Искушение святой троицы - Вячеслав Касьянов

— Чуваки, я устал. Давайте привал сделаем. Заодно обсудим, чего дальше делать. У меня тут просто… появились… эээ… в общем, какие-то мысли.

Последнее он сказал, чтобы умилостивить Лешу: он чувствовал, что другим способом ничего не добьется.

Дима, к удивлению Славы, сейчас же подхватил:

— Давайте! Предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы сделать привал? Ага, я и Славик. А ты, баклан, в единственном числе. Стой! Куда побежал? Балбес, мы привал делаем. Полчасика. Давай, сядем, посидим. Давай. Ты обязан подчиниться большинству.

Последнюю фразу Дима сказал полушутя.

Леша остановился; как ни странно, глупый Димин аргумент его неожиданно убедил.

— В морге отдохнете! — сказал он на всякий случай.

Его раздражение звучало несколько искусственно: он уже и сам утомился и был не прочь отдохнуть.

Слава сейчас же сел на деревянный пол и о чем-то задумался. Леша неохотно последовал его примеру, а Дима, встав на колени, принялся рассматривать грязно-коричневый паркет, словно только сейчас его увидел. Он попытался просунуть между паркетинами палец, но повредил ноготь и, охая, сунул палец в рот.

— Ты, что, с ума сошел? — лениво спросил Леша.

Слава заерзал спиной по стене, чтобы устроиться поудобнее. У него вновь закружилась голова, что-то мягко ударило между ушей, и коридор чуть-чуть приподнялся одним концом вверх. Через секунду все прошло; Слава знал, что это было вызвано голодом. Он слабо сказал:

— Есть у кого-нибудь что-нибудь пожрать?

Леша немедленно ответил на это.

— В морге пожрешь, гнида! — сказал он раздраженным тоном, будто Слава все время только и доставал его этим вопросом. Впрочем, он тотчас же забыл о Славе и стал наблюдать за тем, как Дима ковыряется в паркетной доске, тщетно пытаясь подцепить ее пальцем, чтобы вытащить из пола. Сам Дима, увлеченный паркетиной, не сразу услышал Славины слова.

— А?… Чего? — сказал он, поднимая голову с пола. — А, пожрать? Не, Славик, ты о чем? — Он комично покачал головой из стороны в сторону. — Я уж последнюю бутылку пива выжрал несколько часов назад. А сухарики вообще не помню, когда ел.

— Да-а, сухарики, — протянул Слава замогильным голосом, смотря остановившимся взглядом перед собой.

— Ничего, — Дима ободряюще махнул рукой, — скоро попьем. И сухариками нажремся от пуза. Я чувствую.

— Чего ты там чувствуешь? — презрительно сказал Леша. — Ты старый пивной алкаш! Выпивку, небось, учуял за версту? Ну, тогда мы точно отсюда выберемся, это как пить дать. Не может быть, чтобы такой алкаш ошибся. Не верю, блин.

— Так я о том и говорю, — говорил Дима с комичной улыбкой, — мы еще выпьем сухариков и нажремся пивом…, эээ… — он сбился и замолчал, продолжив задумчиво царапать ногтями облезлую паркетную доску.

— Это точно. До усёру! — сказал Леша. — Ты сам-то, балбес, хоть понял, что сказал? Да оставь ты доску в покое! Доколупался, блин, до бедной доски! Не хватало нам еще под пол провалиться, нá хрен!

— Да я вот думаю, как бы ее сковырнуть, — сказал Дима, с сожалением отрываясь от своего занятия и массируя левой рукой пальцы правой руки.

— Зачем? — удивился Слава.

— Ну… посмотреть, че там. Интересно.

— Чего там интересного! — завопил Леша.

— Ну, может, там какой-нибудь подвал, через который можно выбраться.

— Здравствуйте, нам еще подвалов не хватало, — сказал Леша, шлепая себя по колену. — Ага. Подвал-то нам и нужен. Вот, связались с маньяком на свою беду.

