Духовная традиция и общественная мысль в Японии XX века - Александр Луцкий

Но появились и «смысловые» переводы. Так, другой известный социолог того времени, Ниси Аманэ (1826–1894), для переложения термина «философия» применил слово из двух иероглифов: тэцу – мудрость и гаку – учение. Кстати, термин тэцугаку прижился в японском языке и до сих пор используется для обозначения философской науки.

Серьёзные трудности для перевода на японский представлял термин «социология». Ниси Аманэ предлагал вначале достаточно общее и широкое слово «ниннэнгаку», буквально означающее «учение о человечестве». По мнению исследователя истории социологической мысли Японии Кавамуры Нодзому для обозначения термина «социология» японский эквивалент сякайгаку поначалу не применялся. Использовались такие слова как косайгаку – «учение об отношениях», ниннэнгаку – «учение о человечестве», сэйтайгаку – «политическое учение».[140]

Иероглифическая письменность с её языком образных понятий наложила отпечаток на всё развитие философской мысли Японии, включая социологическое знание. В иероглифике не содержалось таких абстракций, как на Западе. Иероглифические «абстракции» изображались числом. Пример – знаменитая «Книга перемен» – «И-цзин», с её системой гадания, выраженной своеобразным графическим способом. В то же время делались попытки передачи абстрактного через конкретное. Так, в книге бесед Конфуция «Лунь-юй» содержатся описания поведения человека в семье и обществе и на основе этих конкретных описаний выводятся вполне абстрактные понятия «гуманизм», «справедливость», «человеколюбие». В конфуцианском классическом труде «Чунь-цю» («Весна и осень») часто встречаются описания событий, передающих чувственные впечатления, на языке неопозитивизма называемые «протокольными предложениями».

С другой стороны, само конфуцианское учение давало повод для его философско-социологического комментирования. Из описания поведения конкретного человека в конкретной ситуации выводились всеобщие нормы поведения. При этом существовало различное толкование «общественного порядка», «равенства», «неравенства» и т. д.

Анализируя письменные источники конфуцианства, можно прийти к выводу, что китайцы, а вслед за ними и японцы нашли выход из ситуации зависимости от иероглифического письма. Абстракции, необходимые для развития и упорядочения философского мировосприятия, выражались через «конкретность» и число. Именно метод конкретности оказал влияние на процесс усвоения и переосмысливания в Японии западных теорий.[141]

Первые японские социологи были ещё и просветителями прозападного направления. Они несли в японское общество идеи западной культуры и философии.[142] Упоминавшийся выше Като Хироюки активно занимался издательской деятельностью, был автором множества журнальных и газетных публикаций, стал одним из основателей Токийского императорского университета. Ниси Аманэ также активно печатался, пропагандируя идеи западного просвещения, был членом комитета по созданию Японской Академии наук. Ниси учился в Голландии и в своих ранних работах опирался на концепцию Ж.-Ж. Руссо о государственном устройстве. В социологии он разделял идеи О. Конта.

Основное требование японского просвещения – конституционное правление. Като Хироюки даже считал, что оно является естественным выражением конфуцианских принципов, в частности «добра» и «зла». Согласно Като, «конфуцианское» добро имеет общественный характер, а зло – сугубо личный. Поэтому конституционная система правления, будучи общественной, предпочтительнее личного единовластия императора.[143] В итоге этот японский социолог, взяв западное понятие и обосновав его исходя из принципов традиционной морали, создал некий сплав восточных и западных представлений.

В период Мэйдзи начинается процесс институционализации социологической мысли. Первый его этап ознаменовался появлением социологических журналов, вокруг которых организовывались профессиональные сообщества. Однако надо учитывать следующий момент: понятия сякайгаку (социология) и сякайсюги (социализм) поначалу не очень-то различались. «Теория социализма» и «теоретическая социология» на первых порах выступали как синонимы – они означали теорию, разъясняющую социальные проблемы и указывающую пути совершенствования общественного устройства. Поэтому в социологических журналах сотрудничали и социологи-теоретики, и будущие социалисты-революционеры. Но позже, в течение первых десятилетий XX в., понятия сякайсюги и сякайгаку становятся почти антагонистическими, поскольку размежевание общественных сил предполагало решение противоположных задач: либо кардинального социалистического преобразования, либо постепенного буржуазно-демократического реформирования.[144]

В развитии социологии Японии особую роль сыграло открытие кафедры социологии в Токийском университете в 1893 г., о чём было сказано в самом начале нашей статьи. Кафедра была создана Тоямой Масакадзу (1848–1900), который, заметим, закончил Мичиганский университет и находился под влиянием взглядов Г. Спенсера.

