Мир, в котором тебя нет - Алексей Калугин

— В столицу тебе возвращаться нельзя. — Грудвар присел рядом с Граисом. — Куда же ты отправишься?

— В Меллению.

— После бегства из тюрьмы и убийства нескольких шалеев на нас будет объявлен розыск по всему Йеру. В Меллении стоит большой гарнизон имперских войск. Там тебя непременно схватят.

— Если на то будет воля Поднебесного, — ответил Граис и, закинув руки за голову, растянулся на траве.

Прежде чем расстаться, Грудвар предпринял еще одну попытку уговорить Граиса идти вместе с ним и Слимом к вольным. Однако Граис лишь улыбнулся, выслушав бородача.

— Силой увести меня с собой ты не можешь, — сказал Граис— А для того чтобы убедить меня, у тебя нет достаточно веских доводов.

— Некогда мне было учиться красиво говорить, — обиженно наморщил лоб Грудвар. — Но все равно— не миновать тебе вольных, — так и знай.

— Если на то будет воля Поднебесного… — промолвил ксенос.

Распрощались они сухо и скованно. Что тому было причиной, Граис толком не понял. Да и не было у него времени разбираться в настроении своих временных спутников, которые к тому же нарушили все его планы.

Ксенос забыл о своих недавних товарищах по несчастью, едва только деревья скрыли от него их спины. Эти люди, как и сотни других до них, прошли через его жизнь, подобно призрачным видениям из сна. Уделом ксеноса всегда оставалось одиночество. Долгие, прочные отношения с людьми были для него непозволительной роскошью. Задача стоящая перед ксеносом, постоянно требовала, чтобы между ним и людьми, среди которых ему приходилось работать существовала некая полоса отчуждения. Играя свою роль, он не мог позволить себе быть с людьми до конца искренним, — никто не должен был даже подозревать о его подлинных целях. Во время выполнения операции ксенос носил чужое лицо и говорил чужие, заранее заготовленные слова. Стараясь выглядеть так же, как и все вокруг, он подспудно плел хитрую паутину интриг. А потом он навсегда уходил из мира, который в результате его усилий претерпевал определенные изменения…

Да жил ли он когда-нибудь настоящей жизнью?.. Порою у Граиса возникали опасения, что он уже никогда не сможет стать самим собой. Граис уже почти не помнил себя прежнего, до того, как попал в Центр… Кем он был тогда?.. Ведь не всегда же он был ксеносом… Нет, он ни о чем не жалел, только иногда задумывался, кем бы он был сейчас, сложись его жизнь по-иному…

Граис резко встряхнул головой, прогоняя бесполезные мысли. Что об этом думать! Вот как поступать ему сейчас — ему, беглецу, убившему вместе со своими сокамерниками нескольких шалеев? Теперь они — государственные преступники. Их будут ловить, а если поймают, то ждет их серьезное наказание. Но даже и это не так было бы страшно — хуже всего, что из-за побега он не может встретиться с наместником. Граис даже остановился и закрыл глаза. Как ни крути, а приходится признать, что навязал ему Грудвар свой план действий. А он, Граис, на него поддался. Совсем не нужен был ему этот побег, совсем не нужен. Но ведь Грудвар не специально все подстроил — так сложились обстоятельства. Опять эти обстоятельства! И Кричет не упустит возможности с улыбочкой развести руками — вот так, брат, недоработка, мол, с кем не бывает.

Граис открыл глаза. Прямо перед ним на ветке сухого дерева сидела огромная птица, сверкая желтыми глазами.

— Уже приготовилась? — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес Граис— Не рановато ли?

Услышав голос человека, птица нехотя взмахнула крыльями и переместилась на другое дерево — подальше от человека и повыше от земли.

— Придется тебе подождать, — сказал Граис и двинулся дальше.

Поскольку встреча с наместником Кахимской империи в Йере сделалась невозможной, ему оставалось только идти к Сирху. Если ему и не удастся убедить преподобного в губительности для Йера проводимой им политики, то, по крайней мере, можно будет попросить Сирха устроить ему встречу с наместником.

Подумав о своем бывшем ученике, достигшем вершин государственной власти, Граис усмехнулся. Сирх, наверное, был первым йеритом, попытавшимся заставить служить себе Поднебесного. Сам Граис, проделавший в свое время нечто подобное, не в счет, — он был чужаком, хотя никто в Йере об этом не подозревал. И ведь у Сирха почти получилось задуманное! Подвела его только жажда земной славы. А ведь мог бы стать святым после смерти!

