаловалась, что они редко ее навещают, совсем о ней забыли. А тут, как на беду, эта старая курица, продавщица, зазевалась, и стащить ожерелье, сработанное из сапфиров и бриллиантов, оказалось уж слишком соблазнительным. Анна и Бобби, профессиональные воры, специализирующиеся на кражах драгоценностей, просто не в силах были устоять.

В результате для Бобби все закончилось очень печально: он лишился четырех передних зубов. До того случая каждая из тщательно спланированных и безупречно провернутых ими авантюр приносила им прибыли на сумму не меньше двухсот тысяч долларов, причем все бывало проделано так, что комар носа не подточит. Ожерелье из нануэтского торгового центра оценили всего в десять тысяч долларов, и оставшихся после окончательного расчета с доктором Фэйворманом денег едва-едва хватило на порцию газировки с сиропом.

Мать Анны жила в северной части штата Нью-Йорк. Они обещали навестить ее и по пути заехали за подарком в Нануэт. Объяснить ей, почему вдруг у них изменились планы и они не смогут встретить с ней Рождество, было уже само по себе испытанием, но истолковать отсутствие у Бобби четырех передних зубов было бы еще труднее. Анна и Бобби решили уехать на другой конец страны, тем самым максимально увеличив дистанцию между местом преступления и кабинетом стоматолога. Бросив взятую напрокат машину в Нью-Йорке, на одной из круглосуточных стоянок, они сели в автобус, следующий до Пенсильвании, где взяли напрокат другую — небольшой седан. Рождественский ужин был съеден на бензоколонке в забегаловке для дальнобойщиков. Бобби пришлось довольствоваться жиденьким супчиком и яблочным муссом. Когда они прибыли в Лос-Анджелес, то обнаружилось, что чуть ли не все жители города разъехались на рождественские каникулы. Им пришлось целую неделю проторчать в отеле, ожидая, когда же, наконец, вернется из отпуска разрекламированный доктор Фэйворман.

И все из-за какого-то дурацкого ожерелья, которое и прибыли-то им не принесло.

Бобби страстно желал, чтобы Шарки снова дал ему наркоз. Он был подавлен и до смерти напуган. В маленьком унылом процедурном кабинете не было ровным счетом ничего вдохновляющего, не считая, разумеется, баллона с веселящим газом, который теперь был ему недоступен.

— Однако ваш стоматолог не лишен таланта, — снизошел доктор Шарки. Склонившись над боковым столиком, он размешивал металлической лопаточкой какую-то массу неприятно серого цвета. — (Он похож на чокнутого профессора из кинофильма, решил Бобби.) — Где, вы говорите, у него клиника?

Я тебе ничего не говорил, подумал Бобби, но был вынужден ответить:

— В Нью-Йорке.

— Нью-Йорк, Нью-Йорк — это удивительный город… — пропел доктор Шарки. — Когда-то, давным-давно, мы с мамой и папой побывали там. Это была незабываемая поездка. Просто чудо!

— Угу, — промямлил Бобби.

— Если волею судеб я снова окажусь там, буду очень рад взглянуть на вашего стоматолога в действии. Он просто ас! — Шарки выпрямился. — Сейчас я поставлю вам временную коронку. По идее, она должна продержаться до вашего возвращения домой. А теперь пошире откройте рот…

Бобби крепко зажмурился, и доктор Шарки, навалившись на пациента всем телом, насадил коронку на обломок зуба. Потом он еще долго ковырялся у Бобби во рту, что-то подтыкая, подправляя и подчищая.

— Вуаля! — по прошествии ужасно длительного, как показалось Бобби, времени объявил доктор с сияющим видом. — Вот, взгляните.

Не без внутреннего трепета Бобби открыл глаза. Доктор Шарки поднес к его лицу карманное зеркальце. Бобби, состроив кислую мину, взглянул на свое перекошенное отражение, безжалостно освещенное мертвенным светом флуоресцентной лампы, и оскалился. Громоздкий нелепый комок, сляпанный из какого-то неопределенного вещества и похожий на перезрелое кукурузное зерно, зловеще выделялся на фоне остальных ослепительно белых зубов. Бобби с трудом проглотил крик ужаса и едва сдержался, чтобы не заорать благим матом, спрыгнуть с кресла и стереть доктора Шарки в порошок. На кого я похож! — в отчаянии подумал он. Но он прекрасно понимал, что не может закатить сцену. Слишком велик риск, учитывая, что на хвосте у него Джек Рейли.

Доктор Шарки выжидательно улыбался. Пауза явно затянулась. Наконец он сказал:

— Ну-с, я еще раз напоминаю вам, что это временная коронка. Если вы желаете, чтобы я поставил вам постоянную, буду только рад завершить работу. На ее изготовление уйдет некоторое время…

— Нет! — вскрикнул Бобби. — Огромное вам спасибо, но — нет. Мы улетаем в Лос-Анджелес, и я пойду к своему постоянному…

— Вы же только что сказали, что ваш постоянный доктор принимает в Нью-Йорке?

— Да, — кивнул Бобби. — Так оно и есть. Но сначала мы должны быть в Лос-Анджелесе. У нас там дела.

Господи, помоги мне выбраться отсюда, подумал он, сдергивая с шеи бумажный фартук.

— Большое вам спасибо, доктор Шарки.

— Возьмите кусочек этой цементной смеси, — посоветовал доктор Шарки. — Если коронка выпадет, хотя, по идее, не должна, тогда просто…

Если она выпадет, я буду на седьмом небе от счастья, злобно подумал Бобби.

Шарки отворил дверь в приемную:

— Ну-с, теперь моя мама о вас позаботится.

Увидев мужа, Анна вскочила с шаткого ядовито-оранжевого кресла. Один взгляд на Бобби, и она сразу поняла, что дела его плохи.

— Он уже освободился и готов идти, — ласково проговорил доктор Шарки, танцующей походкой приближаясь к конторке.