С конца 20-х гг. прошлого века начинается следующий этап институционализации социологической мысли Японии, когда возникают вполне полноценные институты и факультеты социологии. В 1919 г. в Токийском императорском университете открылся социологический факультет. Бурное развитие новой науки привело к созданию в 1923 г. Японского института социологии (Нихон сякайгакуин). Ведущие позиции в то время стал занимать ученик Тоямы и основатель Японского социологического общества профессор Такэбэ Тонго (1871–1945). Так же, как и вышеупомянутый Ниси Аманэ, он испытал сильное влияние позитивистской философии и идей О. Конта. Такэбэ создал «контовско-конфуцианскую» теорию, сыгравшую важную роль в истории японской социологии.[145]

Поскольку социология периода Мэйдзи в большей степени была зависима от просветительского движения, в то время она ещё не вышла за рамки философии и социально-политических учений. Политические разногласия, в частности, вокруг «вопроса о конституционной форме правления», стали предпосылкой теоретических споров вокруг вопроса о «естественных правах».

Со временем происходит постепенный отход японских социологов от просветительства. Такэбэ Тонго формирует свою философско-социологическую концепцию уже вне просветительских рамок. Однако отделить философию от социологии профессору Такэбэ так и не удалось, уж слишком сильным оказалось влияние на его творчество эмпирико-мистического позитивизма Конта. Такэбэ дополнил контовскую теорию конфуцианской идеей субординации в семье и государстве. В свою очередь, использованное им буддийское учение о постижении внутреннего мира личности и о постижении мира вещей оказало мощное влияние на развитие психологической линии в японской социологии.

В Токийском и Киотском университетах было положено начало двум социологическим школам. Развитие «токийской школы» связано с именем Тоды Тэйдзо (1887–1955). Будучи учеником Такэбэ Тонго, Тода высоко ценил эмпирическую составляющую позитивизма О. Конта. Он считал, что наблюдение, эксперимент, опыт могут служить главными инструментами исследования современного ему японского общества, в частности, японской семьи.[146] Отметим, что в Европе на ранних этапах развития социологической науки эмпирические исследования были оторваны от теоретической мысли. В Японии же Тода Тэйдзо в начале XX в. сделал важный шаг к объединению теории и практики социологии в единую систему. Тода выделял два типа таких объединений: «культурное» и «естественное».

Культурное объединение включало в себя культуру, политику и экономику. Ему соответствовали: а) культурные эмпирические исследования религии, морали, здравоохранения, воспитания; б) политические эмпирические исследования права, самоуправления, взаимодействия социальных групп; в) конкретные экономические исследования, предполагающие анализ средств к существованию трудовых и профессиональных отношений. Естественному объединению соответствовали демографические исследования динамики и статики населения, в рамках которых главная роль отводилась эмпирическому изучению японской семьи. Тода Тэйдзо выступил родоначальником эмпирической социологии в Японии.

В Киотском университете ситуация была иной: здесь предпочтение отдавалось формальной социологии. Активными исследованиями в этой области занимались профессор Ёмэда Сётаро (1873–1945), который первым в Японии ввёл в научный оборот термин «философия истории», и Такада Ясума (1893–1975) – сторонник ницшеанства. Ёмэда под влиянием зиммелевской теории предложил аналитическое понимание социологии как общественной дисциплины, отличной от других социальных наук методом и предметом исследования. Он развивал идею о трех формах социологии: чистой, систематической и синтетической. Идея Ёмэды базировалась на допущении существования двух родов наук – познавательного и оценочного.[147] В социологии они совмещены. В качестве «оценочной» социология в трактовке Ёмэды разрабатывает такие нормы, ориентиры, критерии изучения общественных явлений, которыми должны пользоваться социальные науки. Одновременно социология выступает и как «познавательная» наука, потому что сама может изучать общественные явления.