Журнал «Вокруг Света» №06 за 1980 год - Вокруг Света

Настоящим «аборигеном» заоблачных высот можно назвать небольшую рыбку — тибетского гольца. Она очень вынослива, выдерживает резкие колебания температур воды. Во время нереста подыскивает ямки на дне водоема, куда и прячет икру. Излюбленные места обитания тибетского гольца — мелководные каменисто-галечниковые и песчаные участки рек и озер. Питается он главным образом водяными насекомыми, но иногда не прочь пообедать и чужой икрой. Эта медлительная рыбка каким-то чутьем узнает время нереста лжеосмана и неудержимо устремляется за ним, чтобы полакомиться отложенной икрой. Несмотря на то что икра эта ядовита для большинства животных и человека, голец от нее не погибает.

Но и жизнь гольца в суровых условиях высокогорья нередко кончается трагически. Осенью, когда воды много, рыба попадает в небольшие заводи в устьях рек. Вода спадает, наступают морозы, мелководные водоемчики с попавшими туда гольцами промерзают до дна...

Эти наблюдения нам удалось получить во время зимней экспедиции.

Шли годы. Почти каждый летний сезон наш отряд гидробиологов и ихтиологов выезжал на Памир, исследуя поочередно озера высокогорья.

Трудно работать на Восточном Памире, тем более на озерах. Поднимаемся обычно рано утром и тут же выезжаем на озеро, так как во второй половине дня, иногда с 12 часов, на Восточном Памире начинает дуть сильный ветер. На суше от него можно спрятаться, на воде — никогда. Здесь он хозяин положения. Начинает гнать волны, глушит мотор, срывает лодки с якоря — и тогда уж не до работы. Чтобы взять пробы воды и грунта или поставить сети, нужна спокойная обстановка. Однажды неожиданно налетевший ветер сорвал нас с якоря, оборвал трос, и мы потопили батометр, которым брали пробы. Неоднократно срывало и уносило ветром наши шлемы и шапки, рукавицы и очки. А в лагере разметывало палатки, ящики, кухонную посуду.

Почти каждое утро, даже в самый разгар лета, вода вдоль берега озера или речушки покрывается корочкой льда. И прежде чем умыться, приходится ломать лед. А кому охота вылезать рано утром из нагретого за ночь спального мешка? Были дни, когда не хотелось ни умываться, ни вставать, ни есть, ни бриться. Так сильно утомлял нас предыдущий день. Но бывали и приятные события. Это когда в наш лагерь приезжали специалисты из других экспедиций: энтомологи, археологи, гидрологи. Мы заводили лодку и по очереди возили «полевиков» в нужные им, но труднодоступные с суши места. Вечером «большая семья» шумно садилась за общий стол, и начинались нескончаемые разговоры. Один показывал морилку с интересным клопом, другой — камень — орудие первобытного человека, третий — пробирку с мелкими клещами...

Однажды на озере Яшилькуль на нашу стоянку набрела группа туристов. Среди них оказались заядлые рыболовы-любители, которые рыбачили на Амуре, на озерах Сибири и Карелии. Естественно, возник вопрос об обитателях Яшилькуля. Какая нужна приманка, в каких местах хороший клев? Рассказывая о рыбалке, я назвал... серебряного карася. «Странно, — недоумевали туристы, — на Памире — и вдруг карась!»

Здесь необходимо сделать небольшое пояснение.

На основании наших первых исследований были даны рекомендации по вселению в озеро Яшилькуль — в опытных целях — серебряного карася, который легко приживается в различных условиях, выдерживает кислородное голодание и резкие смены температур, может жить даже в болотистых водоемах. И вот в 1967 году в Яшилькуль был выпущен неприхотливый карась. На какое-то время о нем забыли, распространились даже слухи, что он не прижился. Но время рассудило иначе. Ихтиологи шутили: первого карася на Памире должна поймать женщина. И она его поймала. Это случилось летом 1975 года.

Наша группа наметила очередной выезд на озеро. С нами была Зинаида Ивановна Стрункова, биолог. На восточном берегу Яшилькуля мы высадили ее для сбора энтомологического материала, а сами поплыли дальше. Выполнив свою работу, она спустилась озеру и стала наблюдать за стайками рыб, снующих вдоль берега. Ее внимание привлекла одинокая рыбина, зарывшаяся наполовину в ил. Подкравшись, Зинаида Ивановна осторожно опустила сачок в воду и накрыла ее. Крупная чешуя рыбы переливалась серебром. «Что же это за вид? — думала ученый. — На лжеосмана непохож, он без чешуи, на маринку тоже. И уж конечно, не голец — тот мелкий». Тогда Зинаида Ивановна еще не знала, что в озеро был выпущен серебряный карась.

