Загадка почтового голубя - Антон Иванов

— А тетя Маша «Ходили. Двое», — Передразнил соседка Женька. — Сплошная дезинформация.

Тут дверь Марии Васильевны раскрылась?-

— Развели тут собак! А теперь все из-за ас на ушах стоят!

И она снова захлопнула дверь.

— Этот пес меня с ума сведет! — простонала Женькина мама. — Скорей бы его хозяева возвращались.

— Вернутся, — уже совершенно успокоился Женька. — И вообще все нормально. Второй-то замок у нас работает.

— Кажется, я уже высох. Можно меня почистить, — объявил Михаил Валерианович.

Олег и Женька, вооружившись сразу двумя

щетками, принялись за работу. В результате китель участкового обрел вполне сносный вид.

— Отчистилось? — поинтересовался Михаил Валерианович.

— Еще пара пятнышек есть, — отвечал ему Женька. — Можем процесс повторить.

— Не стоит, — запротестовал милиционер. — Мы, между прочим, с Петровым на дежурстве. У нас еще дел много.

Они ушли.

— Гони мне скорее тетрадку! — потребовал Олег у Женьки. — Ой, сколько времени-то! — поглядел он на часы. — Меня сейчас предки убьют. Они даже не знают, где я!

И, схватив тетрадь по истории, Олег кинулся домой.

Глава VIII

РАЗБОРКА МАРАТА АХМЕТОВА

Наутро друзья, встретившись перед занятиями возле дома Олега, вдоволь посмеялись над несостоявшимся ограблением Женькиной квартиры.

— Вам хорошо, — вздохнул Олег. — А у меня предок вчера весь вечер допытывался, во что мы опять влезли.

— А мои предки, — подхватил Женька, — сказали, что если Зевс поживет у нас еще неделю, то они оба вообще в сумасшедший дом попадут.

— Я их понимаю, — фыркнула Катя. — Такого пса вдобавок к такому Женечке.

— Я-то при чем? — возмутился долговязый мальчик. — Можно подумать, что это мне пришло в голову замок на предохранитель закрыть.

— Вообще-то вы с Зевсом чем-то похожи, — внимательно посмотрела Таня на Женьку.

— Точно! — захохотала Моя Длина. — Оба здоровые и лохматые!

— И ломают все что ни попадя, — подхватил Темыч.

— А по-моему, Зевс даже больше на Пашкова похож, — сказала Катя.

— На меня-то почему? — удивился Лешка.

— Потому что ты еще больше всего разрушаешь, чем Женька, — объяснил Темыч.

— Вы лучше скажите, к Карену сегодня идем или нет? — спросил Женька. — У нас ведь всего два дня осталось.

— Не у нас, а у того парня, — уточнил Пашков.

— Боюсь, ему плохо придется, — продолжал Женька.

— В общем-то, я полагаю, вся эта публика друг друга стоит, — задумчиво отозвался Олег.

— А вдруг парень как раз ни в чем не виноват, — тихо проговорила Таня. — Попался как-нибудь в лапы Карену и Пролюняевым, и они теперь заставляет его на себя работать.

— Запросто, — рубанула рукой воздух Моя Длина. — Дали парню денег взаймы. Тот вовремя не смог возвратить. Вот теперь на них и работает в счет долга.

— Машка права, — согласился Пашков. — Парень боится Карена.

— Не то слово, — подтвердил Женька.

— Значит, нам надо спасать человека, — гордо выпятил грудь маленький Темыч.

— Спасать или не спасать, но разобраться, что к чему, надо, — кивнул Олег. — Хорошо, что клетка Мичмана по-прежнему у Карена в квартире.

— Ну! — воскликнул Пашков. — Я, между прочим, с Мичманом договорился. Он, раз такое дело, согласен еще пару дней подождать.

— Ты что, рассказал ему? — заволновались ребята.

— Совсем за дурака меня считаете? — покрутил пальцем возле виска Лешка.

— Ребенок и есть ребенок, — высокомерно произнесла Школьникова.

— Не надо со мной так, Машка, — издал мелодраматическое восклицание Пашков. — Я ведь могу и обидеться.

— Это меня не колышет, — лениво отмахнулась Моя Длина.

Лицо у Лешки горестно вытянулось.

— Так какую ты лапшу на уши Мичману повесил? — поспешила вывести его из ступора Катя.

— Сказал, что мой дядя Саша привез из Латинской Америки громадного попугая, а держать его пока негде. Ну, Мичман, конечно, вошел в положение.

— Простенько и со вкусом, — посмотрела Таня на Пашкова. — Ты только сам потом в собственном вранье не запутайся.

— Не беспокойтесь, — ответил Лешка.

— Пошли в школу, — поторопил друзей Олег.

