Анабиоз - Илья Бушмин

— Кто?

— Фай-фай. Ну, интранет. Пароль вон.

Хозяйка кивнула на огрызок тетрадного листа в клетку, лежащий на столе. Я догадался, о чем речь, и невольно усмехнулся.

— Вас надо с моим другом-компьютерщиком познакомить. Вот весело будет.

На дне шкафа, в который я решил повесить весь свой нехитрый скарб, лежали старые книги. Я взял одну. «Кардиология». Вторая называлась «Справочник терапевта». Третья была пособием для лечения заболеваний желудочно-кишечного тракта. Врачом была или пенсионерка, или ее покойный — хотя кто знает? — муж.

Развесив вещи, я подошел к окну. Отдернул старую пропитанную пылью шторку. За окном открывался вид на огромный, действительно огромный, город. Неподалеку виднелся стадион с башнями прожекторов и вместительными трибунами. Чуть дальше купола какой-то церкви. А в стороне — сверкающие на солнце исполины офисных небоскребов. Женя была права. Город с населением более миллиона человек, в котором можно искать долго — и так ничего и не найти.

Однако пока удача была на моей стороне. Время — 10.30 утра, а я уже нашел жилье в самом удобном месте, прямо около вокзала.

— Извините, у вас кофе есть? Или как вообще положено — я должен сам купить?

Пенсионерка возилась на кухне. Когда она обернулась, в ее взгляде я прочел удивление и иронию.

— Чего, в первый раз комнату снимаешь?

— Как бы да.

— У меня тут все включено. Как в лучших отелях! — и да, она говорила совершенно серьезно. — Хочешь кофе — наливай. Компот даже есть в холодильнике. Будешь компот?

— Мне бы кофе.

— А на обед борща я наварю. Сейчас как раз начинать буду. Любишь борщ?

— Не ел его миллион лет, — признался я.

— А на вид молодой, — развеселилась хозяйка. Потом кашлянула, одернув сама себя, и серьезно добавила: — Меня Лидия Михайловна зовут.

Свой кофе я все-таки получил, хотя пробиться к шкафчику, на полке которого притаились заветная банка и сахарница, оказалось делом непростым. Взбодрившись, я сунул в карман сухой клей-карандаш и листовки с фотографией Сергея и двинулся на вокзал.

Это была необходимая часть моей миссии. Во-первых, именно этим я занимался в каждом городе на пути следования поезда «Москва-Оренбург». В Самаре у меня был и другой след, на который я возлагал надежду, но для начала нужно было отработать ставшую уже традиционной линию поисков. Поэтому я продвигался по запруженной людьми и машинами территории вокруг вокзала и расклеивал листовки на столбах, остановках и специально отведенных для объявлений щитах. Подошел к стайке таксистов на площади и показал фотографию брата им. Помня о своем знакомстве с таксистом из Рузаевки, я дал понять, что в городе я не один — «нас» несколько. Я не боялся, но сознательно ввязываться в неприятности не хотелось. Это грозило отправкой в полицию в наручниках, а полиция мне была нужна. Ведь именно в ЛОВД я двинулся, когда листовки закончились, а около вокзала не оказалось ни одного пятачка без фотографии Сергея.

Итог всей моей возни был нулевым. Сергея никто не видел — ни таксисты, ни работники вокзала из числа тех, кого мне удалось выцепить в толпе и разговорить, ни полицейские. Брат не проходил и по сводкам. Дежурный в ЛОВД вспомнил ориентировку на Сергея — она висела на видном месте, на щите «Их ищет полиция» у входа в отделение.

Вернувшись в квартиру, я подключил интернет на телефоне и принялся искать телефоны травмпунктов в районе вокзала. Это оказалось делом непростым, но я справился. Еще немного, и я научусь самостоятельно находить в интернете все, что угодно. Для Тимура это будет ударом.

Вечерело, и прозвон травмпунктов и больниц я оставил на завтра. Подкрепившись — борщ был паршивым, но для организма более полезным, чем магазинный сэндвич или гамбургер из закусочной на углу — я стал ждать ночи.

Во всех городах и странах существовали общие правила. Гопники, проститутки и прочий криминальный и околокриминальный элемент оживал после захода солнца.

Еще днем я успел ознакомиться с местностью. Непосредственно в районе вокзала находилось четыре кабака, каждый из которых не отличался элитарностью. И сейчас, когда на город опустилась темнота, я направился в ближайший.

В баре играла пресная музыка, в воздухе витал спертый запах пота, выпивки и дыма. На запрет курения в общественных местах все здесь благополучно забили. Я устроился у барной стойки в углу, чтобы видеть все помещение, и заказал себе кружку холодного пива. На всякий случай следил за руками унылого бармена, чтобы убедиться, что в заказ никто ничего не подсыплет.

