Возвращение - Леонид Гришин

– Давайте всё-таки пройдём к вам в кабинет, – предложил Пётр Васильевич.

Лариса поняла, что Оле лучше не слышать то, о чём сейчас пойдёт речь.

Когда они зашли и закрыли дверь, Пётр Васильевич начал говорить:

– Вы не поверите, но Олю, оказывается, удочерили Киреевы.

Лариса с Богданом переглянулись.

– Пётр Владимирович Киреев – это заведующий хозяйством детдома, его жена, Марфа Петровна Киреева, – воспитатель, – продолжал Пётр Васильевич, – удочерили уже два года назад, причём, как говорят мои ребята, подделок там очень много.

Когда Петр Васильевич говорил, Богдан смотрел на Ларису. У Ларисы сжались кулаки, она закусила нижнюю губу, её глаза сузились.

– Богдан, скажите Петру Васильевичу… – сказала Лариса, когда Пётр Васильевич закончил.

Богдан сказал ему, что он заезжал в Ленинград, что им уже известно о Киреевых.

– Пётр Васильевич, Богдан Иванович, я прошу вас, я вас очень прошу, сделайте так, чтобы эти люди были наказаны по всей строгости закона, пускай они… – на её глазах появились слёзы.

– Извините, – проговорила она и вышла из кабинета, оставив мужчин наедине.

– Что будем делать? – спросил Богдан.

– Здесь вопрос один. Я очень быстро соберу документы, проведу их экспертизу. Это моя специальность.

– Я могу как юрист выступать.

– Это не помешает. Я так понял, что вы только прилетели?

Богдан кивнул, а сам смотрел на дверь, в которую только что вышла Лариса.

– Хорошо, тогда завтра же мы и начнем работать. Мои сотрудники работают уже сегодня.

Когда они договорили и вышли в гостиную, Лариса сидела и смотрела на Олю, как она играет с Рыжиком, как кот к ней ласкается. Куда бы Оля ни пошла, он за ней. И всё морду подставляет, чтобы его погладили.

Пётр Васильевич попрощался, сослался на дела. Лариса и Богдан сидели в гостиной и смотрели, как Оля играет с Рыжиком. Они сидели молча, Лариса думала, откуда в людях столько жестокости. Воспользоваться горем ребёнка и так поступить, так поступить… Обманным путём выдать себя за родителей Оли…

Вечером она пригласила Богдана поужинать. За ужином Лариса больше молчала, а Богдан чувствовал себя стеснённым.

– Богдан Иванович, – вдруг обратилась к нему Лариса, – я прошу вас как юриста – я бы очень хотела, чтобы эти люди понесли, помимо уголовной ответственности, ещё и ответственность моральную, чтобы все знали о том, что они преступники, и чтобы их больше никогда не допускали к детям.

– Я сделаю всё, что в моих силах, Лариса Викторовна. Как только будет заведено уголовное дело, мы сразу же придадим этому огласку через средства массовой информации. Не беспокойтесь.

Глава десятая

Через пару дней Пётр Васильевич вечером приехал домой к Ларисе. Он заехал без предупреждения, чего обычно раньше не случалось, и попросил Ларису принять его на два-три дня пожить.

– Что-то случилось? – спросила Лариса.

– Нет, что вы! Всё в полном порядке. Мне нужен совет Богдана Ивановича. Это по моей работе…

Пётр Васильевич ошибся. Уже через день в дом к Ларисе нагрянули гости. К дому подъехал автобус, из которого выбежали сразу несколько человек с автоматами и в масках. Окружив дом со всех сторон, они позвонили в дверь. Пётр Васильевич заблаговременно увёл Ларису, Олю и Богдана в кабинет, и дверь открыл сам. Открыл и сразу стал показывать своё удостоверение. Один из людей в маске, руководивший операцией по освобождению, посмотрел на это удостоверение, затем внимательно всмотрелся в лицо Петра Васильевича. Медленно он опустил автомат и снял с себя маску:

– Командир, это ты? Ты где был? Мы же кругом тебя искали! Где ты был? Мы же тебя уже и из живых выписали.

– Да, Костя, я жив, – твёрдо сказал Пётр Васильевич, сразу узнав этого человека, – а ты чего здесь?

– А у нас задание, – недоумённо ответил человек без маски, – здесь ребёнка похитили, держат в подвале на привязи.

– Отпусти своих ребят. Вон, цветы все потоптали, – тихо прибавил Пётр Васильевич.

– Отбой! – крикнул Костя.

Стоявшая сзади группа подошла поближе, а Костя оглянулся на них и громко сказал всем идти в автобус. Группа быстро покинула помещение.

– Пётр Васильевич, поступил сигнал, – продолжил Костя, когда все ушли, – что обманным путём похищена девочка из детдома, которую удочерили её родственники. Похитила её хозяйка кафе, в котором дети питались во время летних каникул. У неё было изуродованное лицо, и эта хозяйка, чтобы не отпугивать посетителей, девочку похитила и держит у себя в подвале.

