Убийца манекенов - Инна Бачинская

Митрофан всегда и везде был любимой мишенью для дразнилок и насмешек. Во дворе, в детском саду и в школе. У него не хватало силенок ответить обидчикам физически, поэтому он придумывал всякие пакости – вроде клея на парте, клизмы с чернилами, которая стреляла не хуже водяного пистолета, но была не в пример компактнее, или прибитых гвоздями к полу ботинок во время урока физкультуры. Старые, надежные, испытанные поколениями приемы. Иногда его ловили на месте преступления, начинались разборки, вызывались в школу родители. Особенно Митрофана не гоняли, так как мама его, Татьяна Митрофановна, была хорошей портнихой и обшивала полгорода.

Крутясь около матери, вечно простуженный ребенок с удовольствием наблюдал за ее работой. Подбирал кусочки ткани, кроил, сшивал. В четырнадцать он сам шил себе всю одежду, от джинсов до курток. И смотрелись его вещи достовернее дизайнерских. У него были хорошие руки. Учиться он не любил – моделировал, полагаясь на внутреннее чутье. И оно его не подводило. С грехом пополам закончил Митрофан швейное училище и пошел работать закройщиком в городское ателье номер три. У матери нашлись там связи. Через пару лет его забрал к себе кутюрье Рощенко, местная знаменитость, старый соперник Регины. И по совместительству Митрофан шил театральные костюмы для театра Виталия Вербицкого. Год назад Вербицкий привел его к Регине. Два месяца назад Регина выперла Митрофана из своего дома моделей за шашни с Рощиком, о которых уже говорилось.

Митрофан молча смотрел на Игоря, и на лице его расплывалась самодовольная ухмылка. Он отметил шикарный прикид негра – черные лайковые брюки и такую же куртку, и лиловый, тонкого кашемира, длинный шарф, многократно обернутый вокруг шеи. Через плечо у гостя висела необъятная холщовая торба в черную и лиловую поперечную полоску. Игорек, в свою очередь, смотрел на Митрофана. Лялька с открытым ртом переводила взгляд с одного на другого.

Регина, как и обещала, позвонила Игорю спустя три дня после ужина в «Прадо». Была сладка, как патока, и совсем не похожа на себя. Предложила встретиться на следующий день в двенадцать у нее в офисе для обсуждения деловых вопросов. Через час примерно дизайнеру позвонила закройщица Вера и возбужденным голосом заложила хозяйку.

– Игорек, мадам готовит тебе подлянку, – сказала Вера. – Она помирилась с Митрофаном. Завтра, когда ты придешь, тебя ждет вид на Мадрид и страшная месть – мадам познакомит тебя со своим новым дизайнером. Мы так радовались, думали, ты вернешься. – Вера всхлипнула. – Все девочки страшно расстроились.

– Вера, что за человек Митрофан? – только и спросил Игорек.

– Мальчишка. Пацан с придурью. Но руки хорошие, – ответила Вера. – А больше и сказать нечего. Боится Регину. Ну, да ее все боятся, ты же знаешь.

– У тебя есть его адрес? – спросил Игорь.

– Записывай.

– Добрый вечер, – прервал молчание гость. – Вы Митрофан?

– Ну! – ухмыльнулся тот, засовывая руки в штаны и демонстрируя независимость.

– Мы можем поговорить?

– О чем? – вызывающе спросил Митрофан.

– О месте под солнцем, – ответил дизайнер. – О будущем. Интересно?

– Не очень, – дернул плечом коллега.

– Ты знаешь, кто я?

– Ну, – ответил Митрофан. – Регина говорила, вы хотите вернуться. – Взгляд его блеснул торжеством.

– Видел твои модели, – сказал Игорек. – Мне они понравились.

– Какие? – заинтересовался Митрофан, падкий на лесть, как всякий художник.

– Может, пригласишь в дом?

Митрофан, ни слова не говоря, повернулся и пошел в гостиную. Сделал жест рукой, приглашая гостя сесть на диван. Игорь уселся, положил рядом торбу, стал разматывать бесконечный шарф.

– Митенька, – сказала вдруг Лялька, не сводившая взгляда с гостя, – а чай сделать?

– Сделай! – буркнул тот. Сердце его разрывалось от гордости, что в гости к нему пришел знаменитый Игорь Нгелу-Икиара (это вам не Митрофан Киселев!). «Будет просить, – невнятно думал Митрофан. – Пусть… так и надо… Посмотрим. Регина говорила, негр хочет обратно, но у нее принципы – ушел, значит, все! Обратной дороги нет. Регина даже признала, что погорячилась с ним, Митрофаном, позвала обратно. Теперь он будет готовить выставку к святому Валентину. Мать обрадуется…»

– Я видел модели свадебных платьев, – сказал Игорь. – Сам придумал?

– Сам. У меня не только свадебные, – похвастался Митрофан. – Регина разве не показывала?

– Нет. Я у нее недолго был. Может, не успела.

– А это правда, что вы хотите вернуться? – не выдержал Митрофан.

