Омут - Лика Лонго

— Что вздыхаешь, подруга? — схватил меня за плечо Найджел. — Карлос пожаловался тебе на жизнь? — и он радостно заржал. — Это он у нас умеет! Оглянуться не успеешь, как он уже в твоей голове!

— Он хочет гулять! — сказала я.

— Ага. А я хочу в ночной клуб, у меня ноги, затекли от безделья, — противным голосом проныл Найджел. — Пожалей меня, подруга!

За третьей дверью не было ничего особенного. В пустом помещении стоял какой-то шкаф, у противоположной стены — обычная ванна.

— Здесь хранят инвентарь, — пояснил Найджел.

Я подошла поближе и увидела, что в ванне — лед.

— А лед зачем? — машинально спросила я.

— Лед? — удивился Найджел. — Не знаю, зачем лед! — и он снова заржал, будто отпустил смешную шутку.

— Грасини говорят, что не проводят экспериментов над людьми, а это ванная — для человека! — сказал вдруг Антон.

Найджел закатил глаза:

— Браза, остынь! Хватит подозревать заговор в каждом углу! Может, это Элеонора принимает здесь ледяные ванны, откуда я знаю?! — и он потянул нас к выходу. Когда мы вернулись в зал, там никого не было.

— Похоже, вы здорово утомили Элеонору и Стива, — пробормотал Найджел.

— Извините, — сказала я. Антон промолчал.

Найджел позвал Ченга, и тот проводил нас до ворот. Таксист уже успел уснуть, утомившись ожиданием. Мы сидели рядом на заднем сиденье, но разговаривать не хотелось. На меня навалилась сосущая тоска: поездка ни на шаг не приблизила меня к Саймону. Я тупо смотрела на проносящийся мимо пейзаж, всеми силами сдерживая подкатывающие слезы…

…После огромного дома Грасини наша однокомнатная квартира показалась мне малюсенькой каморкой. Но зато на кухне мы нашли пакетики чая и турецкие сладости. Я заварила чай, и мы с Антоном сели за стол. Было уже около одиннадцати, после длинного тяжелого дня хотелось спать.

— Ты очень любишь этого парня? — спросил вдруг Антон. Я почувствовала, что краснею.

— Да. Только, пожалуйста, больше не спрашивай ни о чем! — взмолилась я.

— Могла бы и не скрывать от меня, что он не может без воды… — проворчал телевизионщик.

— Ты тоже мне не все сказал!

Антон пригладил упрямый хохолок на голове.

— Я тебе соврал про бессонницу. Сплю я отлично. На самом деле у меня другая проблема. Когда я злюсь на кого-нибудь, этот человек видит страшные галлюцинации.

— Как это? — не сразу поняла я.

— Я сам не понимаю. Но читал, что это может быть связано с частотой излучения мозга.

— А что за галлюцинации? — осторожно спросила я. — Действительно очень страшные? — Я не знала, верить ему или нет. Все-таки у Грасини телевизионщик вел себя не слишком убедительно. И не смог ничего показать.

— А ты спроси у Коржана! — предложил Антон.

— Так это было… То самое?

— Да. Только я не знаю, что ему привиделось. Это от человека зависит, от того, какие у него там страхи в голове.

— А как ты вообще про это узнал?

— Когда с другом поссорился… Мы с ним отношения выясняли, и вдруг он побледнел и кричит. «Антоха! По мне пауки бегают!» Друг потом два месяца у психиатра лечился. Пока он таблетки пил, на работе новый случай вышел — я вспылил на ассистента, и тому померещилась смерть с косой. В общем, через некоторое время я понял, что это из-за меня случается…

— А почему же у Грасини ничего не вышло? — не утерпела я.

— Я думаю, это связано со Стивом. Когда он смотрел мне в глаза, я не мог говорить…

Я не знала, верить ему или нет.

— Только меня не пугай, пожалуйста! — попросила я, чтобы немного разрядить обстановку.

— Если бы это от меня зависело! — обиделся Антон. И сухо добавил: — Я в душ и спать.

— Давай! — пробормотала я и принялась убирать со стола. Через десять минут, когда Антон вышел, я тоже поплелась в ванную, чтобы помыться и переодеться.

Вода немного освежила меня, но ноги все равно подкашивались от усталости. Я тихо отворила дверь и зашла в комнату. Через незашторенное окно сюда проникал свет луны. В углах сгустилась темнота, и я еле различила слева большое светлое пятно — наше ложе. Я тихонько подошла к нему и пригляделась — Антон уже спал, повернувшись ко мне спиной. Я облегченно выдохнула. Коржан оставил нам легкое постельное белье, но Антон не стал укрываться — просто снял рубашку, оставшись в шортах. В темноте его загорелая кожа отливала оливковым цветом.

Я осторожно пристроилась на самом краю циновки. Голова кружилась, мысли путались. Как там родители? Мама, наверное, скучает… Куда теперь пристроят бедную Жуку? И как приятно пахнет от Антона чем-то свежим, бодрящим… Темная комната медленно удалялась и расплывалась, тело расслабилось…

Внезапно я почувствовала легкое прикосновение. Рука Антона скользнула по мне и осторожно легла на мое плечо. Я подумала отодвинуться, но ощущение было настолько приятным, что тело отказывалось повиноваться. Меня охватила блаженная истома, хотелось, чтобы эта рука нежно гладила меня, не останавливаясь. Легко и осторожно Антон повернул меня к себе, и мои губы встретились с его губами. Мир полетел вверх тормашками… Но уже через секунду меня словно током ударило. Что я делаю? Я резко дернулась и… проснулась. Первым, что я увидела, были широко раскрытые глаза Антона. Он не спал и смотрел на меня. А я, оказывается, во сне повернулась к нему лицом.

— Я тебя разбудил? — тихо прошептал он.

— Нет, — ответила я, пытаясь унять бешеный ритм сердца.

— А у тебя во сне такое лицо счастливое… — сказал Антон, немного отодвигаясь от меня.

— А не во сне? — тупо спросила я, лишь бы как-то снять возникшую неловкость.

— А не во сне ты иногда… — он чуть замялся, подбирая слова, — бываешь затравленная… Как маленький зверек в западне! — в темноте было видно, как блеснули в улыбке его зубы.

Я резко села на циновке.

— Извини, не хотел тебя обидеть! — прошептал Антон и отвернулся к стене.

Больше в эту ночь я не смогла сомкнуть глаз — до утра просидела на постели, обхватив колени руками. Я думала о Саймоне и о своем предательстве во сне.

Призрак из дождя

Проснувшись утром, я услышала, как Антон с кем-то разговаривает на кухне. Я быстренько причесалась, надела шорты, топ и вышла. За столом напротив Антона сидел смуглый мужчина лет тридцати, с добрыми и немного грустными глазами, кажущимися очень большими за стеклами очков. Бывают люди, про которых как-то сразу понимаешь: они не способны ни вспылить, ни накричать. Наш гость принадлежал к этой категории. Все у него было мягким — и редеющие темные волосы, и движения, и голос.

— Здравствуйте, Полина! Очень приятно познакомиться! — сказал мужчина с чуть уловимым акцентом. — Я Мехмет, ваш переводчик.