Воин мочика - Лин Гамильтон

— Трейси — моя лучшая аспирантка, — сообщил Стив, все еще улыбаясь. — Она у нас ответственная за лабораторию.

«Так она еще и умница», — подумала я, чувствуя, что первоначальная неприязнь к красотке Трейси может без малейших усилий с моей стороны перейти в настоящую ненависть.

— Лучо тут разыгрывал борца за свободу. Напугал Ребекку, — сообщила Трейси Стиву.

Тот в изнеможении поник плечами.

— Лучо, поди сюда!

Из-за двери показался низенький и довольно упитанный юнец, с головы до ног выряженный в камуфляж. Круглое лицо было сплошь покрыто веснушками, кудрявые волосы так и выбивались во все стороны из-под шляпы. Толстенький животик был перепоясан ремнем, на котором болталась пистолетная кобура. Хотя в целом вид получался необыкновенно глупый, однако сам пистолет показался мне вполне настоящим.

— Отдай мне эту штуку, — велел Стив.

Лучо скривился.

— Сеньор доктор Нил, ну как мне охранять дом без оружия? — проныл он.

— Ты же солдат, вот и придумай что-нибудь, — примирительно, но твердо произнес Стив. — А теперь дай-ка мне пистолет. — Лучо с видимой неохотой повиновался. — И отнеси сумку мисс Маккримон в ее комнату. Голубую, — добавил он, показывая на одну из комнат второго этажа.

— Он у нас слегка с приветом, — шепнула мне Трейси, когда Лучо с моим багажом неторопливо двинулся к лестнице. — И, — она постучала себя пальцем по лбу, — чокнутый.

— Зато совершенно безвреден, — добавил Стив, когда Лучо наконец скрылся. — Он бы ничего вам не сделал. Честное слово. Однако, пожалуй, нам лучше поискать для этой игрушки какое-нибудь безопасное место, куда борцы за свободу нос не сунут. Трейси, ты не найдешь какое-нибудь укромное местечко в лаборатории?

Молодая женщина с отвращением разглядывала оружие.

— Конечно. Давай его сюда.

Она взяла пистолет очень аккуратно, двумя пальчиками, отставив руку подальше в сторону и направив дуло в пол. Трейси явно не жаловала подобные игрушки. Кажется, она начинала мне нравиться куда больше, чем я предполагала.

— Пойдемте, Ребекка, — позвала она меня. — Занесем эту жуткую штуковину в лабораторию, а потом попросим Инес приготовить нам чай и я помогу вам распаковать вещи. Моя комната рядом с вашей. Будет очень весело. Как в колледже.

— Наслаждайтесь последними часами свободы, — посоветовал Стив. — Завтра же с утра пораньше впрягу вас в работу. Трейси, скажи мне, куда спрячешь сама знаешь что.

На галерее вверху как раз снова показался Лучо. Похоже, обращаться с ним надо было, как с малым ребенком.

Выждав, пока он снова скроется в доме, Трейси повела меня в просторную комнату справа от главного входа во двор. Вдоль стен тянулись лабораторные столы. На левом лежал целый скелет. Голова его покоилась на черной бархатной подушечке.

— Это Бенджи, — сообщила Трейси, проследив мой взгляд. — Супер, да?

— Большой Бенджи, — произнес новый голос, и я повернулась навстречу высокому седеющему мужчине, который как раз вошел в лабораторию через правую дверь. — Видите, какой он высокий. То есть был высоким. Я Ральф, — он протянул мне руку. — Добро пожаловать на гасиенду «Край Света».

— Ральф Вулси, Ребекка Маккримон, — представила нас Трейси по всем правилам этикета. — Ральф — наш специалист по керамике. Из университета Южной Калифорнии. Ребекка…

— Я знаю, кто такая Ребекка, — засмеялся Ральф. Он и сам был довольно высок. Приятные непринужденные манеры, открытое лицо, твердое рукопожатие. — Последние несколько дней Стив ни о чем другом и не говорит, как о чудесной женщине, которая наведет у нас порядок. Могу только сказать, что если вы и впрямь сумеете навести тут, — он широким жестом обвел комнату, — хоть отдаленное подобие порядка, — вы просто волшебница.

— Да ладно, все не так плохо, как кажется, — успокаивающе заметила Трейси.

Я огляделась по сторонам. На самом деле, кругом и правда все было в относительном порядке, хотя и несколько хаотическом. Слева лежал Большой Бенджи и другие рассортированные кости.

— Мои владения, — снова пояснила Трейси. — Пишу диссертацию по палеоантропологии. Так что я, можно сказать, костяк экспедиции. От нашего друга Бенджи нам удалось узнать довольно много нового о состоянии здоровья людей во времена мочика. Глядите. — Она сунула череп Бенджи мне прямо в лицо. — Какие чудесные зубы! А та половина комнаты, — она махнула черепом в сторону Ральфа, — его вотчина.

