Опекун. Она не для меня (СИ) - Победа Виктория

«Жива»

— Найдите мне этих ублюдков, — прорычал, усаживаясь в машину, с Ингой на руках. Всю дорого прижимал ее к себе, рычал на Кирилла, чтобы прибавил скорость и мысленно умолял жену не умирать, не оставлять меня, потому что на хрен мне без нее ничего не нужно. Смотрел на мертвенно бледное лицо своей девочки и умирал вместе с ней. Не смогу я без нее, какого черта именно она?

Кир гнал на огромной скорости, пролетал на красный, и давил на педаль сильнее, а я продолжал рычать, потому что ни хрена не мог поделать, она истекала кровью у меня на руках, а все что я мог — это прижимать ее к себе.

Дима среагировал быстро, набрал номер Астахова, к нашему приезду все было готово, во дворе уже ждала каталка и бригада врачей, хрен знает, что бы я делал, если бы не друг, потому что трезво мыслить в таком состоянии я был не способен. Такого ужаса я не испытывал даже в тот момент, когда сам был на волосок от смерти.

— В операционную ее, — скомандовал Марк, — а вы ждите, — обратился он к нам, — помочь все равно ничем не сможете.

Ее увезли, Астахов тоже скрылся за дверьми операционной, а я готов был сдохнуть от собственной беспомощности. Волком выть хотелось. Я ведь ее беспокоить не хотел, когда эта падаль объявилась. Звонок Вольского не стал для меня неожиданностью, как и то, что ему было известно о новом статусе Инги.

Мне даже удалось отследить звонок, но естественно по прибытию мы никого не застали. Он хорошо прятался, с поддержкой Михеева он был практически неприкосновенен, и я это прекрасно понимал. Единственный вариант достать ублюдка — сначала разобраться с генералом.

Ингу в это дело впутывать не хотел, она должна забыть о своем прошлом, посчитал, что будет правильнее ничего ей не рассказывать, пока не разберусь с подонком. Она видела мое состояние, чувствовала, а я отмахивался, потому что не собирался говорить на эту тему. Голова была забита мыслями о том, как достать Михеева, нагрубил ей в нашу последнюю встречу, ушел, оставив без объяснений. Ни хрена меня ничему жизнь не научила, а теперь она там, за долбанной дверью, на операционном столе.

В тот злополучный день сорвался в столицу, впервые за столько лет назначил встречу Соколу, без его помощи мне было не обойтись, а по телефону обсуждать не хотелось, о многом нужно было поговорить. Михеев теперь большая шишка, просто так я до него не доберусь, мне нужен был союзник, тот, кто все еще находится внутри структуры. Несмотря на ранение, карьера Сокола на новом месте пошла в гору, по подполковника дослужился, мозги у парня работали, как часы.

Я понимал, что прошу о невозможном, но мне нужна была вся информация на Михеева — адреса, включая те, что официально зарегистрированы на другие лица, контакты, передвижения, имена служащих, что находятся в тесном контакте с Михеевым.

— Я заплачу, Сокол, столько, сколько скажешь, — заверил его я.

— Мне от тебя ничего не нужно, Гром, я жизнью тебе обязан и рад буду, если эта мразь сдохнет, знаю, каково друзей терять и груз вины выжившего на себе тащить, дай мне немного времени, я сделаю, что смогу.

На этом мы попрощались, собирался вернуться домой в тот же день, но планы полетели к чертям, когда моя тачка попала под обстрел и слетела с обрыва. Отделался легким испугом — сотрясение, ссадины, пара сломанных ребер, да несколько трещин на правой руке. Поторопился я, Дима предупреждал, я не послушал. Пришлось задержаться на несколько дней в столице.

Возвращался с целым кортежем охраны, Дима настоял, когда въехал в город, к нам присоединился Демин. Лишь подъезжая к дому, дали охране команду отбой, остался только автомобиль Демина, мой и одна машина сопровождения. До дома друга я добрался раньше остальных, хотел увидеть жену, она ведь ничего не знала, я запретил говорить.

Чертовы ворота оставили открытыми в ожидании хозяина, никто не мог предположить, что кто-то осмелиться открыть стрельбу здесь, на территории особняка, я просчитался, дважды. И за мою ошибку расплачивается она. Взвыв от боли, впечатал кулак в стекло, в надежде хоть немного заглушить душевную боль физической, следом еще раз и еще.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Успокойся, — почувствовал на плече хватку друга, — хватит, — он обхватил меня за плечи и оттащил от окна, забрызганного моей кровью, — прекрати слышишь.

