Мы купили книжный магазин - Хартлиб Петра

Мы полгода вовсю вкладываемся в рекламу, выпуская еще один журнал, третий по счету, рассказываем всем, даже если они не хотят этого слышать, что нет совершенно никакой надобности заказывать на «Амазоне». Наши продажи продолжают расти, на протяжении всего года в магазине появляются новые молодые покупатели и новые имена в нашей клиентской базе.

И снова наступает рождественский период. Медленно, но неуклонно растет ежедневный оборот, и наш ящик для сбора заказов все чаще полностью забит. Из факса постоянно вылетают заказы из интернет-магазина, а новая сотрудница бэк-офиса, которой и без того пришлось увеличить график с тридцати до сорока часов, постоянно перерабатывает. Наш ящик для заказов уже давно слишком мал, мы убираем в офис все, что туда только может вместиться, и делаем новый ящик, в три раза больше прежнего. В нашем магазине площадью шестьдесят квадратных метров люди терпеливо выстраиваются в длинную очередь, и иногда людей настолько много, что мы даже не можем пробраться через нее. Порой мы стоим за прилавком вчетвером, проблема в том, что у нас только один кассовый аппарат, около которого мы все одновременно крутимся, засовываем деньги, вынимаем сдачу, и настоящее чудо, что к вечеру все сходится. В первую неделю это кажется очень веселым: сотрудники увлечены делом, теснота за прилавком нас не беспокоит, служит поводом для новых шуток, которые не обходят стороной и покупателей. Однажды, хотя в магазине и яблоку негде упасть, неожиданно становится тихо, почти благоговейно тихо.

— Невероятно, что здесь творится, — замечаю я в тишине.

И тут из самой глубины, из уголка детских книг, раздается голос:

— Ну, фрау Хартлиб, вы весь год проповедовали нам, что не нужно заказывать на «Амазоне», теперь получайте!

На второй неделе усталость дает о себе знать: пересказывая содержание книг, я время от времени путаю ту или иную историю, имена покупателей удерживаются в памяти ровно на пять секунд. Просто невероятно, сколько книг проходит через прилавок за день, сколько историй пересказывается, сколько подарков заворачивается. Наши постоянные покупатели приносят нам мандарины, домашнее рождественское печенье и столько шоколада, что в подсобке всегда есть запас. Трое поставщиков каждый день доставляют башни из книг, и лестничная площадка полностью загромождена, что вызывает не совсем необоснованную жалобу со стороны арендодателя. Мы стараемся побыстрее переносить все в наш офис, в результате чего иногда можно просто застрять между упаковочным столом и грудой коробок с книгами в человеческий рост. За прием товара отвечает Оливер. Проблема в том, что он не может приступить к большинству коробок до вечера, потому что бокс для хранения можно заполнить новыми книгами только тогда, когда в нем освободится место. Его ночные смены становятся все длиннее: сначала до двух часов ночи, через несколько дней уже до четырех утра. За неделю до Рождества у меня день рождения, уже много лет не было ни подарков, ни торта, ни совместного ужина. Но в этом году мой муж будит меня с кружкой кофе и маленькой свечкой в руках: «С днем рождения, дорогая. Мне очень жаль. Тебе нужно вставать, я не успел убраться в магазине». Я с трудом выбираюсь из теплой постели, в которую погружается мой муж и мгновенно засыпает, спускаюсь по лестнице со своим большим латте и вхожу в свой книжный магазин, мечту всей моей жизни. В торговом зале стоят семь коробок, отсортированных в алфавитном порядке по именам покупателей, максимум половина из которых поместится в боксе для хранения заказов. Две высокие башни из коробок, набитых книгами, — пополнение ассортимента, которое тоже нужно куда-то девать. Сейчас половина седьмого, мы открываемся в девять, и тогда первые покупатели ворвутся в магазин. Я сажусь на небольшую красную скамейку в задней части книжного магазина и тихонько плачу. Все не так, как я себе представляла: мечта о моей маленькой уютной книжной лавке превратилась в кошмар. Мною овладевает чувство безнадежности: как же мы справимся? Призраки, которых я сама вызвала, поселились в голове: пути назад нет, как при восхождении на гору, когда на середине нельзя просто остановиться и заявить, что больше не хочется. В восемь часов приходят две сотрудницы, и, хотя Ева вообще-то работает с полдевятого, она, видимо, почувствовала, что не помешало бы прийти пораньше. Она на мгновение берет меня за руку: «Эй, мы справимся» — и отправляет на получасовую прогулку с собакой. Когда я возвращаюсь без пяти девять, большая часть коробок уже разобрана, остальное спрятано в офисе и вся команда на месте. Получилось. Покупатели радостно входят в магазин, мы встречаем их в хорошем настроении. Я снова в строю, до обеденного перерыва осталось всего пять часов.