Направляясь в сторону Меллении, Граис умышленно избегал главных дорог, где можно было встретить имперский караван, сопровождаемый охранниками, а то и просто отряд шалеев, занятый поиском беглецов. Лесом же идти было хотя и труднее, зато спокойнее. К тому же в лесу легче было устроить себе ночлег и найти не слишком обильную и изысканную, но вполне съедобную пищу в виде плодов и кореньев, в которых Граис разбирался лучше любого йерита.

В первой половине третьего дня пути, когда по расчетам Должна была уже показаться Мелления, Граис отыскал в лесу узкую тропинку, которая вскоре вывела его на заросший травой проселок. Лес вокруг был уже не тот, по которому шел Граис все это время. Теперь в нем ощущалось близкое присутствие человека. Кусты вдоль дороги были помяты. То и дело встречались свежие вырубки, — желтые спилы на пнях еще даже не успели потемнеть от дождей.

Проселок, круто изогнувшись, повернул в сторону. Чтобы не отклоняться от выбранного пути, Граис снова вошел в лес. Но очень скоро, продравшись через густой кустарник, он вышел на открытую местность.

Поросшая скудной растительностью каменистая равнина простиралась до виднеющейся неподалеку невысокой каменной гряды. Впереди среди камней бродили несколько серых лавах, выщипывая чахлую траву. Присматривал за ними пастушок, мальчик лет девяти, одетый в лохмотья, с копной нечесаных светлых волос.

Мальчик сидел в тени кустарника и, должно быть, спал, потому что появления Граиса он не заметил. Зато небольшая мохнатая гарата, лежавшая у его ног, завидев незнакомца, приподнялась с земли и, обнажив клыки, предупреждающе зарычала. Мальчик проворно вскочил на ноги и, осмотревшись по сторонам, испуганно уставился на Граиса.

— Извини, я разбудил тебя, — приветливо улыбнулся Граис, направляясь в сторону пастушка.

Наклонившись, он почесал гарату за ухом, и та, перестав скалиться, сладко зажмурила глаза и, как копье, подняла вверх длинный голый хвост.

— Я не слуга твоего хозяина и пришел сюда не для того, чтобы проверить, не спишь ли ты, вместо того чтобы присматривать за стадом, — посмотрев на мальчика, сказал Граис— Я направляюсь в Меллению. Ты не укажешь мне дорогу?

— Конечно. — Чумазое лицо мальчугана расплылось в радостной улыбке. — Город там, за грядой, — махнул он рукой.

— Далеко до него?

— Нет, — завертел головой мальчик. — Если прямо сейчас отправишься, то к полудню будешь в городе.

— А может быть, ты знаешь, как мне отыскать в городе Сирха? — на всякий случай поинтересовался Граис.

Мальчишки, — они такие, везде шныряют, во все свой нос суют, — порою знают больше иного взрослого.

Услышав имя преподобного, пастушок даже руки вытянул по швам и выпрямился, лицо его приобрело выражение сосредоточенной серьезности.

— Ты спрашиваешь о преподобном Сирхе? — уточнил он с дрожью в голосе.

— Ну да, — кивнул Граис.

— Он живет в центре города, в большом доме из красного кирпича. Его ни с каким другим не спутаешь.

— Если я не ошибаюсь, прежде в этом доме располагалось городское собрание?

— Не знаю, — безразлично пожал плечами мальчик. — Сколько я помню, там все время жил преподобный Сирх. Если ты с какой просьбой к нему, то у ворот дома висит ящик, куда бросают послания для преподобного. А если ты писать не умеешь, то иди на постоялый двор «Казад», он там же неподалеку находится. В «Казаде» круглые сутки сидят грамотеи, готовые за пару дузов составить требуемую бумагу.

— Ну, спасибо. — Граис потрепал мальчика по волосам. — Смотри не проспи свое стадо.

Накинув на голову платок, он повернулся в сторону гряды, — за ней, по словам маленького пастушка, находилась Мелления.

— Эй, — немного смущенно окликнул его мальчик, и когда Граис обернулся, пастушок, отводя глаза в сторону, спросил: — У тебя не найдется что-нибудь поесть?

— Извини, — развел руками Граис— Я трое суток шел по лесу и сам был бы не прочь перекусить.

— Ладно, — с показным безразличием махнул рукой пастушок. Лицо у него было бледное и худое, — видно, не важно его кормили хозяева.

— Тебе обед сюда приносят? — спросил Граис.

— Нет, — буркнул мальчик. — Поем вечером, когда вернусь.

— Если хочешь, пойдем в город вместе со мной, — предложил мальчику Граис— Я сумею достать пищу для нас обоих.

— Нельзя мне, — мрачно произнес пастушок. — У меня стадо… Если хозяин узнает… — Он бросил на Граиса быстрый испуганный взгляд. — Вообще-то хозяин у меня хороший… Он кормит меня… Правда, хорошо кормит…