Старая Русса в истории России - Иван Николаевич Вязинин

1636 г. Стрелецкая слобода росла быстрее посада и к середине 30-х оставила его позади. В то же время земский староста Степан Сляндухин от имени рушан бил челом государю о том, что богатые стрельцы не платят денег “в мостовую и городовую поделку и в ямское строенье”. Среди восьми человек называет Офоньку Небратикова, у коего “соляная варница и две лавки с мяхким товаром, куницами да лисицами... А им, посадским людям, чинят во всех торгах великое утеснение и обиду...”.

После расследования, из Москвы поступило распоряжение о приписке в посад тридцати старорусских стрельцов, как “лутчих торговых и промышленных людей”.

1643 г. По всей стране суровая продолжительная зима (с конца октября до начала мая). Лето засушливое “земля плода не подаде... занеже не бысть дождя”.

1649 г. Готовясь к возврату земель, потерянных в результате интервенции, государство создавало новые полки, в частности, рейтарские. На северо-западе формировало сторожевую пограничную службу из крестьян, кровно заинтересованных в охране родных мест. Это были военные поселения, не требовавшие особых материальных затрат. В той же Сумерской волости и Старопольской было записано до тысячи человек. Они продолжали пахать землю и владеть угодьями, но оброчных денег не платили. Зато сначала ежедневно, потом по велению царя один-два раза в неделю, чтобы “от пашни и промыслов не отбить”, занимались солдатским строем. Последующие войны со Швецией и Польшей потребовали и их участия, и они показали себя неплохими воинами.

Стрелецкое войско оставалось нетронутым. В Старой Руссе стрельцы по-прежнему составляли гарнизон, полицейскую и пожарную команды. Они жили в остроге и близлежащей слободе в своих домах. В военное время шли в поход. Имели постоянное жалованье, получали сукно на платье и столь необходимую соль. Последняя льгота в то время в силу дороговизны продукта была довольно привлекательной. Зазывая на военную службу детей и родственников дворян, им также обещали, кроме денежного довольствия, питания и платья, обязательное снабжение жен и матерей безденежно солью... И единственным источником таковой на северо-западе была Русса.

Между тем “схватка” с богатыми стрельцами не шла ни в какое сравнение с расхищением земель Старой Руссы беломестцами, кои наступали со всех сторон, врывались внутрь жилого массива, грозили полной гибелью черной посадской общине. На этой почве борьба, то затихая, то разгораясь, уже длилась десятилетия. И правительство время от времени принимало меры для защиты посадского населения вплоть до Соборного уложения 1649 г.

В Старой Руссе “Уложение” и соответствующий указ Алексея Михайловича проводил в жизнь воевода Афанасий Кузьмич Чоглоков. Были переписаны 1005 дворов шести новгородских и пяти старорусских монастырей, святой Софии и восьми местных церквей, сады, огороды посадских людей на землях духовных феодалов. Целый ремесленный город и значительная соляная промышленность перестали оплачивать церковную ренту и впредь платили налоги только в государеву казну.

Однако такой крупный и влиятельный монастырь, как Юрьев, хлопотал перед царем об оставлении за ним 33 варничных мест. Рушане противились и послали в Москву челобитчиков с протестом. Дошло до суда, который решил дело в пользу новгородских монахов. Правда, через тридцать лет за ним уже числился всего один двор “у соляных промыслов”. Одна варница к тому времени оставалась и у Хутынского монастыря. Более прочными оказались позиции старорусских монастырей. Но даже самому крупному из них, Спасскому, удалось сохранить за собой всего девять дворов.

1650 г. “Весной вода велика вельми”. Начало июня засушливое, потом сильный дождь “всякие сухие места исполнил”. А летом “бысть велия засуха и не бысть дождев”. Голодный год.

В городе стояли войска, державшие карантин в связи с чумой в торговавших с ним районах. Поэтому Руссу не затронули восстания во Пскове и Новгороде. Но западная половина уезда была охвачена крестьянским движением против усиливавшегося крепостничества. Отряды шишей в волостях имели постоянные базы, поддерживали связь с мятежными псковичами.

1652 г. Однако заставы карантинной линии не смогли остановить эпидемию: в городе и уезде погибло около 50 тысяч человек.

1654 г. Чума вновь опустошила Руссу, во многих дворах не осталось ни одного жителя. Но лишь ушла непрошеная гостья и “Русса поставляла, — писал в “Сказании о Московии” Яков Рейтенфельс, — в изобилии разного рода рыбу и поваренную соль”.

Борьба с Иверским монастырем

Город рос и развивался, несмотря на страшные бедствия, на домогательства внешних и внутренних ворогов, алчущих его богатств. Однако не успели рушане освободиться от многовековой эксплуатации местных духовных феодалов, как появился новый грозный враг — Иверский монастырь, основанный патриархом Никоном на одном из островов Валдайского озера в 1653 г.

Учитывая известную роль Никона в истории Старой Руссы, кратко охарактеризуем его. Родился он в семье мордовского крестьянина. В 19 лет стал священником в своем с. Вельдеманово. 30-ти лет постригся в монахи, через восемь — он уже игумен одного из монастырей. Своей энергией и смелостью обратил на себя внимание царя Алексея, был переведен в Москву, затем в 1648 г. — митрополитом в Новгород. В 1652 г. возведен в сан патриарха.

В Руссе и южном Приильменье с давних времен существовало церковное землевладение по жалованным грамотам еще киевских князей. Иван III Резко сократил его. Однако уже первый царь новой династии — Михаил Федорович — дал грамоту монастырю Спаса Преображения на владение подгородной слободой Выстрикиной.

Через патриарха Никона иверцы добились приписки к ним Спасо-Преображенского монастыря с его 160 деревнями, землями и угодьями. Аппетит разгорался, и они получили “во веки неподвижно” 11 погостов Старорусского уезда, то есть еще 270 деревень с крестьянами, “лесные угодья, рыбные и звериные ловли, бобровые гоны”.

И без того тяжелое положение крестьян еще более ухудшилось. Монастырь, помимо оброка, требовал плотников, каменщиков, косцов, рыбаков, бесчисленное количество подвод для перевозки соли, припасов дров. В Новгород за известью в 1665 г. были посланы чуть ли не поголовно все крестьяне Околорусья — 700 подвод. В Воскресенский монастырь под Москвой в каменщики были направлены каждый четвертый или пятый работник из одного многосемейного тягла. И если крестьяне были освобождены от “ямской гоньбы”, то по-прежнему несли солдатчину, починку дорог, мостов и другие государственные повинности.

Крестьяне посылали челобитчиков к Никону, но патриарх был глух к мольбам “своих сирот”. Хуже того, глава церкви христовой приказал за ослушание “бить их кнутом нещадно и скованными посылать в Воскресенский монастырь”. И все же, несмотря на наказания, крестьяне Околорусья отказывались сплавлять лес и возить дрова к солеварням. Для сбора оброка монастырским властям приходилось