– Правда. Только не в качестве дизайнера, а совладельцем. – Игорь, улыбаясь, смотрел на Митрофана. – Я работал у нее пять лет. Потом уехал в столицу, думал начать там бизнес. Не получилось. Конкуренция страшная. Зовут работать дизайнером, но ты сам знаешь, что значит работать на хозяина. На твоих нарядах этикетка дома моделей. Ну, я и предложил Регине – давай вместе. Ты занимаешься финансами, я – творчеством. И никто друг другу не мешает. Она обещала, что подумает, а тем временем пригласила тебя. Завтра хочет ткнуть меня мордой в стол. В двенадцать. Тебя ведь тоже пригласила?

Митрофан кивнул.

– Узнаю Регину, – вздохнул Игорек.

– И куда же вы теперь? Назад?

– Ага. А потом домой, в Кению. Там родители, сестры, брат. Нас в семье шестеро. У меня брат и четыре сестры. А мама из этого города. Ее зовут Светлана. Поживу с ними полгодика, привезу новую коллекцию. Давно хотел представить национальные африканские модели. И ткани. Ты себе не представляешь, Митрофан, что это такое! – воскликнул Игорь мечтательно. – Хлопок ручной выделки, раскрашенный вручную. У нас хорошие ткани, секреты красок передаются из поколения в поколение. Женщины-красильщицы называются «галаду́на-мусо́», а мужчины – «галадуна-че». А технология такая: женщины стягивают ткань нитками, делают сборки, завязывают узелки, иногда вкладывают внутрь камешки, а потом бросают в чаны с краской. Сушат на свежем воздухе под тентами и уже из сухой ткани выдергивают нитки. Узоры получаются уникальные и никогда не повторяются. А качество материи – просто фантастика! Хочешь посмотреть?

Заинтересованный Митрофан кивнул. Игорь раскрыл свою холщовую торбу, достал альбом, где вместо страниц были куски ткани в пластиковых кейсах.

– Смотри! Мне предложили контракт на разработку моделей в национальном стиле. Африка теперь входит в моду. – Игорь с улыбкой смотрел на Митрофана.

Тот листал альбом. Гладил пальцами скользкий пластик.

– Если бы мы с Региной договорились, – продолжал дизайнер, – я бы устроил в городе показ африканских моделей. Платья, аксессуары… Пуговицы, пряжки, заколки для волос, бижутерия ручной работы из кости, дерева, рога, стекла, керамики. Она предлагает мне вернуться на прежних основаниях, но я не хочу больше пахать на Регину. Я хочу работать на себя. Я предложил выкупить у нее половину бизнеса. У меня были планы расширить производство, но, видимо, не судьба.

– Чай уже готов, – объявила Лялька, появившись из кухни и уставившись на гостя. – Нести сюда?

– Не нужно, – запротестовал Игорь. – Давайте на кухне, по-домашнему. Я принес шоколадное ассорти. Кто любит конфеты?

– Я! – закричала Лялька, подбегая и хватая его за руку. Тут она увидела, что ладонь у дизайнера розовая, и принялась рассматривать ее. Держа в своей руке руку Игорька, она поворачивала ее то одной, то другой стороной, удивляясь. Она никогда раньше не видела негра, и он ей страшно понравился.

Они пили чай под старомодным оранжевым абажуром с бахромой. Лялька одну за другой поедала конфеты и не сводила глаз с негра.

– Эй! – прикрикнул на сестру Митрофан. – Притормози!

Лялька смутилась и положила надкушенную конфету обратно в коробку. Игорь дернул ее за косичку:

– Хочешь подарок?

Лялька вспыхнула и кивнула. Дизайнер порылся в своей торбе и достал стеклянные бусы, разрисованные красными, желтыми и черными узорами.

– Это из Африки. Нравится? Носи на здоровье.

Лялька умчалась в спальню, где стояло трюмо.

Митрофан сидел молча, как мышь под веником. Раздумывал, уставившись в стол, грыз ноготь на большом пальце. Даже чай не допил.

– Послушайте, – сказал он наконец, поднимая на гостя взгляд, полный сомнений. – А если вы с ней все-таки договоритесь… с Региной… возьмете меня к себе? Если я… ну, типа не приду к ней завтра?

– Если договорюсь, то возьму, – ответил Игорь, стараясь оставаться серьезным. Митрофан, несмотря на свои двадцать пять, был сущим пацаном. – Но ведь могу и не договориться. У Регины сложный характер, сам знаешь. Мы оба можем проиграть. Понимаешь?

Митрофан кивнул.

– Я вернусь назад в столицу или уеду в Африку. А что будешь делать ты?

– Пойду к Рощику. Он меня всегда примет. Только он не такой крутой, как Регина, и их пока прикрыли за долги. Но Рощик говорит, что снова откроют. Могу опять для «Трапезной» костюмы шить. Они, правда, почти не платят, но зато не лезут, не орут, не хватают за руки. Виталя Вербицкий, режиссер, давно меня зовет. Прикольные пиплы, с ними весело. И билеты всегда дают. Два или даже три. Регина сказала, что я придурок, – вспомнил он.