Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений - Бенно Тешке
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Банапитет, поместная сеньория и землевладение
В литературе различают три господствующих формы сеньории в европейские Средние века [Duby. 1974. Р. 174–177][57]. Баналитет (banal lordship) означает, на что могла претендовать средневековая публичная власть, а именно: королевские полномочия отдавать приказы, взимать налоги, наказывать, выносить судебные решения и выпускать указы. Баналитет обеспечивал наиболее полной формой господства и эксплуатации, задавая то, что Дюби назвал «господским классом» внутри средневекового правящего класса [Duby. 1974. 1976]. Поместная сеньория (domestic lordship) была превалирующей формой господства в классическом двухсоставном маноре каролингской эпохи. В этом случае земля сеньора была разделена на поместье сеньора, обрабатываемое зависимой рабочей силой и крестьянами во время отбывания особых повинностей, и окружающие крестьянские наделы, возделываемые самостоятельно крестьянами-арендаторами. «Господские люди» не допускались в публичные суды, также они не должны были платить государственных налогов. Они были подчинены исключительно манориальному контролю [Блок. 1957. С. 128]. Землевладение (landlordship) возникло в различных областях Западной Европы в период с конца XII в. до конца XIV в. В этом случае личный характер отношений – и между сеньором и вассалом, и между сеньором и крестьянами – уступил место собственническому характеру распоряжения землей. Западноевропейское континентальное крестьянство было освобождено (конец крепостничества), ему удалось зафиксировать уплачиваемую сеньору ренту и подати в крестьянских хартиях [Brenner, 1996]. Сеньоры лишились своего права отдавать приказы и взимать налоги. Поместье, а с ним и трудовые повинности, утратили свое значение в сравнении с натуральным и во все большей степени денежным оброком (монетаризация).
Условная иерархия, персонализированная анархия, территориальная анархия
Как специфические конструкции сеньории нашли выражение в расходящихся структурирующих принципах «международных систем» в период Раннего, Высокого и Позднего Средневековья?
Каролингская империя была построена на совмещении баналитета, которым обладал император и его чиновники (missi, графы), поместной сеньории менее значительных сеньоров, эксплуатирующих свои поместья, и свободных крестьян, обладающих оружием. В империи существовала слабая презумпция иерархии. Император вручал всем представителям знати земли, феоды не были наследуемыми, Церковь все еще была политически включена в империю, а баналитет превосходил права отдельных сеньоров.
Несмотря на это, тезис об иерархии должен быть ослаблен, поскольку император не являлся главой государства; он был высшим вассальным сеньором, оставаясь поэтому связанным условиями двустороннего вассального договора. Претензии на властную иерархию еще в большей степени были подорваны распространением иммунитета церковных владений, защищающего их от имперского вмешательства. То есть царила условная иерархия. Хотя вместе с королевским правом существовало множество конкурирующих автономных источников права, условная иерархия следовала из того факта, что политико-военная и теократическая власть императора имела приоритет перед властью имперской аристократии и более мелких сеньоров. Разговор об условной иерархии покоится, естественно, на том предположении, что Империю можно, прежде всего, представлять в качестве «международной системы». Такой взгляд оправдан в той мере, в какой империя состояла из множества связанных межличностными договорами полунезависимых политических акторов, чьим ultima ratio[58] было законное использование оружия.
Это возвращает нас к проблеме «внешнего суверенитета», определяемого как исключительная способность заключать договоры, объявлять войны и посылать дипломатических представителей. Хотя только император мог отправлять все эти функции от имени Империи, каролингские магнаты вступали во все подобные формы международных отношений – и не только с «внешними политическими акторами», но и друг с другом [Ganshof. 1970; Mattingly. 1988. Р. 23]. В конечном счете, мы должны исследовать отношение Империи к окружающим ее политическим образованиям и державам. Ряд соседних политий был связан с франками отношениями вассальной зависимости или уплатой дани, хотя в то же время они не были встроены в саму Империю. Такие политические образования подчинялись каролингскому сюзеренитету. Некоторые из них, однако, были вне сферы франкского влияния (Византийская империя, Кордовский халифат и королевства Британских островов). В этом более широком геополитическом контексте Франкская империя была гегемоном.
После завершения франкской экспансии начался распад Империи, который шел с середины IX столетия, высвобождая ее строительные блоки – сеньории. Местные сеньоры начали узурпировать баналитет. Они «приватизировали» высшие юридические полномочия, обложили своих «подданных» налогами, территориализировали свои феоды, начали передавать земли по наследству, введя соответствующее право, и сделали остававшихся свободными крестьян своими крепостными [Bonassie. 1991b]. Слияние баналитета и поместной сеньории в период «феодальной революции» превратило феодальное владение в действительно независимую сеньорию в полном смысле слова. Этот неравномерный в хронологическом и территориальном отношении процесс достиг своего пика в XII столетии, но был ограничен западным королевством из-за постоянной угрозы завоевания, исходившей с западной границы. То, что некогда было консолидированным политическим образованием, превратилось в множество небольших конфликтующих друг с другом единиц. Распространение междоусобиц и милитаризация привели к «феодальной анархии». К власти стали восходить шателены (владельцы замков) и рыцари. Французский король стал актором, равным всем прочим. Такая конфигурация заставила медиевистов говорить о «второй феодальной эпохе» и «дроблении суверенитета» [Блок. 2003; Miteis. 1975]. Если мы рассматриваем эту политическую структуру в качестве «международной системы», то должны назвать ее анархией «функционально дифференцированных» акторов – анархией, основанной на изменениях в собственнических паттернах класса землевладельцев. Поскольку, однако, фрагментация политической власти шла вниз по лестнице территорий вплоть до наименьшей конфликтной единицы, шателена или даже просто рыцаря, я буду называть ее персонализированной анархией. Каждый сеньор был сам по себе конфликтной единицей.
Наконец, новое разделение поместной сеньоральной власти и баналитета возникло в период реконсолидации феодальных государств, начавшись в конце XII в. И если баналитет был заново присвоен крупнейшими магнатами и даже монополизирован несколькими королями, землевладение стало основой воспроизводства знати на собственной земле. «Незаконнорожденный феодализм» преобразовал феодальные военные службы в платежи вышестоящему сеньору. Во Франции сеньоры все больше привлекались на службы крупнейшими магнатами. Восстановление высших королевских дворов, в свою очередь, стало результатом соревнования между оспаривающими позиции друг друга сеньоров. К XIII в. конкуренция дала толчок закреплению баналитета в руках дюжины конкурирующих принципалов, среди которых во Франции на первое место вышли Капетинги [Hallam. 1980]. Хотя вассальные отношения между крупнейшими конфликтующими единицами (даже король Англии номинально оставался вассалом короля Франции вплоть до