Ральфова половина была сплошь засыпана глиняными черепками — одни лежали просто так на столах, другие отмокали в больших чанах. Рядом стояло несколько склеенных, осколок за осколком, горшков. Примерно посередине лежали видеокамера и маленький компьютер-лэптоп.

— Как вы ладите с компьютерами, Ребекка? — поинтересовался Ральф. — Мы надеялись, вы поможете нам каталогизировать все это барахло.

Я подошла поближе. Как раз таким компьютером и программами пользовалась я дома, у себя в магазинчике. Как же давно это было!

— Отлично лажу, — произнесла я, с усилием стряхивая тоску по дому.

Оба, и Трейси, и Ральф, откровенно обрадовались. Возможно, они не спешили бы прийти в восторг, знай, что я думаю. А думала я, как легко будет мне при помощи этого компьютера проверить все их записи: не найдется ли там упоминания о вазе и бирюзово-золотой ушной подвеске индейцев мочика.

У задней стены комнаты высилась груда ящиков. На каждом стоял год, буквы KB, что, полагаю, означало «Кампина-Вьеха», слово Caja, что по-испански означает «ящик», а потом номер.

— Что это? — спросила я.

— Ящики с уже каталогизированными предметами, найденными на раскопках, — ответила Трейси. — Мы их изучаем, вносим в каталог и храним в этих ящиках. А в конце каждого сезона отправляем в Лиму, в INC, Institute National de Cultura. Для занятий археологией в Перу требуется credencial, специальное разрешение. Credentials раздает INC, и все найденное на раскопках становится его собственностью.

Она подошла к груде ящиков.

— Говоря о хранении, как насчет Caja ocho, ящика номер восемь? — задумчиво спросила она и осторожно положила пистолет в ящик. — Запомните, ладно? И напомните мне сказать Стиву — ну и, разумеется, вытащить эту пакость отсюда перед тем, как мы будем все запаковывать. Сомневаюсь, что INC будет в восторге, обнаружив среди наших находок совершенно новенький пистолет! А теперь, Ребекка, пойдемте, устроим вас на новом месте.

— Только не говори Лучо про Caja ocho, хорошо, Ральф? — предупредила она, уже выходя.

— Ни за что не скажу, — пообещал он. Судя по улыбке, которой Ральф одарил молодую женщину напоследок, он тоже не остался равнодушен к ее чарам.

Трейси отвела меня на кухню и попросила Инес приготовить нам по чашке чая. До ужина оставалось еще ждать и ждать, но кухарка, похоже, симпатизировала Трейси и тотчас же водрузила чайник на плиту. Пока он грелся, Инес мило болтала с моей спутницей, меня же и словом не удостоила.

Вопреки моим ожиданиям, кухня выглядела очень даже укомплектованной. Там был ядовито-зеленый холодильник — по словам Трейси, работающий на пропане, темно-синяя плита и сзади — маленькая пропановая печка, раковина и все такое. Не знаю уж, что именно я рассчитывала увидеть, но явно что-то более примитивное. А уж как пах разогревающийся обед! Божественный аромат.

Вооружившись чашками с чаем, мы с Трейси быстренько прошлись по дому и поднялись на второй этаж. Комнаты первого этажа были приподняты над уровнем земли на три ступеньки — то ли из соображений эстетического порядка, то ли, чтобы их не затопляло в сезон дождей. Правда, представить себе потоп в пустыне лично я могла с трудом, хотя, послушать Стива с Трейси, такое уже случалось. Напротив главного входа в гасиенду располагались столовая и кухня. Справа — лаборатория и комнаты, переоборудованные под склад. Слева — маленькая гостиная, что-то вроде библиотеки, где стояло несколько потертых, но удобных кресел, множество книг и письменный стол. Самой первой комнатой слева от входа была сторожка Лучо. Его дверь украшали череп со скрещенными костями и грозное предостережение не входить. За исключением кухни, притулившейся на самых задворках гасиенды, во всех комнатах имелись не только окна, но и двери во внутренний дворик. Всю гасиенду можно было обойти по периметру по верандам первого или галерее второго этажа.

Лестницы, что вели на второй этаж, располагались в двух задних от входа углах дворика. По правой стороне второго этажа тянулись женские комнаты, по левой — мужские. Моя комната, голубая, была самой дальней от входа, рядом — желтая, где жила Трейси. В самой первой комнате обитала Хильда Швенген. Как не без легкой зависти сказала Трейси, там были даже «настоящие» окна, то есть выходящие не во дворик, а наружу.