— Роман-то, интересно, выздоровел? — уже входя в вестибюль, спросил Женька.

— Наверное, нет еще, — покачала головой Катя.

— После гипертонического криза так быстро на работу не выписывают, — знал толк в самых различных болезнях Темыч.

— Ты просто ходячая медицинская энциклопедия, — произнесла нараспев Катя.

— Что же у нас вместо литературы будет? — с озадаченным видом проговорил Олег.

— Какая разница! — отмахнулся Женька. — Что-нибудь да придумают.

— Да уж, — кивнул Пашков. — Домой не отпустят.

Едва подойдя к классу, ребята столкнулись с Арсением Владимировичем.

— Роман Иванович бюллетенит, — сообщил тот ребятам.

— Пустой урок? — поинтересовались они.

— Нет, — покачал головой Арсений Владимирович. — Сегодня Романа Ивановича заменяю я. Внеочередное занятие по ОБЖ. Марш по местам!

Ребята быстро расселись. Доблестный заместитель директора уважал дисциплину.

— Ну что, орлы? Как настроение? — с таким видом осведомился у класса Арсений Владимирович, будто хотел послать их в атаку.

— Нормально! — ответил за всех Марат Ахметов.

— Молодцы! — похвалил Арсений Владимирович. — Начинаем теоретическое занятие на тему: «Выживаемость в экстремальных условиях внештатных ситуаций»! Берите тетради. Записывайте название темы. Сегодня пройдем в теории. А на следующем уроке устроим практические занятие. На нем вы усвоите некоторые необходимые навыки.

Ребята послушно полезли за тетрадями и ручками.

— Вот блин! — вдруг громко раздалось с задней парты.

Класс обернулся. За последней партой стоял Марат Ахметов. В руках он держал тетрадь, с которой на парту и на пол стекали крупными каплями черные чернила. Ахметов переводил изумленный взгляд с тетради на сумку и обратно. Руки у него были черные.

— Какие вопросы, Ахметов? — проявил участие Арсений Владимирович.

— У мальчика ручка потекла! — хохотнул Вадик Богданов.

Примыкавшая к его «группировке» часть класса, как по команде, расхохоталась. Ахметов посмотрел на Богданова. Желваки на лице у признанного силача содружества «В» задвигались.

— Ручка, значит, течет, — посочувствовал ему преподаватель по ОБЖ. — Неприятно, Ахметов. Однако не смертельно. Сбегай в туалет. Помоешься и прибудешь обратно.

— Да уж. Помыться мальчику не мешает, — вновь подал голос Вадик Богданов.

Его «группировка» расхохоталась громче прежнего.

Марат поднял сумку. Из нее на пол тоже закапали чернила.

— Плохая у мальчика ручка, — с притворным сожалением произнес Богданов.

— Папа богатый, а на ручках для сына, видимо, экономит, — откликнулась Дуська Смирнова, ходившая по пятам за Богдановым.

Глаза у Марата недобро блеснули. Однако тратить времени на разговоры он не стал. Подхватив сумку, он устремился в коридор. Компания с Большой Спасской обменялась выразительными взглядами.

— Чует мое сердце… — склонился к Женькиному уху Темыч.

— Отстань, — перебил его долговязый мальчик. — Еще накаркаешь.

Тут Пашков с очень загадочным выражением лица сказал:

— Арсений Владимирович, разрешите обратиться?

— Обращайся, Пашков, — согрели Лешкины слова сердце бывшего кадрового офицера.

— Можно выйти? — спросил тот.

— Да ведь урок только начался, — возразил Арсений Владимирович.

— Мне вот так надо! — провел ребром ладони по горлу Пашков.

— Тогда валяй, — сдался заместитель директора. — Только недолго.

Пашков, подмигнув друзьям, мигом покинул класс.

— Кажется, наш великий изобретатель что-то задумал, — поделилась с Катей догадкой Таня.

— По-моему, тоже, — была согласна подруга. — Лешенька пошел инструктировать Марата, как лучше устроить бяку Богданову.

— Ты думаешь, это он Марату в сумку чернила вылил? — спросила Таня.

— Больше некому, — с уверенностью произнесла Катя.

— Разговорчики в строю! — грянул Арсений Владимирович.

Девочки, прервав обмен мнениями, покосились на Богданова. Тот сидел с очень довольной физиономией. А Дуся Смирнова кидала на него влюбленные взгляды. Таня повернулась к парте Олега. Он тоже посматривал на Богданова, однако совсем не влюблено.

— Кажется, Катька, быть беде, — прошептала Таня.

— Чует твое сердце, да? — отозвалась Катя. Однако и она явственно чувствовала, как воздух в классе словно электризуется.

— Название темы урока все записали? — спросил Арсений Владимирович.

— Кроме Ахметова, — ответил Богданов. — Он моется.