Забытое дело - Майкл Коннелли

– Думаю, что да. Спасибо за помощь. И последний вопрос, точнее, просьба. Без всякого давления. Не согласились бы вы поговорить с репортером о вашей дочери и вообще обо всем этом деле?

– Зачем? Я никогда раньше не разговаривала с ними. Мы считали, что такие вещи не стоит выносить на публику.

– Разделяю ваше мнение. Но мне все же хотелось бы, чтобы вы дали согласие. Вдруг нам удастся спугнуть птичку.

– Вы рассчитываете, что тот, кто это сделал, как-то себя проявит?

– Именно так.

– Тогда я готова. В любое время.

– Спасибо, миссис Верлорен. Я вам позвоню.

Глава 16

Из кабинета, уже надев пиджак, вышел Пратт. Босх сидел в своем закутке, двумя пальцами печатая отчет о последнем телефонном разговоре с Мюриель Верлорен. Два других отчета уже лежали на столе.

– А где Киз? – поинтересовался Пратт.

– Работает с ордерами дома. Там ей лучше думается.

– А вот мне дома вообще не думается, – пожаловался Пратт. – Успеваю только реагировать. У меня мальчишки-близнецы.

– Повезло.

– Да уж. Ладно, Гарри, до завтра.

– До завтра.

Пратт, однако, не уходил, и Босх, оторвавшись от пишущей машинки, вопросительно посмотрел на него. Может, что-то не так? Может, дело в машинке?

– Я взял ее со стола в углу. Непохоже, что ею сейчас кто-то пользуется.

– Ею уже давно никто не пользуется. Почти все переключились на компьютеры. Таких, как вы, Гарри, парней старой школы, почти не осталось.

– Наверное. Обычно отчеты пишет Киз, но надо же чем-то занять время.

– Какие-то поздние дела?

– Хочу наведаться в Страну игрушек.

– На Пятую улицу? Что вы там забыли?

– Собираюсь поискать отца Бекки Верлорен.

Пратт задумчиво покачал головой:

– Значит, и его туда унесло. Такое часто случается.

Босх кивнул:

– Круги.

– Да, круги, – согласился Пратт.

Босх подумал, что, наверное, стоит выйти вместе с Праттом, поговорить, попробовать узнать его получше, но тут зазвонил сотовый. Он снял его с ремня и увидел на экране данные Сэма Вейсса.

– Извините, мне надо ответить.

– Конечно, Гарри. Будьте осторожны.

– Спасибо, босс.

Он поднял крышку.

– Детектив Босх.

– Детектив?

Босх лишь теперь вспомнил, что не оставил на автоответчике Вейсса никакой информации о себе.

– Извините, мистер Вейсс. Меня зовут Гарри Босх. Я детектив и работаю в ДПЛА. Веду одно расследование и хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Я в вашем распоряжении, детектив. Это насчет того пистолета?

Вопрос застал Босха врасплох.

– А почему вы спрашиваете, сэр?

– Как вам сказать… Я знаю, что из него застрелили девушку и убийцу так и не нашли. По-моему, это единственное, что может связывать меня с полицией Лос-Анджелеса.

– Вы не ошиблись, сэр. Так мы можем поговорить?

– Если это означает, что вы заняты поисками убийцы, то можете задавать любые вопросы.

– Спасибо. Прежде всего хочу спросить, как вы узнали, что украденным у вас пистолетом воспользовались для убийства?

– Из газет. Когда написали об убийстве, я прикинул, что к чему, и сделал соответствующий вывод. Потом позвонил детективу, который занимался моим делом, и он подтвердил мои наихудшие опасения.

– Почему вы так говорите, мистер Вейсс?

– Потому что мне приходится с этим жить.

– Но вы же ни в чем не виноваты. Вы не совершили никакого преступления.

– Знаю, но лучше от этого не становится. Я купил оружие из-за того, что мне угрожали какие-то недоумки. Я купил его для защиты. А в итоге пистолет оказался орудием убийства ни в чем не повинной девушки. Я много думал. Если бы вернуться назад… Если бы я не был таким упрямым… В том смысле, что ведь можно было просто взять и переехать в другой район, а не покупать этот проклятый пистолет. Вы меня понимаете?

– Да, понимаю.

– А теперь, детектив, задавайте ваши вопросы.

– У меня их немного. Я и позвонил-то вам так, на всякий случай. Наверное, из-за того, чтобы не копаться в бумагах семнадцатилетней давности. В отчете сказано, что кражей занимался детектив Джон Маклеллан. Вы его помните?

– Хорошо помню.

– Ему, кажется, так и не удалось найти преступника?

– Насколько я знаю, нет. Поначалу Джон полагал, что кража – дело рук тех хулиганов, которые угрожали мне по телефону.

– И что?