— Он, наверно, имеет в виду, что там какой-нибудь запасной выход, — попробовал пошутить Слава.

— Во-во. Именно это он и имел в виду, — сказал Леша. — Ну-ну. Не знаю, какой там подвал, но что там менстры помойные водятся, это, бл…, факт. Возьмут тебя за жабры, и пернуть не успеешь.

Дима не обратил на Лешу внимания и продолжил царапать паркет ногтями.

— Да нет там никого, — сказал Слава, — я же уже вам говорил. Мы на самом дне. Из всех вас я один упал в подземелье, и я знаю.

— Раз там никого нет, то ты первый туда и полезешь, гнида, — сказал Леша.

— Сам гнида, — сказал Слава. — Ну, и полезу. Если вы действительно найдете туда вход, то полезу, почему бы нет. Хотя не могу представить, что еще что-то глубже может быть.

— Ну-ну, — отвечал на это Леша.

Слава отвернулся от Леши, чтобы понаблюдать за Димиными манипуляциями.

— Да нет, не выковыряешь, — сказал он. — Они скрипеть скрипят, но подогнаны нормально. Не то, что у нас дома. Леха к нам зашел один раз в гости, чуть все ноги не переломал. У нас одна паркетина торчит вот настолько вверх и не приклеена не фига. Я тоже сам об нее все время спотыкаюсь. Она оттуда прямо выскакивает, как на пружине.

Дима искусственно засмеялся.

— Че, правда, чуть не свалился? — весело спросил он у Леши.

— Было дело, — хмуро кивнул Леша.

Дима опять покачал головой вправо-влево, делая вид, что умирает от смеха.

— Славик, расскажи, как ты в школе муравьиный альдегид пил, — попросил он неожиданно, — и как целую пробирку выпил!

Слава вяло поморщился, потеревшись затылком о стену.

— Не пил я целую пробирку, — устало сказал он. — И я сто раз уже эту историю рассказывал.

— Славик, ничего, еще раз расскажи! Давай! А то Леха не знает. Расскажи ему.

— Какой такой альдегид-мальдегид! — сказал Леша. — Ничего не знаю и знать не хочу! На хрен ваши глючные истории!

— Давай, давай, расскажи, — настаивал Дима. — И я еще раз послушаю, ничего страшного.

Слава для вида поупирался. Лицо у него немного прояснилось. Он любил иногда рассказывать смешные истории, происшедшие с ним, и у него выходило довольно забавно, особенно, когда он бывал в настроении. Дима с удовольствием слушал их и от души ржал, даже если они были больше грустные, чем смешные.

— Начинается, — ворчливо сказал Леша.

По его лицу, однако, было видно, что он тоже приготовился слушать.

Слава вздохнул.

— Ну…, - сказал он. — Уже сколько раз рассказывал…

— Зато сколько раз не рассказывал, блин! — возразил Леша. — Давай уж, начинай теперь! Нечего сиськи мять.

— Ну…, - сказал Слава, — в общем, это в школе было, на уроке химии. Уже не помню, в каком классе, то ли в десятом, то ли в одиннадцатом. Короче, лабораторная по химии. Ну, химия у меня вообще никогда не шла, я в ней не разбирался ни в зуб ногой. А все потому, что у нас не было химии вообще полгода — препода не было. Химию ботаничка преподавала! Естественно, прикиньте, как мы ее знали — на единицу с минусом. Лабораторные вообще не знаю, как я там их осиливал. Короче, списывал, наверное. Вот. И вот дают нам три пробирки: в одной вода, в другой еще какая-то там фигня, а в третьей — муравьиный альдегид! И надо, это, провести опыты и распознать и написать химическую реакцию. И я сижу и думаю: блин, ну и чего делать? Для меня химические реакции и всякие распознавания — это загадка.