В последнюю неделю мы пытаемся собрать остатки сил, поэтому у каждого сотрудника есть часовой перерыв и в идеале ему не нужно заботиться о поиске еды. Другими словами, мы обращаемся к хорошим друзьям, и они обеспечивают нас готовыми обедами, которые можно легко разогреть. Целый час можно спокойно сидеть за кухонным столом, есть, молчать, читать, и при желании еще хватит времени, чтобы прилечь на диван и немного вздремнуть до конца перерыва. Однажды к нам приходит подруга с огромной сумкой, набитой овощами, и варит суп для нас всех. Родители стажера проносят через весь магазин на нашу кухню две огромные еще горячие лазаньи, одну с мясом, другую вегетарианскую, в придачу — салат и десерт. Мы размораживаем все соусы для спагетти, заранее приготовленные осенью, а на ежегодной рождественской вечеринке издательства я снова встречаю журналистку, напророчившую про «Амазон». Когда она спрашивает меня о рождественских делах, я просто отвечаю: «Отлично и ужасно одновременно, мы не справляемся. И это по твоей вине!» Я шучу, но, видимо, это прозвучало слишком серьезно, потому что она закрывает рот руками: «О боже! Я могу чем-то помочь?»

«Приготовить нам еду!» — мой ответ, и через три дня она появляется в книжном магазине с огромной кастрюлей домашнего карри. Один знакомый представитель приносит картофельный гуляш в двух вариантах — с сосисками и без, а чтобы мы не испытывали нехватку персонала во время обеденного перерыва, он сам встает за кассу. Мой муж всегда отправляет меня спать в полночь, ведь именно мне приходится стоять весь день и улыбаться, а с этим я могу справиться, только выспавшись. Мне снится, что я стою у кассы и не могу понять, сколько сдачи получит покупательница, если ей нужно заплатить сорок евро восемьдесят центов, а она протягивает купюру в пятьдесят евро.

Пятнадцатичасовые смены теперь удается вынести только с обеденным сном, и, если бы кто-то сообщил почти в час дня, что мой перерыв отменяется, я бы разрыдалась у всех на виду. Я опускаюсь в постель в затемненной комнате, натягиваю одеяло на голову, беруши помогают от шума стройки наверху. Но, к сожалению, не от назойливых голосов в моей голове. Я моментально засыпаю, а когда через двадцать минут звенит будильник, я понятия не имею, который час, и мне нужно несколько мгновений, чтобы осознать, что нужно возвращаться из тихой спальни в бурлящую жизнь. Брызги холодной воды в лицо, эспрессо на скорую руку — и снова в бой, и снова это доставляет удовольствие. Иногда приходится идти в подсобку, чтобы принести книгу с небольшого склада, и по пути удается быстро засунуть в рот что-нибудь сладкое. Анна застает меня, когда я отчаянно тычу ножницами в упаковку конфет с пралине, потому что по-другому в спешке открыть не получается.

Когда мы ровно в шесть вечера закрываем дверь магазина, то принимаемся подсчитывать выручку, и Оливер может считать все что угодно из журнала кассового аппарата. Сколько книг мы продали. Сколько заказали. Сколько покупателей взяли хотя бы один экземпляр. В конце концов, это от пятисот до семисот человек за неделю перед Рождеством. То есть семьсот человек на шестидесяти квадратных метрах, и из этих семисот шестьсот девяносто были веселыми, дружелюбными и милыми. Оставшимся десятерым мы перемоем косточки за пивом после работы, немного посплетничаем, без этого никак, даже если это не совсем правильно. Отдельная гордость — это друзья, которые когда-то были просто клиентами, а теперь покупают у нас все свои рождественские подарки, никогда не просят скидку и практически навязывают свою помощь. Например, юрист, которая взяла выходной, чтобы сходить за рождественскими покупками, и спонтанно предложила свою помощь, увидев, что мы погрязли в делах. Я отправляю ее в банк разменять деньги, а после этого она в подсобке заворачивает сорок две книги в белую папиросную бумагу, завязывая сверху бантики. Иначе это стало бы заданием для моей ночной смены: заказ кардиолога, рождественские подарки для его коллег. Только когда коробки уже готовы к доставке, я осознаю, что наша помощница, вероятно, знает кардиолога, поскольку ее муж когда-то работал вместе с ним в больнице.