Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир

Директива 2310

Недопустим допуск туземного населения Экваториального Архипелага к высоким технологиям Гольвадии (Южного Архипелага). При обнаружении факта использования туземным населением высоких технологий необходимо:

А) Произвести агентурную разведку, дабы установить, какой процент туземного населения сектора обладает возможностью использования высоких технологий.

Б) Произвести разведку и учет точного количества технологических устройств, попавших в руки туземного населения.

В) Организовать изъятие технических устройств у населения.

Г) Провести разъяснительную работу об опасности и культурной недопустимости использования туземными племенами высоких технологий Гольвадии (методику переговоров с туземцами см. в учебнике Алана Питерсона «Туземцы Экваториального Архипелага. Способы взаимодействия, давления, доминирования»).

Д) Произвести по необходимости уничтожение представителей туземных племен, обладающих знаниями о способах изготовления технологических устройств превосходного уровня.

Список устройств, подпадающих под определение «высокие технологии», смотреть в справочнике Виктора Тэвишгема. Особое внимание уделять любым фактам появления у туземцев огнестрельного оружия даже самого примитивного порядка.

Директива 2317

Недопустимо проникновение туземцев на территории объектов высокого технологического значения. Как то: промышленные предприятия, паровые установки, корабли, военные объекты, типографии и т. д. и т. п. (полный список в дополнении к директиве 2316). При обнаружении проникновения представителей туземных племен на технологические объекты допускается немедленное уничтожение нарушителя. В противном случае нарушитель должен быть задержан и передан в ведение охранно-силовых структур по месту задержания. Директива также распространяется на факт запоздалого обнаружения факта проникновения туземцев на технологическую территорию. В данном случае должен быть задержан туземец, а также все его соплеменники, которым он мог успеть поведать об увиденном.

Директивы колониального эксплуатационного устава Сетрафии версии 12.3.

Часть 1. Глава 7. Он милых дам не убивал

«Плащ и шпага» — ресторан класса люкс в квартале воров. Небольшое, со вкусом и выдумкой обставленное место. Столики с секретом — для того, чтобы спокойно сидеть за таким, не опасаясь, что содержимое тарелки съедет тебе на ноги, необходимо было решить небольшую головоломку на ловкость рук и минимум логики.

Стулья, стилизованные под тюремные, имели зажимы для рук, шеи и ног, но оставались несколько удобнее оригиналов. Особенные блюда приносили на закрытых подносах, скреплявшихся разной степени хитрости замочками, чтоб аппетит, так сказать, растравить.

А счет полагалось по традиции вытащить у официанта из кармана, тогда предоставлялась скидка. На стенах в рамках висели изображения наиболее знаменитых воров, как мифических, так и настоящих, и сцены их деяний. А также выведенные каллиграфией различные крылатые выражения и высказывания воровского мира типа «В карман не за словом лезут!» и «Ааа, так это был замок собачьей клетки…».

В заведении для излишне состоятельных гостей были отдельные кабинеты. Серый для карманников, белый для воров, черный для убийц, золотой для особо важных персон, а также три безымянных. Именно в одном из безымянных кабинетов сейчас и сидели Реймунд с Хитрюгой — убийца наконец позволил себе одеться так, как ему нравилось, и отойти от правил вечного маскарада. Он был облачен в длиннополый с рукавами плащ из кожи амиланийского трицератопса — материала очень прочного и приятного на ощупь, белую рубашку без кружев, но с вышивкой в хмааларском стиле, перчатки из змеиной кожи с кастетными вставками, усиливавшими удар, штаны из обычной воловьей кожи, стянутые горизонтальными ремнями от бедра до колена, и так называемые «пиратские сапоги», имевшие шнуровку по внешней стороне, металлический носок, украшение в виде цепей и заклепок и подбитую металлом подошву. Отсутствие грима и париков открывало вполне мужественное, в меру привлекательное лицо с жесткими и крупноватыми чертами — все же Реймунд был чуть меньше, чем наполовину, гетербагом.

