Отряд Асано. Русские эмигранты в вооруженных формированиях Маньчжоу-го (1938–1945) - Aлексей Буяков

Численность курсантов команды составляла 80 человек. Первоначально они были разбиты на два взвода по четыре отделения в каждом, одно из отделений составляли связисты. После второго набора курсантов в январе 1943 года был выделен специальный, третий радиотелеграфный взвод. Курсанты были обмундированы в форму полиции Маньчжоу-го (парадную и повседневную), которую во время увольнения меняли на гражданскую одежду.[262] Кроме того, на складе команды имелось обмундирование частей Красной армии.[263]

На вооружении личного состава сначала находились разнокалиберные старые винтовки, позднее замененные японскими винтовками производства мукденского арсенала, а также ручные пулеметы и гранатометы, по одной единице соответственно на каждое отделение, за исключением отделения связи. Офицеры были вооружены саблями и маузерами. Также команда располагала некоторым количеством взрывчатых веществ (динамит, мелинит).[264]

Срок обучения курсантов составлял шесть месяцев. Однако после завершения обучения первого курса часть курсантов (связисты – в полном составе) была оставлена в Учебной команде для шестимесячной стажировки в качестве старших курсантов, имея звание ефрейтора. Знаком отличия старших курсантов от младших являлся нашиваемый на левый рукав мундира угол из зеленого сукна с золотой полосой, над которым располагались либо одна (младший курсант), либо две (старший курсант) звезды.[265]

В программу обучения курсантов Учебной команды входила строевая и тактическая подготовка (бой в наступлении и обороне), изучение материальной часть оружия, стрельба, подрывное дело, разведывательная и партизанская деятельность, агитационно-пропагандистская работа. Практическое обучение подрывной технике осуществлялось на станции Шаньши в пятнадцати километрах от Ханьдаохэцзы. Учебные занятия проводились как в дневное, так и в ночное время. Практиковались учебные полевые марши к соседним с Ханьдаохэцзы станциям – Яблоня и Хайлинь.[266] Места для этого были как нельзя более подходящими – сопки, покрытые лиственными и хвойными лесами, узкие долины с небольшими речками.

Как вспоминал поручик Ильинский, «муштровали курсантов не столько мы, сколько [японские] инструкторы. Обучение партизанским действиям, хождение в походы и т. д. Все это было в тягость, потому что мы не знали, чем все закончится… Боялись даже подумать, что японцы могут бросить нас на границу! Но мы в то же время чувствовали японскую неуверенность в их мероприятиях, поэтому надеялись на благополучный исход».[267] Есть сведения о том, что некоторые из призванных на службу в учебную команду отказывались явиться на станцию Ханьдаохэцзы, в связи с чем руководство прибегало к помощи жандармерии. Был и случай побега из школы двух курсантов, во время поимки которых один из беглецов был застрелен японцами.[268]

Учебная команда горно-лесной полиции действовала до 1944 года, осуществив три выпуска разведчиков-диверсантов и два выпуска связистов.[269]

Помимо обучения в Учебной команде, куда в основном направлялась молодежь, имевшая среднее или неоконченное среднее образование, для русского личного состава горно-лесной полиции Маньчжоу-го с августа 1941 года были введены обязательные проводимые дважды в год двухнедельные лагерные сборы, где отрабатывались навыки перехода границы, проведения разведки, диверсионной деятельности. До сорок четвертого года сборы проводились на станции Ханьдаохэцзы, в 1944–1945 годах – на разъезде 22-я верста, примерно в 7 км от станции Ханьдаохэцзы. Доступ туда был ограничен. Чтобы попасть на разъезд, нужно было преодолеть высокую и крутую гору Старый Барабан, получившую свое название из-за особого подъемного сооружения в виде большого барабана с паровым двигателем, служившего для переправки через гору тяжелых вагонеток с лесом.

Ответственность за проведение сборов возлагалась на начальника Военной миссии на станции Ханьдаохэцзы (в 1941 году – майор Сикаи Ёситэру).[270] Руководили сборами японские и русские инструкторы из офицеров воинских отрядов и начальников отрядов горно-лесной полиции. Русским начальником сборов на протяжении практически всего периода их существования являлся начальник Вэйшахэйского полицейского отряда, старший надзиратель С. Г. Трофимов,[271] в прошлом штабс-капитан Белой армии.