Пётр Васильевич закусил губу.

– Костя, ты сам-то в это веришь? – спросил Пётр Васильевич и протянул ему папку, – враньё всё это. Просто подстава. Костя, в этой папке всё написано.

Костя недоумённо взглянул на папку.

– А можно мне на девочку посмотреть?

– Да, конечно, можно.

Вышла Лариса, держа за руку Олю. Вместе с ними вышел и Богдан. Костя посмотрел на девочку, нахмурился и перевёл взгляд на Петра Васильевича.

– Пётр Васильевич, у него вон там, в правом кармане, есть фотография, – вдруг сказала Оля, – но там я ещё до операции. И он не может поверить, что я там и я здесь – это одно и то же лицо. И он начал сомневаться, что вы тоже есть вы.

– Оля, ты что говоришь? – шёпотом спросила Лариса.

– Он узнал сначала Петра Васильевича, а теперь смотрит на меня, вспоминает фотографию… Ты ему скажи, Пётр Васильевич, пускай в папке посмотрит, там такая же фотография есть!

Костя вопросительно смотрит на Петра Васильевича, как бы спрашивая, откуда она знает, что у него есть её фотография? Как такое возможно?

– Да, я знаю, что у вас фотография есть, и вы засомневались, что видите перед собой командира, тогда как давно уже считали, что он погиб!

– Оля, идите с мамой в гостиную, – сказал Пётр Васильевич, и Лариса увела Олю.

– Какая мама? – удивился Костя, – у меня есть сведения, что её удочерили.

– У нас тоже эти сведения есть, и мы подали иск насчёт этого фиктивного удочерения. Давай будем поступать по закону. Дождёмся суда, не нужно самодеятельности.

– Но командир… Я тебе верю.

– Так оно, Костя, и должно быть.

Он обнял его.

– Можешь здесь прочитать. Хочешь, у себя прочитай, – сказал ещё раз Пётр Васильевич, указывая на папку.

– Хорошо, командир, – Костя сел за стол и стал внимательно изучать документы.

Через некоторое время он встал, извинился перед всеми. Пётр Васильевич пожал ему руку. Они ещё раз обнялись с Петром Васильевичем.

– Командир, мы тебя ждём, – сказал он напоследок и ушёл.

Глава одиннадцатая

Как только всё выяснилось, Богдан и Пётр Васильевич приступили к подготовке исковых заявлений против работников детдома Киреевых. Петру Васильевичу удалось обнаружить ещё три подобных случая присвоения работниками детдома имущества детей. В одном из таких случаев оказалось, что у ребёнка были родственники, причём не такие уж и далёкие. Они впоследствии усыновили ребёнка, но ничего не знали о его квартире. Богдан воспользовался этим случаем, связался с этими людьми, и от их лица было написано ещё одно исковое заявление. Богдан помнил, что пообещал Ларисе помимо уголовного наказания, сделать так чтобы вся эта история была освещена в СМИ, чтобы в будущем Киреевы ни на шаг не могли приблизиться к детям. Но нельзя было допустить того, чтобы это каким-либо образом коснулось Олю. Богдан объяснил свои мысли Петру Васильевичу, но тот всё продумал заранее и уже начал работать над тем, чтобы изъять и спрятать все фотографии Оли до операции. Впоследствии фотографии были изъяты даже у Бориса Николаевича. Остались только в Харькове, но это были медицинские снимки, и мужчины понадеялись, что репортёры не станут их разыскивать, а уж тем более публиковать.

Наконец, настал тот день, когда все документы были переданы в следственные органы и суду. Богдан специально настоял на личной встрече с судьёй. Он попросил её освободить Олю и Ларису от свидетельских показаний, чтобы не травмировать ребёнка. Кроме того, велика опасность, что Олю атакуют журналисты, как только она появится в зале суда. Судья пролистала дело и задала резонный вопрос о фотографиях. Богдан ответил честно и обещал, что если будет вынесено решение о запрете печати и публикации этих фотографий, он немедленно передаст их. Судья написала письменный документ, поставила печать, и Богдан отдал ей папку с фотографиями. Как только судья взглянула на них, лицо её резко изменилось. Глаза стали влажными, она достала платочек и, сглотнув, грустно посмотрела на Богдана.

Богдан знал, что у судьи тоже двое детей. Она пообещала, что фотографий не увидит никто, кроме неё, и немедленно спрятала их. В день слушания дела Богдан Иванович отвёз Олю в «Артек», а Ларисе сказал, что если в суде будут настаивать на участии Оли в процессе, она должна будет сказать, что девочка находится в стационаре, в Харькове. За всё время Ларису только единожды навестил следователь, и то в присутствии Богдана и Петра Васильевича. Он задал несколько вопросов, на которые получил ответ, и больше её не вызывали. Поэтому ни Лариса, ни Оля не принимали участия в этом процессе, всё было сделано Богданом и Петром Васильевичем, который в последний момент прикрепил к делу исковое заявление от фирмы, которая оформляла квартиру Оли на продажу, с подозрением на фальсификацию документов.