— Я сдохну без нее, понимаешь, сдохну, — Дима продолжал держать меня, рискуя собственным здоровьем, в таком состоянии я плохо себя контролировал, — я не буду жить без нее, — это были не просто слова, без нее мне эта жизнь не нужна.

— Что ты несешь? — заорал друг, развернув меня к себе лицом, — идиот.

— Она для меня все, я ее всю свою долбанную жизнь ждал, я не могу ее потерять, — схватился за голову, не обращая внимания на сочащуюся кровь, на все было плевать, сам был готов сдохнуть, лишь бы она жила.

— Прекрати ее хоронить раньше времени.

— Ты ни черта не понимаешь, — ноги не держали, прижался к стене и сполз на пол.

— Думаешь мне сейчас легко? — снова разразился он, — у меня ближе тебя и этой девочки никого нет, я люблю ее не меньше, просто иначе.

Дима уже было снова открыл рот, но в этот самый момент дверь операционной распахнулась и в коридоре показался Астахов. Я подорвался с места, стоило ему появиться.

— Говори, — процедил я, вся жизнь перед глазами промелькнула, пока ждал ответа.

— Все нормально, жизненно важные органы задеты не были, — начал он, и меня накрыло от облегчения, — она стабильна, но некоторое время проведет в реанимации.

Кажется, я уже не слушал, она жива и будет жить, больше ничего не имело значения.

— Ты меня слышишь? — Астахов повысил голос, а я непонимающе посмотрел на него, он ведь сказал, что все в порядке.

— Есть еще кое-что, — Марк замолчал, свел брови и внимательно посмотрел на меня, в его глазах отчетливо читалось сожаление.

— Что? Ты ведь сказал…..

— Она была беременна, — добил меня Астахов, — срок приблизительно четыре недели.

«Беременна?»

— К сожалению, беременность сохранить не удалось, — добавил он и каждое слово разрывало душу на части. Мой ребенок, она носила моего ребенка, а я не уберег. Этот ублюдок ранил мою жену и убил моего ребенка.

Видя мое состояние, Астахов сделал шаг назад, правильно, сейчас мне под руку лучше не попадаться.

— Успокойся, — встал, между нами, Дима, — Олег, — рявкнул он. Марка бы я не тронул, не его вина, что именно он стал тем, кто принес дурную весть.

— Их нашли? — друг прекрасно понял, о ком идет речь и молча кивнул.

Глава 11

Инга

— Бедная девочка, — услышала я сквозь сон. Попыталась открыть глаза, но ничего не вышло, тело не слушалось, будто и не мое вовсе. Хотелось пить, в горле пересохло и каждый вдох давался с трудом. Я слышала голоса, шаги, шорох и никак не могла понять, что происходит.

— Ничего не бедная, — послышался звонкий женский голос, — нечего было за бандита замуж выскакивать.

— Да, что ты такое говоришь, — женщина явно была не одна.

Постепенно в голове начала складываться картинка — вот я обнимаю мужа, а в следующую секунду лежу на земле и слышу истошный крик Олега. Где он сейчас? Кровь застыла в жилах, а что, если его тоже зацепило? Я снова попыталась разомкнуть тяжелые веки, но и на этот раз ничего не вышло, попытка заговорить тоже не увенчалась успехом.

— А что я сказала? — женщины продолжали вести свой диалог, не осознавая, что я их прекрасно слышу, — ищут себе хорошей жизни, думают в сказку попали, ты посмотри на нее, не удивлюсь, если он сам ее подстрелил, небось ребенок не от него, вот и проучил нерадивую женушку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Ребенок?» — они ведь обо мне говорят, как такое возможно? Как я не поняла, не заметила? Леденящий кровь ужас прошелся по телу, когда в голову закралась страшная мысль, что с ним теперь будет? Как на нем отразится то, что со мной произошло? Я поверить не могла в то, что у меня будет малыш и пусть я и мысли о детях не допускала, но я уже его любила, любила больше жизни, потому что он мой и потому, что он часть Олега. Думала о нем и мысленно улыбалась, даже, если Олег будет против, я ни за что не избавлюсь от этого ребенка. Я буду жить ради него, все для него сделаю, он никогда не будет чувствовать себя ненужным.