Звёздный прилив - Дэвид Брин

Чарли так старался произнести это непроизносимое название с двойной гортанной остановкой, что чуть не задохнулся. Его глаза выкатились, он заколотил в грудь и закашлялся.

Крайдайки повернулся к Брукиде.

– Это так? Библиотека дает неверные сведения о планете?

– Да, – медленно кивнул Брукида. – Четыреста эпох – это очень долго. Когда планету переводят в резерв, она остается невозделанной, дожидаясь, пока подрастет предразумная раса, пригодная для возвышения. Или такую планету предоставляют древней расе, впавшей в старческое бессилие, для спокойного упадка. Такие планеты становятся либо яслями, либо богадельнями.

– На Китрупе как будто произошло и то и другое. Мы обнаружили предразумную расу, которая, очевидно, развилась уже после исследования, давшего информацию Библиотеке. И еще эти... карранк%... – Брукиде тоже было очень трудно выговорить. – Им предоставили планету для спокойной смерти. Здесь как будто нет больше... карранк%.

– Но четыреста эпох без исследования? Трудно себе представить.

– Да, обычная планета давно была бы вторично лицензирована Институтом Миграции. Но Китруп – такая странная планета. Мало кто согласился бы жить на ней. И удобных подходов к ней нет. В этом районе космоса очень низкий уровень радиации. Кстати, поэтому мы сюда и прилетели.

К Чарлзу Дарту вернулась способность дышать. Он отпил воды из стакана. Во время передышки Крайдайки лежал неподвижно и размышлял. Несмотря на доводы Брукиды, казалось невероятным, что Китруп могли оставить невозделанным так надолго – в перенаселенной галактике, где идет борьба за каждую пригодную для жизни планету.

Институт Миграции – единственная бюрократическая структура галактики, чьи власть и влияние соперничают с самим Институтом Библиотеки. По традиции все расы патронов подчиняются законам управления экосферой; поступить иначе означало бы вызвать катастрофу галактического масштаба. Представление, что предразумные расы превратятся в клиентов, а потом и в патронов, приводит к консерватизму в галактических масштабах.

Большинство галактов закрывают глаза на доконтактные подвиги человечества. Уничтожение мамонтов, гигантских наземных ленивцев и ламантина простили из-за «сиротского» статуса человечества. Настоящую вину возложили на гипотетических патронов Homo sapiens – загадочную необнаруженную расу, которая оставила человечество, не завершив процесс его возвышения, много тысяч лет назад.

Дельфины знали, как близки были китообразные к гибели от руки человека, но за пределами Земли никогда не упоминали об этом. Плохо или хорошо, но судьба их навсегда связана с судьбой человечества.

Земля принадлежит человечеству, пока оно не погибнет или не переселится. Десять колонизированных людьми планет переданы Земле по лицензии на основе сложного плана управления экологией. Самый короткий срок лицензии – шесть тысяч лет. По окончании этого периода колонистам Атласта придется удалиться, оставив планету невозделанной.

– Четыреста миллионов лет, – размышлял Крайдайки. – Небывало длительный период для релаксации планеты.

– Согласен! – закричал Чарлз Дарт, совершенно оправившийся от приступа. – А если я вам скажу, что есть признаки присутствия на Китрупе технологической цивилизации всего тридцать тысяч лет назад? Без всякого упоминания о ней в Библиотеке?

Хикахи подплыла поближе.

– Вы считаете, доктор Дарт, что эти аномалии в коре – отбросы цивилизации, незаконно появившейся на планете?

– Да! – воскликнул он. – Совершенно верно! Отличная догадка!

– Вы все знаете, что экочувствительные расы сосредотачивают основные усилия как раз на разломах тектонических плит. Таким образом, когда планету впоследствии провозглашают невозделанной, все следы пребывания втягиваются под мантию и исчезают. Некоторые думают, что на Земле не сохранилось никаких следов предшествующих обитателей.

Хикахи кивнула.

– А если какая-то раса поселилась незаконно...

– Она будет жить на границе плит! Библиотека исследует планеты через очень длительные интервалы. Следы вторжения к тому времени исчезают под корой! – Шимп оживленно посмотрел с экрана.

Крайдайки трудно было воспринимать все это серьезно. В устах Чарли все звучит как детективный роман! Только преступниками оказываются цивилизации, улики – целые материки, а все следы преступления прячутся под корой планеты! Настоящее преступление! Ведь коп дежурит на углу и заглядывает сюда раз в несколько миллионов лет, и всегда с опозданием.

Крайдайки понимал, что все его метафоры человеческие. Неудивительно. Конечно, есть темы, например полеты в искривленном пространстве, в которых дельфиньи аналогии полезнее. Но когда думаешь о безумной политике галактов, помогают старые человеческие кинотриллеры и тома невероятной истории человечества.