— Здорова, браток, — хриплый голос принадлежал небритому и сморщенному, насквозь пропитому типу лет 40. — Мобила нужна?

— У меня есть, и меня устраивает.

— Недорого отдам. Ты глянь.

Я покачал головой и отвернулся. Тип что-то прохрипел себе под нос и двинулся дальше. Он подошел к одному из столиков, где неторопливо тянули пиво двое здоровяков. Крепкие, лет по 30. Один с наколками на руке, второй с залысинами и золотой цепью на шее. Они типа грубо послали, хохоча вслед.

— Че за шваль? — кивнул я бармену на хриплого, который уже был у двери.

— Вокзал, — философски отозвался бармен.

— Барыга?

Бармен настороженно покосился на меня.

— Почем мне знать.

Меня всегда настораживала эта фраза. Каждый раз в ответ хотелось назвать конкретную сумму.

— Братан, Алина сегодня заходила?

— Кто?

— Алина.

— Не знаю никакой Алины.

— Ну епте, баба Миши-Потапа. Шалава вокзальная. Че, в натуре не знаешь? Недавно здесь, что ли?

Бармен нахмурился.

— Сам-то откуда?

— Мы с Потапом кореша, — отрезал я важно и закурил. — Так че, Алина была сегодня?

Бармен помялся.

— Нет. Давно ее не было.

— Закрыли, что ли, курву?

— Не знаю, — буркнул бармен. — Вот у кореша своего и спроси.

Бармен ушел в подсобку. И вернулся лишь тогда, когда один из здоровяков за столиком подошел к стойке, чтобы сделать новый заказ.

Я допил кружку. Женский пол появился под занавес, но в сопровождении пола мужского. Барышень, подходящих под неплохо знакомый мне тип Алины, на горизонте заметно не было. Поэтому я отчалил, решив еще раз попытать счастья в этом заведении завтра. Когда я выходил, мне показалось, что двое здоровяков за дальним столиком буравят меня глазами.

Я направился в другое заведение. Оно находилось по другую сторону огромной стоянки для автотранспорта, по старинке называемой привокзальной площадью. Я пересек площадь и у первого же павильона купил сигарет. Пока продавщица отсчитывала сдачу, я успел осмотреться. За мной от первого кабака никто не увязался. Это было и хорошо, и плохо одновременно.

С вокзала доносился гул поездов и эхо диспетчерских голосов, а вокруг, несмотря на время, галдел народ. Я чувствовал легкое опьянение. Чем больше алкоголь воздействовал на организм, тем более гармонично я чувствовал себя в этом месте. Вокзал, место сосредоточения огромных толп людей и привокзального криминалитета всех пошибов, живущих за счет лохов с сумками. Этот мир только на первый взгляд отличался от ночных улиц района, где я вырос. Другие лица, другая картинка. Законы и принципы — те же. И знаете — здесь я был, как рыба в воде.

Второй бар был более свежим и опрятным близнецом первого. Прыщавый бармен наливал пиво хохочущей за двумя сдвинутыми столиками компании, а охранник сидел на стуле у окна и поигрывал резиновой дубинкой. Музыка была такой же тупой и бессмысленной, что и в предыдущем заведении. Но если я выпью как следует, то перед мордобоем с кем-нибудь можно будет и станцевать.

Мысленно приказал себе собраться, напомнив, для чего я здесь.

— Алина? — переспросил бармен, пододвигая мне пакет с орешками и кружку пива, и бросил быстрый взгляд на охранника. — Я клиентов по именам не знаю.

Я рыгнул, показывая, что свой в доску.

— Да ладно те, чувак. Говорят, Алинка пожизняк тут торчит. Мне найти ее надо. Потап просил.

— Я не знаю, о ком вы. Честно.

— Б… дь.

— Что?

— Хреново, говорю.

Минутой позже в бар зашли две девицы. Блондинка и брюнетка. Блондинка наверняка бывала здесь частенько: она улыбнулась бармену, что-то бросила охраннику, уверенно направилась к одному из свободных столиков. Брюнетка осматривалась, изучая обстановку и людей. Я шагнул к девушкам, когда они располагались за столиком.

— Девчонки, можно с вами познакомиться?

— Нет, — отрезала блондинка.

— У, какие мы, — я включил режим банальщины, в котором, выпив, мог существовать очень долго. — Феминистки, гордые и независимые?

Я обращался к брюнетке. Она переглянулась с подругой и неуверенно отозвалась:

— Да нет.

Словосочетание из двух взаимоисключающих утверждений — шикарное изобретение человечества.