Когда мы вернулись, она показала нам свой улов. Обрадованные и воодушевленные, мы сняли обувь, закатали брюки и ринулись на поиски. За час энтомологическим сачком удалось поймать для биологического анализа еще десяток карасей. Так была открыта приживаемость карася на Памире — самого высокогорного акклиматизанта в нашей стране. Карась в летний период заплывает в мелководные заводи, хорошо прогреваемые солнцем, и, зарывшись в ил, часами здесь блаженствует. Метод лова сачком оказался удобным.

Как-то проводя исследования на озере Турумтайкуль, мы остановились у чабанов в юрте, стоявшей на берегу озера. Пили шир-чай. Вдруг один из чабанов насторожился и тихо промолвил: «Слышите? Белая лошадь из воды выходит». С озера доносился сильный шум и плеск.

Есть немало легенд и народных сказок про жизнь таджиков-рыболовов, в которых рыба предстает мифическим существом. А с лжеосманом связан миф о белой лошади. Легенда не лишена основания. Вечерами, в период нереста, брачная игра в косяках бывает настолько сильной, что всплески и шум слышатся далеко от озера, а брызги, пена и сами рыбины, выпрыгивающие из воды, создают видимость чего-то большого и белого. Кажется, что из воды, сопровождаемая шумом, выходит белая лошадь...

Варианты этого мифа приходилось слышать и на Каракуле — самом большом озере Таджикистана. Здесь мы изучали вопросы акклиматизации ценных рыб. Каракуль в переводе с тюркского значит «Черное озеро». Такое название водоем заслужил за своенравный характер. Спокойный Каракуль непохож на Черное озеро. Вода в нем прозрачная, синяя, и, находясь в тихую погоду на вершине горы, близкой к берегу, можно хорошо видеть распределение глубин (иногда они достигают 240 метров). Но штиль на озере—явление редкое. Бывает он обычно утром и длится недолго. Потом с ледяных гребней Заалая срывается холодный норд. Вздымая тучи песка и пыли, он обрушивается на озеро и бушует непрерывно до следующего рассвета, но нередко не утихает и по нескольку дней. Свинцовое небо, черные тучи и черная с белой пеной вода — обычный облик Черного озера.

Проходили дни, месяцы работы на Каракуле, и нам казалось уже все знакомым, каждый уголок озера, его острова, заливы, родники. Привыкли мы и к его нраву, но все-таки каждый новый выезд на озеро преподносил сюрприз. Так было и в 1977 году, когда обследовали устье реки Караджилги.

Каждый раз на этом участке озера слышался шум падающей воды. Стоило отплыть на лодке сто-двести метров, и шум то пропадал, то вновь нарастал, переходя в настоящий рев. Долго не могли мы понять причину этого явления. Не может так шуметь река. В районе впадения Караджилги в озеро течение медленное, спокойное, перепадов здесь нет, а в самом устье течение и вовсе незаметное. Откуда же этот шум?

В один из летних дней, обследуя реку километрах в пяти от устья, я стал свидетелем интересного явления: на моих глазах зарождался смерч. Вначале это был небольшой пыльный «волчок», потом нижняя часть его стала расширяться и расти, а верхняя сужаться. Смерч стал похож на большую опрокинутую воронку. Вращаясь с большой скоростью, он всасывал в себя пыль, песок, мелкие камушки, слышался завывающий свист. Постепенно свист переходил в рокот, напоминая шум сильного горного потока. Я вспомнил озеро. Так вот откуда исходил этот удивительно похожий на шум падающей воды звук! К озеру он передавался по долине реки, как по гигантской граммофонной трубе, а мы, сидящие в лодке, принимали его за водопад.

Но все это были побочные открытия. Главный вывод, к которому мы пришли к концу экспедиции, — больших запасов рыбы, кроме мелкого гольца, в Каракуле нет. Удастся ли помочь природе «разбогатеть»? Нашими исследованиями выяснено, что в озере достаточно кормов для рыб, есть подходящие условия для их жизни и представляется перспективным вселение в Черное озеро ценных видов рыб из сибирской фауны. Быть или не быть рыбе в Каракуле? Пока это вопрос будущего.

Богатства Памира с каждым годом все активнее осваиваются. Теперь пришла пора и голубой нивы. На заоблачных озерах Яшилькуле и Булункуле появились новенькие лодки, на которых ведет промысел первая рыболовецкая бригада на Памире, созданная в совхозе «Булункуль». А местные рыболовы пользуются ловушкой «шезак», что в переводе с шугнанского значит «загон».