Брукида и Дарт принялись спорить по какому-то техническому вопросу... и Крайдайки смог подумать о вкусе воды, в которой плавала Хикахи. Он очень хотел спросить ее, соответствует ли этот вкус его представлениям. Это косметика или естественные феромоны?

С усилием он вернулся к обсуждавшемуся вопросу.

Открытие Чарли и Брукиды в нормальных условиях вызвало бы большое оживление.

«Но оно не имеет отношения к спасению корабля и экипажа. И не дает возможности передать информацию Совету Земли. Даже изучение предразумных аборигенов сейчас важнее, чем охота за скрытыми следами в древних скалах».

– Прошу прощения за опоздание, капитан, но что-то я уже уловил.

Крайдайки повернулся и увидел подплывающего к себе доктора Игнасио Метца. Худой седовласый психолог медленно греб в воде, небрежно компенсируя малую подъемную силу. Обтягивающий костюм позволял увидеть небольшой животик.

Теперь Дарт и Брукида спорили о периодах полураспада, тяготении и ударах метеоритов. Хикахи это, очевидно, заинтересовало.

– Добро пожаловать, доктор Метц, хоть вы и опоздали. Я рад, что вы смогли выбраться.

Крайдайки удивился, что не услышал приближения человека. Обычно Метц появлялся с шумом, который было слышно в другом конце отсека. Иногда на уровне двух килогерц. Сейчас шум был едва заметен, но временами это здорово раздражало. И как Метц мог столько проработать с финами, не избавившись от подобной привычки?

«Теперь я рассуждаю, как Чарли Дарт! – Крайдайки упрекнул себя. – Не будь глуп, Крайдайки!»

И мысленно просвистел строфу:

Те, кто живетВибрируютВсем теломИ их дрожьВливается в музыку мира.

– Капитан, я пришел по другой причине, но открытие доктора Дарта и Брукиды может иметь к этому отношение. Мы можем поговорить наедине?

Крайдайки молчал. Ему скоро нужно будет отдохнуть и размяться. Усталость уже сказывается на его действиях, и это может плохо отразиться на «Стремительном».

Но с этим человеком нужно быть осторожным. Метц не может приказывать ему – ни на борту «Стремительного», ни в других местах, но он обладает властью, причем очень специфической. Крайдайки знал, что его право на потомство гарантировано, как бы ни закончилась эта экспедиция. Но оценка Метца все же очень важна. И все дельфины на борту старались вести себя по отношению к нему «разумно». Даже капитан.

«Может, именно поэтому я избегаю столкновения», – подумал Крайдайки. Но вскоре он вынужден будет задать доктору Метцу несколько вопросов относительно определенных членов экипажа «Стремительного».

– Хорошо, доктор, – ответил он. – Дайте мне еще минутку. Кажется, здесь мы закончили.

По кивку Крайдайки Хикахи подплыла ближе. Улыбнулась и плеснула грудным плавником в Метца.

– Хикахи, пожалуйста, заканчивай за меня. Не давай им больше десяти минут, потом суммируй их предложения. Через час встретимся в бассейне для отдыха А-З, и я выслушаю твои рекомендации.

Она, как и он, использовала быстрый и гибкий подводный англик:

– Есть, капитан. Еще какие-нибудь приказы?

Черт побери! Крайдайки отлично знает, что сонар Хикахи выдал ей его сексуальное возбуждение. У самца это легко определить. А чтобы сказать то же самое о ней, ему необходимо тщательно просветить сонаром все ее внутренности, а это невежливо.

Гораздо проще было раньше!

Ну что ж, через час он все узнает. Одна из привилегий капитана – приказать освободить бассейн для отдыха. И уж тогда пусть ничего не помешает.

– Спасибо, Хикахи. Исполняй!

Она резко отсалютовала механической рукой своих доспехов.

Брукида и Чарли продолжали спорить, а Крайдайки повернулся к Метцу.

– Нам хватит времени, если мы отправимся на мостик кружным путем, доктор? Я хотел бы повидаться с Такката-Джимом, прежде чем заняться другими делами.

– Отлично, капитан. Много времени мне не понадобится.

Крайдайки старался выглядеть невозмутимо. Почему улыбается Метц? Что он мог заметить?

– Меня по-прежнему смущает цепь вулканов в трехтысячекилометровой зоне, где всссстречаются две плиты, – сказал Брукида. Он говорил медленно, отчасти для Чарли, отчасти из-за того, что в оксиводе трудно спорить. Кажется, что всегда не хватает воздуха.