Анатомия преступлений. ЦРУ против молодежи - Сергей Дёмкин

ОШЕЙНИК ДЛЯ «ЛЬВА»

Те, кто, прикрываясь религиозными шовинистическими проповедями, выступает с позиции «сикхи — нация», не говоря уже о сепаратистском лозунге Халистана, вредят не только единству пенджабцев, но и делу единства Индии, давая повод ее врагам, прежде всего американскому империализму, проводить различного рода диверсии с целью расчленить страну.

Из выступления секретаря Совета Компартии Индии штата Пенджаб Автара Сингха Малхотры

Переполненный автобус медленно катил по шоссе в Джайпур, которое проходит недалеко от пустыни Тар. После Пенджаба здешний пейзаж был настолько непривычен, что Раман Сингх не отрывался от окна. Зеленеющие поля постепенно сменила сухая, почти лишенная травы степь. Потом исчезли куцые придорожные деревья. По стеклам то и дело стали стегать целые пригоршни песчаной пыли, вздымаемой порывами ветра. Духота и зной усиливались с каждой милей. Казалось, что дорога, петлявшая между невысоких холмов с обрывами и сыпучими оползнями, ведет прямо в пекло.

Поэтому Джайпур с его правильной планировкой и широкими зелеными улицами оказался для юноши приятной неожиданностью. Особенно хорош был Розовый город — кварталы, построенные из светло-розового песчаника. В некоторых местах здания левой стороны улицы выглядели как зеркальное отражение правой. Точно повторялись даже детали орнамента.

Как все это было непохоже на родную деревню Пуджиану! Там, в маленьком домике, спрятавшемся в тени старых эвкалиптов, остался самый близкий ему человек, гуру[7] Венкарман Сингх. Этот не по годам подтянутый сухощавый старик взял к себе сироту Рамана и вырастил из него настоящего «льва»,[8] гордого и уверенного в себе. Он не уставал внушать мальчику, что главное — это личное участие в любом достойном деле и чувство ответственности, а служение «халсе», сикхской общине, важнее, чем бездумная набожность. От него Раман твердо усвоил и другие заповеди сикхизма: отказ от каст, равенство мужчин и женщин, наконец, бесклассовое общество. Ибо, как учил легендарный Нанак, первый гуру сикхов, «истинно верующий тот, кто смотрит на всех людей как на равных». Когда пришло время, юноша дал клятву всю жизнь быть верным пяти К, пяти символам сикхизма.[9]

Учиться в Джайпурский университет его направили на средства халсы по рекомендации гуру Венкармаиа. Поэтому Раман дал себе слово доказать, что они не ошиблись в выборе, и вскоре стал одним из лучших студентов потока. По совету профессора-политолога Раджа Сиягха Хары, взявшего юношу под персональную опеку, он решил специализироваться в сикхской истории. Тогда еще Раман не догадывался, что скрывается за пространными рассуждениями почтенного преподавателя о том, что сикхам присуще собственное «национальное лицо», отличающее их от остальных индийцев. А раз так, они обязаны воссоздать свое «независимое государственное образование», которое было провозглашено в Амритсаре в середине XVIII века. Ведь оно просуществовало почти сто лет — до 1849 года, когда лишь после длительного и упорного сопротивления англичане смогли оккупировать Пенджаб и присоединить его к своим владениям. Все это не должно лежать мертвым грузом где-то на задворках народной памяти, внушал профессор.

Раман искренне верил ему и рьяно пропагандировал лозунг «Отечество для сикхов!» на собраниях джайпурского отделения Всеиндийской сикхской студенческой федерации, в которую вступил опять-таки по совету наставника. Кстати, его работа была признана лучшей, когда американское «филантропическое» общество «фонд Уотэмелла», являвшееся одной из «ширм» ЦРУ, объявило конкурс на тему «Почему малым нациям и народностям перспективнее проживать в собственном государстве?». Тогда член жюри американец Дж. Тортон, специально приехавший из Штатов, пожелал лично встретиться с победителем. Этот похожий на ученого седовласый господин в пенсне очень хвалил студента-сикха и дажо пообещал ходатайствовать о предоставлении ему стипендии для стажировки в Джорджтаунском университете после окончания учебы в Джайпуре.

Столь высокая оценка окрылила молодого человека. Откуда ему было знать, что «заокеанский профессор» в действительности высокопоставленный офицер ЦРУ, опекающий «движение за независимый Халистан»,[10] а специальный цептр в Джорджтаунском университете в США занимается вовсе не научными изысканиями, а разработкой идейной платформы для пенджабских сепаратистов. Вполне понятно, что Центральное разведывательное управление США отнюдь не стремилось к рекламе. Напротив, чем большая тайна окружает его деятельность, в частности в Индии, тем меньше вероятность провалов и скандалов. Поэтому, например, о том, что Всеиндийской сикхской студенческой федерацией негласно руководят кадровые армейские разведчики Норберт Гэррет и Уильям Гримсли, работавшие «под крышей» посольства, было известно лишь нескольким ее лидерам.