Трофимов С. Г. ГАХК

Теперь вернемся к подразделению отряда Асано на станции Ханьдаохэцзы. В момент своего образования подразделение насчитывало чуть более ста человек командного и рядового состава. Младший комсостав части Китамура был сформирован почти исключительно из русских полицейских кадров, прошедших командные курсы на станции Сунгари-2 летом сорок первого и весной сорок второго годов. Рядовой состав отряда также почти полностью был представлен бывшими служащими горно-лесной полиции. Для формирования разведывательно-диверсионного подразделения полицейские кадры приобретали неоценимое значение, поскольку имели большой опыт боевых действий против китайских хунхузов и партизан в характерной почти для всей восточной линии СМЖД гористо-лесной местности.

Первоначально эскадрон Китамура состоял из двух взводов, которыми командовали поручик Гукаев и прапорщик Агеев. Еще одним бывшим инструктором Военно-полицейского училища, служившим теперь командиром отделения в Ханьдаохэцзийском отряде, являлся Валентин Гусев, носивший воинское звание фельдфебеля.[272] Эскадрон остро ощущал нехватку кадров младшего комсостава, поэтому в марте 1942 года двенадцать кандидатов на должности младших командиров были направлены для обучения в учебной команде сунгарийского отряда.[273]

Вооружение Ханьдаохэцзийского отряда было аналогичным вооружению отряда Асано – японские винтовки Арисака (позднее карабины) со штыками, чешские ручные пулеметы Брно и гранатометы, у офицеров – «маузеры» Намбу. Тяжелого вооружения отряд не имел.

Подразделение Китамура изначально формировалось как разведывательно-диверсионная часть, поэтому основу его учебной деятельности составило изучение дисциплин разведывательного, партизанского, диверсионного плана. Полученные знания отрабатывались на регулярно проводимых практических занятиях в условиях походного лагеря. Хорошей иллюстрацией деятельности Ханьдаохэцзийского отряда может служить обнаруженный нами «План лагерной жизни и действий партизанского отряда» от сентября 1943 года.

Нужно отметить, что к этому времени произошли некоторые перемены в руководстве отрядом. В сентябре 1942 года все японские чины отряда были назначены инструкторами (капитан Ивамото, поручик Окицу, подпрапорщик Баба Цунэо[274] и др.), а капитан Китамура отозван для прохождения дальнейшей службы в Мукден. Инспектором отряда Асайоко стал, по-видимому, капитан Ивамото, а с июля 1943 года – капитан Камимура Морио.[275]

Новым командиром отряда в звании капитана был назначен Александр Гукаев, его заместителем стал прибывший из отряда Асано корнет Ложенков, командирами взводов – прапорщик Агеев и вахмистр Петр Литвинцев, также откомандированный из отряда Асано. Литвинцев служил в Сунгарийском отряде с апреля 1938 года, участвовал в 1-м Амурском походе, перед отправкой на Ханьдаохэцзы командовал отделением.[276] Осенью 1943 года прапорщик Агеев был отозван в распоряжение командира Сунгарийского отряда, а его место занял асановец – прапорщик Александр Павлов. До лета 1941 года Павлов служил младшим надзирателем в Шитоухэцзийском полицейском отряде. Потом, как и другие полицейские чины, был мобилизован в отряд Асано, первоначально служил штабным старшиной и казначеем, а с декабря сорок второго года – командиром взвода.[277]

Павлов А. В. ГААОСО

Согласно «Плану лагерной жизни и действий партизанского отряда», практические действия по отработке разведывательно-диверсионной и партизанской деятельности осуществлялись в лагерных условиях в период с 6 по 18 сентября 1943 года в районе Дорин (?). В походе участвовали оба взвода отряда, укомплектованные по три отделения в каждом, общей численностью около 70 человек. В «поле» бойцы размещались в восьми больших палатках с печками. Возглавлял походный лагерь инспектор Камимура. Бойцы и командиры подразделений имели на вооружении карабины, маузеры, взрывчатые вещества (мелинит) с капсюлями и горючим шнуром.

Основа плана заключалась в формуле: «Выковать воинский дух, соответствующий для бойцов передовой линии фронта. Согласованность действий с уверенностью в победе. Сохранение полной конспирации в процессе проведения занятий в лагере». Согласно учебной легенде, «синего государства партизанский отряд „А“ силою … человек, находясь на вражеской территории, согласно приказу по радиосвязи, 6.09 в 24:00 прибыл от станции Ивановка (Ханьдаохэцзы) юго-восточнее в район (Дорин) с задачей производить разрушительные действия по транспорту, связи и разрушения военных объектов, а также проводить пропаганду и агитацию, как устно, так и листовками среди населения противника».[278]