Реймунд покачивался на стуле, закинув ноги на закрепленный стол, с которого периодически брал крупную кружку с вином (бокалы Стург не любил) и делал небольшой глоток. Он просматривал бумаги и пергаментные свитки, добытые из поместья Курмхога уже после смерти финансового бандита. Напротив, сжавшись как можно компактнее на стуле, сидела Энкелана Хитрюга, одетая, как обычно, в куртку из оленьей кожи с большим количеством карманов, штаны из того же материала, того же типа, короткие охотничьи сапоги без шнуровки и серую рубашку из парусины. Девушка нервничала — Реймунд был явно не в духе, на столе лежала еще одна папка с бумагами, и принесенный воровкой небольшой батистовый мешочек, запечатанный сургучом. Реймунд до сих пор так и не объяснил, зачем он сегодня ее сюда позвал, но у Хитрюги был для него небольшой сюрприз, и она надеялась, что Реймунд будет заинтересован настолько, чтоб не убить ее. Основное его задание она провалила.

Еще полчаса минули в молчании, шелесте бумаг и скрипе раскачиваемого стула. Наконец убийца отложил бумаги и обратил внимание на воровку:

— Никогда не бывала в поместье Лидоканен, до недавнего времени принадлежавшем одному городскому богатею? — вопрос был задан тоном, полным уверенности в отрицательном ответе.

— Нет, — пискнула Энкелана, глядя на Реймунда снизу вверх своими огромными голубыми глазищами.

— Побывай. Не сейчас. Чуть позже, когда наберешься опыта. Отличная практика. Для профессионала. Магические ловушки, колдовские мороки, големы и конструкты, защитные артефакты, простые, но эффективные смертельные ловушки, следящая магия. Тридцать, нет, уже двадцать девять хорошо обученных головорезов. На сейфах уничтожающие содержимое заклинания, настроенные на определенного хозяина. В подвалах две интереснейших секции — сокровища и антиквариат, и немаленькая пыточная с не менее чем двумя десятками узников, некоторые, правда, уже замурованы в стены. Занятное место, как для тела, так и для ума. На третьем этаже мини-бордель с девочками до 16 лет. Впрочем, это уже лишнее.

— Ты шутишь насчет предложения там побывать? Я очень на это надеюсь. Такая форма самоубийства меня не устраивает, — чуть развеселилась Энкелана, услышав в словах Стурга надежду на продолжение жизни.

— Меня тоже. Как твоего, так и моего. Да, даже такие, как я, иногда шутят, — Реймунд чуть улыбнулся.

— Спасибо. Эээ… Что пояснил, — ответила девушка.

— Не нуждаюсь в твоей жалости. Чувство юмора есть не у всех. Итак, с чем ты пришла?

— Я думала, это ты меня позвал, — глаза воровки распахнулись от удивления.

— Я думал, ты умней, — чуть ухмыльнулся убийца. Ему нравилось играть с ней. Только девушке наверняка казалось, что игра — кошки-мышки. А Реймунд воспринимал это скорее как своеобразный флирт.

— Я думала… — сказала она и замолчала испуганно.

— Достаточно, — Реймунд серьезно посмотрел на Энкелану.

— Вот, — указала она на стол. — Это все, что удалось. У нее не было при себе никаких документов. Из ценного только это, — почти оправдывающимся тоном произнесла воровка.

— Ха. Если ли бы то, что у нее есть действительно ценного, выглядело бы таковым… А впрочем, ты меня расстроила. Ладно, глянем, — Реймунд взял мешочек и, увидев сургучовую печать, посмотрел на Хитрюгу.

— Ой. Прости, — девушка быстро взяла из рук Стурга мешок, — сургуч — это колдовская защита, от кражи, и вообще — если чужой попытается его сломать, то содержимое уничтожится, — девушка надломила печать и вернула мешочек, — теперь все в порядке.

— Интересная предосторожность, — Реймунд вывернул мешок и захотел протереть глаза: на руку его выпал амулет из тонкой серебряной проволоки, с заключенными в ней восемью небольшими бриллиантовыми сердечками.