Впрочем, если бы в то время Раману Сингху сказали, что сама идея сикхской «исключительности» пропагандируется прежде всего по заданию Лэнгли, он ни за что не поверил бы этому. Ведь за создание своего государства в Пенджабе выступают, как считал Раман, все сикхи, от крестьян до студентов. Поэтому, когда федерация была запрещена, а правительство отказалось удовлетворить требования Акали дал,[11] он бросил университет и со всей страстью молодости включился в кампанию гражданского неповиновения, начатую в Пенджабе.

«МОЛИТЕСЬ И БОРИТЕСЬ ЗА СВОБОДНЫЙ ХАЛИСТАШ»

Посланные к нам агенты Харбаджанг Сингх и Талвиндер Сингх прибыли на место и активно ведут закладку тайников с оружием… Задачу формирования стотысячной армии боевиков считаю вполне реальной. В «отряды готовых на самопожертвование» намечено в первую очередь привлекать молодежь из Всеиндийской сикхской студенческой федерации, которая в результате предыдущей пропагандистской и психологической обработки вполне подготовлена к решительным действиям… Успешно проведено более двухсот вооруженных выступлений.

Из разведдонесения амритсарского агента в делийскую резидентуру ЦРУ США

Когда в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли решался вопрос, кого направить с тайной миссией в Пенджаб, выбор не случайно пал на Харбаджанга Сингха и Талвиндера Сингха. У обоих был немалый опыт проведения специальных акций. Первый специализировался на организации «демонстраций протеста» обучающихся на Западе студентов-сикхов во время визитов за рубеж индийских государственных деятелей. Второй еще на родине, до эмиграции, участвовал в подготовке террористических актов против общественных деятелей и представителей администрации, был объявлен государственным преступником и лишь чудом избежал справедливого возмездия, в последний момент сбежав с помощью ЦРУ из Индии. Теперь им было поручено встать во главе отрядов сикхских боевиков в Пенджабе.

…С замирающим сердцем взошел Раман на знакомую открытую террасу, где в деревянном кресле с прямой спинкой читал высокий худой старик с белыми как снег волосами. Оторвавшись от книги и близоруко щуря глаза, он посмотрел на пришедшего и тут же пружинисто поднялся с кресла. День был жаркий, над политыми водой каменными плитами стлались легкие облачка пара, но старик двинулся навстречу Раману, шлепая босыми ногами прямо по лужам.

— Входи, входи, мой мальчик! — радостно приветствовал он своего воспитанника. — А то я все думаю, куда это ты пропал? Меня предупредили, чтобы ждал тебя еще на прошлой неделе…

Услышав это, Раман почувствовал облегчение. Выходит, зря он всю дорогу тревожился, как отнесется гуру к его решению оставить университет.

— Признавайся, боялся, что рассержусь, потому и не появлялся? — словно прочитав его мысли, улыбнулся старик. — Напрасно. Джайпур да и ваша федерация подождут. А без дела и здесь сидеть не будешь. О тебе уже спрашивали из Дал халсы. Поработаешь с ними…

Так, сам того не подозревая, Раман Сингх поступил в подчинение «людей» ЦРУ.

Хотя, как утверждал Венкарман Сингх, в душе каждого сикха живет воин, Раман был рад, что из-за неумения обращаться с оружием попал в Дал халсе не в боевики, а в связники-курьеры. Из месяца в месяц разъезжал он по всему Пенджабу. Возить приходилось все: листовки и патроны, взрывчатку и разобранные автоматы. Конечно, это было опасно, зато он мог с чистой совестью сказать, что тоже борется за «независимый Халистан». Правда, методы и средства этой борьбы порой вызывали у него недоумение. Зачем, например, убивать священных для индусов коров перед их храмами или бросать горящие сигареты в свои гурдвары.[12] Ведь это только толкает на кровавую вражду вчерашних мирных соседей.

Впрочем, это были сущие пустяки. В газетах то и дело появлялись куда более драматичные сообщения. Во время религиозного праздника была взорвана бомба около индуистского храма в Амритсаре. Несколько человек убиты, более тридцати получили тяжелые ранения. Неподалеку от города экстремисты-сикхи убили владельца магазина, а другого изувечили. В деревне Грантхиан они открыли огонь по мирным жителям. Три человека убиты. Да, гибли не только военные и полицейские, но и чиновники, врачи, журналисты, торговцы, рабочие, крестьяне, причем и индусы и сикхи. Раман успокаивал себя тем, что Манмохан Сингх[13] знает, ради чего приносятся эти жертвы.