– Потом он сказал мне, что они ни при чем. Но, откровенно говоря, я его уверенности не разделял. Понимаете, дом просто разгромили. То есть они вломились туда не для того, чтобы что-то взять. По крайней мере не только для того. Они все здесь разбили, раскидали. Признаюсь, когда я вернулся и увидел, что стало с моим жильем… Я очень разозлился.

– Почему вы говорите «они»? Полиция считала, что действовал не одиночка?

– Джон полагал, что их было двое или даже трое. Я ушел всего лишь на час, ходил в магазин. Один бы за такое время просто не успел все расколотить.

– В списке украденного, помимо пистолета, значится коллекция монет и какая-то сумма наличными. Что-нибудь еще пропало? Может быть, вы обнаружили впоследствии…

– Нет, больше ничего. Кстати, монеты мне потом вернули, а ими я дорожил больше всего. Коллекцию собирал еще мой отец.

– Кто вам ее вернул?

– Джон Маклеллан. Принес недели через две после того случая.

– Он сказал, где ее взял?

– Сказал, что в ломбарде в западном Голливуде. А потом мы узнали и про пистолет. Но его мне не вернули. Впрочем, я бы в любом случае его не взял.

– Понимаю, сэр. Детектив Маклеллан рассказывал вам о своих подозрениях? Делился мыслями?

– Он думал, что это дело рук какого-то хулиганья. Не «Чатсуортской восьмерки».

При упоминании о «Чатсуортской восьмерке» в памяти Босха что-то зашевелилось.

– Мистер Вейсс, считайте, что я ничего не знаю. Что такое «Чатсуортская восьмерка»?

– Так называла себя одна местная молодежная банда. Белые парни. Тогда, в восемьдесят восьмом, они совершили здесь несколько преступлений. Преступлений на расовой или религиозной почве. Так их называли в газетах.

– И вы стали мишенью этой банды?

– Да. Они мне звонили. Обычные угрозы, всякая чушь насчет «проклятых жидов».

– Но потом полиция заверила вас, что «Восьмерка» к краже отношения не имеет?

– Именно так.

– Странно, вам не кажется? Неужели они не видели связи?

– Я так же тогда думал, но вы же знаете – с полицией спорить бесполезно.

– А почему «Восьмерка» нацелилась именно на вас, мистер Вейсс? Понимаю, вы еврей, но все же почему они выбрали вас?

– Ответ прост. Один из этих паршивцев жил неподалеку. Четвертый дом от моего. Билли Беркхарт. На Хануку я поставил на подоконник менору, и с этого все началось.

– Что потом сталось с Беркхартом?

– Попал в тюрьму. Не по моему делу – за другие преступления. Его взяли вместе с приятелями. За ними много чего числилось. Здесь жила черная семья, так они сожгли крест прямо на передней лужайке. Даже пытались поджечь храм.

– Но кражу в вашем доме совершили не они.

– Получается, что не они. Так мне сказали в полиции. Понимаете, не было ни нацистских символов, ни каких-то указаний на религиозную мотивацию. Кто-то просто разгромил дом.

Босх помолчал, не зная, о чем еще спросить. Кое-какие вопросы у него появились, однако задавать их сейчас было преждевременно.

– Что ж, мистер Вейсс, спасибо за помощь. Извините, что отнял у вас столько времени и, наверное, разбудил не самые приятные воспоминания.

– Не беспокойтесь, детектив. Поверьте, они и не засыпали.

Босх положил трубку и постарался вспомнить кого-нибудь, кто помог бы кое-что уточнить. Он не знал Джона Маклеллана, а шансов найти его на прежнем месте через семнадцать лет было слишком мало. И тут его осенило: Джерри Эдгар. Его бывший напарник по голливудскому отделению служил когда-то в Девоншире. Возможно, в 1988-м он уже был там.

Босх позвонил в убойный отдел, но попал на автоответчик. Все уже ушли. Он набрал номер дежурного по отделу и спросил, нет ли поблизости Эдгара. Босх знал, что перед дежурным лежит журнал учета, в котором каждый детектив перед уходом ставит свою подпись. Эдгар, как выяснилось, уже ушел.

Третий звонок Босх сделал на сотовый, и его бывший напарник моментально отозвался.

– Похоже, вы, в Голливуде, не очень-то перерабатываете.

– Какого черта вам… Эй, Гарри, это ты?

– Я. Как дела, Джерри?

– А я все жду, когда же ты позвонишь. Приступил сегодня?

– Точно, снова влез в старые сапоги. И уже получил дело. Работаю вместе с Киз.

Эдгар промолчал, и Босх понял, что совершил ошибку, упомянув Райдер. Трещина между ними не только осталась, но и, похоже, стала еще шире.

– Вообще-то мне нужна твоя помощь. Ты ведь служил когда-то в Девоншире? Помнишь те денечки?

– Было такое. И какой же день тебя интересует?

– Восемьдесят восьмой год. «Чатсуортская восьмерка». Помнишь их?

Судя по паузе, Эдгар помнил не очень хорошо.