О чем расскажет дождь - Ольга Егорова

— Значит, думала об этом?

Снова пересеклись их взгляды, и снова промелькнула мысль: «Только бы он не ушел. Только бы он остался…»

— Думала.

— И я. Все это время только о тебе и думал.

Алина улыбнулась:

— Что же раньше прийти не догадался? Две недели прошло…

— Две недели и два дня, — уточнил он. — Только раньше я не мог. Я в командировке был.

— В командировке? — удивленно переспросила Алина. Она и представить себе не могла, что на тысячи вопросов, которые в течение этого времени она без конца себе задавала, есть один-единственный, такой простой ответ.

— Да, в командировке. Очень далеко, в Тюмени.

— И давно приехал?

— Сегодня…

— Сегодня?

— Да, сегодня в половине шестого утра. Я к тебе в принципе попозже собирался. Часам хотя бы к двенадцати, но потом подумал: а вдруг ты уйдешь куда-нибудь и снова я тебя не увижу…

Она чувствовала, что верит ему. Изо всех сил запрещала себе верить и все-таки верила. Значит, не напрасно так отчаянно светило солнце в окно?

— Послушай, Влад…

Он порывисто накрыл своей рукой ее ладонь. Сжал тихонько пальцы:

— Не надо, Алина. Я догадываюсь, что ты сейчас скажешь. Только и сам я до сих пор ничего не понимаю… Я просто знаю, что думал о тебе все это время. Не переставая думал о тебе с момента нашей встречи. Ехал в поезде, лежал на своей верхней полке и улыбался. Почти всю дорогу улыбался как дурак. Вспоминал тебя…

— Я что, такая смешная?

— Не в этом дело. Хотя ты на самом деле немного… Немного смешная. Не обижайся, по-хорошему смешная. Трогательная…

Алина молчала. Так трудно было поверить в то, что все это происходит на самом деле. Что все это правда: и роза, немного грустно склонившая набок темно-бордовый бутон, и прикосновение его руки, и его глаза напротив, и голос. Вот он, сидит у нее на кухне, примостившись как-то робко на краешке табуретки. И, кажется, это — как раз именно то, о чем она мечтала. Кажется — больше и не надо в жизни ничего, только бы он больше не исчезал…

— Ты молчишь все время…

— Я просто слушаю тебя.

— Да, — улыбнулся он, — конечно. Еще одно твое удивительное и крайне редкое качество — ты можешь просто слушать. Знаешь, так приятно говорить, когда кто-то тебя слушает.

— Могу себе представить, — улыбнулась Алина. — Послушай, мы с тобой уже столько времени сидим на кухне, а я тебе даже чай не предложила. Хочешь чаю?

— Не знаю. Наверное, хочу.

— Значит, будем пить чай…

Алина поднялась из-за стола. Ноги почему-то были ватными, а кончики пальцев — она заметила это, когда доставала чашки из шкафа, — слегка подрагивали. В висках пульсировала кровь, сердце гулко стучало… Она едва не выронила из рук блюдце. Поставила посуду на стол, по-быстрому убрала в холодильник масло, колбасу и майонез, даже не вспомнив, для какой цели были предназначены бесчисленные бутерброды. Она немного удивилась тому, что их так много, но долго раздумывать не стала — разложила аккуратно на большой тарелке и поставила на середину стола.

— Послушай, ты, наверное, ждала кого-то?

— С чего ты взял? — Она обернулась и посмотрела на него с искренним удивлением. — Никого я не ждала…

«Только тебя, — добавила уже про себя. — Только тебя ждала целых две недели и уже не надеялась дождаться…»

— То есть ты хочешь сказать, что вся эта пища вот в таком количестве — это твой обычный завтрак? Алина, как тебе удается оставаться такой худенькой?

Она рассмеялась, поймав его нарочито серьезный взгляд. Вспомнила про рыжего Валеру с глупой улыбкой и снова рассмеялась. Теперь все ее утренние приготовления и раздумья по поводу предстоящей поездки показались эпизодом из далекого-далекого прошлого. Она посмотрела на часы: время приближалось к половине одиннадцатого. С минуты на минуту должна была позвонить в дверь Наташа…

— Просто я решила сегодня приготовить бутерброды на неделю вперед. Знаешь, очень удобно… Просыпаешься утром, а они уже готовы.

— Неплохая идея, — одобрил он. — И все-таки, может, я не вовремя?

— Вовремя, — успокоила она его и пододвинула к нему тарелку. — Ешь.

Он послушно взял один бутерброд, откусил большой кусок, глотнул чай из чашки:

— Вкусно. Ты к тому же еще и отлично готовишь… У тебя вообще есть недостатки?

— Есть, наверное. Как у всех.

— Что-то я сомневаюсь. Красивая, стройная, умная, добрая…

— …пушистая! — закончила со смехом Алина. — Перестань, прошу тебя, иначе у меня начнется звездная болезнь и я заставлю тебя обращаться ко мне на вы и называть по имени-отчеству…

— Хорошо, больше не буду, — согласился он. — Ведь мы совсем недавно перешли на ты…

— Совсем недавно, — согласилась Алина и подумала: откуда это чувство, словно она знает этого человека тысячу лет? Ведь на самом деле в общей сложности они провели вместе не больше нескольких часов. А теперь почему-то даже сложно себе представить, как это могло такое быть, что она жила на свете без него. Жила и не знала, что он тоже есть. Только почему так поздно она об этом узнала… В груди защемило: она снова вспомнила о том, что так мучило ее все это время. Влад женат, и это значит, что вместе им не быть никогда. Что этот импровизированный завтрак все равно закончится, он встанет с табуретки и уйдет. Все равно уйдет, и снова все будет по-прежнему, с той лишь разницей, что у нее опять появится прошлое, которое мучительно захочется забыть… Лучше бы не думать сейчас об этом!

— О чем ты сейчас думаешь, Алина?

— Я? Не знаю… Ни о чем. О тебе… Вернее, пытаюсь не думать…

Он поймал на лету ее ладонь, устремившуюся за сахарницей. Накрыл своей рукой, сжал — не сильно, но настойчиво. Она подняла глаза…

— Думай обо мне. Я хочу, чтобы ты обо мне думала…

«Господи, что же я делаю?» — мелькнула мысль. Алина тут же выдернула руку, слишком резко. Со звоном упала на пол ложка. Они оба кинулись ее поднимать…

Она успела первой. Выпрямившись, увидела его глаза — близко-близко, почувствовала дыхание. Подумала: никуда не деться. Поздно теперь уже думать о будущей боли. Потому что сейчас, в этот момент, она, кажется, только ради этого и живет на свете. Ради его глаз, которые вдруг так потемнели. Ради теплого дыхания, касающегося щеки. Ради губ, которые так близко, что уже нельзя ничего сделать…

Сомкнув дрожащие ресницы, она почувствовала прикосновение его щеки к своей. Прошептала едва слышно:

— Колючий…

— Я просто торопился к тебе… Господи, как пахнут твои волосы…

Он бережно снял полотенце с ее головы. Влажные еще волосы упали на плечи, несколько тяжелых прядей закрыло лицо. Едва касаясь пальцами, он убрал эти пряди и снова слегка дотронулся до ее щеки. Губы его были теплыми и мягкими. Каждое прикосновение рождало внутри тысячи искр, разбегающихся обжигающим потоком по всему телу. Она почувствовала головокружение и обхватила его руками за плечи.