Дорасти до неба (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Едва хозяин вошел, как близнецы тут же слиняли. Мол, они свое дело сделали, ценного человека доставили, а теперь у них другие дела. Ну а мы принялись знакомиться.

— Вы… — вопросительно поглядел на меня кузнец.

— Таисья, — отрекомендовалась я, протягивая ему руку. — Вы хотели пообщаться с владельцем некоего любопытного кинжала. Теперь у вас имеется такая возможность.

Молодой человек, нимало не смутившись, пожал мне руку. Правда, сделал это настолько нежно, словно и вправду решил, что имеет дело с ребенком. Интересно, что близнецы ему про меня наговорили?

— Роман, — представился он и, немного смутившись, добавил:

— Я представлял вас себе несколько иначе.

— Не переживайте, не вы первый. И, наверняка, не вы последний. Моя внешность вообще зачастую вызывает шок и напрочь ломает стереотипы. Ну что, поговорим?

— Поговорим.

Я уселась в одно из кресел, поджав под себя ноги. У меня эта поза вообще одна из любимых. А причина проста: на многих креслах и диванах мои ноги просто не достают до пола. Так чем маяться, умащиваясь на краешке сиденья, лучше наплевать на правила хорошего тона и устроиться с максимальным для себя комфортом.

Молодой человек открыл дверцу одного из шкафов, вынул небольшой пакет и, присев в кресло напротив меня, принялся выкладывать на журнальный столик различные предметы. Мой стилет — я его сразу узнала, только лезвие лишилось бурых комочков засохшей крови, да, кажется, стало чуть короче. Пластиковую баночку с щепоткой бурого порошка — скорее всего, это как раз то, что счистилось со стилета. Небольшой нож, формой напоминающий финку, с таким же бурым лезвием, что и мой кинжальчик. Голубого цвета прозрачный камень размером с фасолину.

Я как-то сразу заскучала. Понятно, что сейчас меня будут пытать на предмет происхождения моего кинжала и его, без преувеличения, уникальных свойств. Я, конечно, думала на предмет того, как буду отбиваться, но особо много вариантов не придумывалось. Понятно, что говорить правду нельзя ни в коем случае, но и придумать правдоподобное объяснение тоже как-то не получалось.

— Таисья, вот ваш стилет.

Роман пододвинул ко мне мой кинжал.

— Не скрою, он меня поразил. Я, конечно, не самый крутой специалист в металлургии, но, все же, работаю с металлом не первый год. И, надо сказать, никогда не встречал ничего подобного. Думаю, что и никто не встречал. Ведь с виду — обычная мизерикордия, примерно шестнадцатого века. Новодел, конечно, но имитация очень качественная. Но вот материал… Вы заметили, что клинок стал чуть короче?

Я кивнула.

— Дело в том, что кончик, тот, что был загнут, отломился. Я сперва пытался выправить его здесь, у себя. Грел кинжал до двух тысяч градусов, но все впустую. Металл не делался пластичным. Более того, он, кажется, и не нагревался толком, хотя индукционная печь работала на максимуме. Тогда я сносил его к знакомому кузнецу на завод. Там гидравлический двухтонный молот, я решил, что уж там-то можно будет выгнуть кончик. А он просто отломился. Представляете? Пруток металла диаметром миллиметров пять сломался только тогда, когда его минут пять долбили двухтонным молотом!

Я понимающе покивала. А Роман настолько увлекся рассказом, что совершенно забыл обо всем. Глаза его горели, он поминутно порывался вскочить, приподнимался было и тут же снова опускался в кресло, не прекращая рассказа. Действительно, Миркину кирасу обычным мечом не взять. Да и оглобля, которую выпустили из баллисты, ее не пробила бы. Серьезный получился костюмчик!

— Я, чтобы убрать излом и заострить лезвие, — продолжал Роман, — сточил практически целиком алмазный круг!

Услышав про алмазы, я забеспокоилась.

— Я не уверена, что смогу возместить…

Но кузнец только досадливо отмахнулся.

— Это ерунда. Главное — в другом. Видите порошок?

Он указал на пластиковую баночку.

— Это я счистил с вашего кинжала. Я не знаю, что это за вещество, у меня нет возможности проанализировать его химический состав. Но оно прекрасно растворилось в воде, а потом — вот!

Он придвинул ко мне финку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я делал этот нож для себя, и решил попробовать. Не знаю, откуда у меня возникла эта мысль, но едва я погрузил нож в раствор этого порошка, как он начал впитывать жидкость, как губка. Вы представляете? Металл впитывает воду! А потом, когда процесс завершился, лезвие стало таким же прочным, как и у вашего кинжала. Я, конечно, под двухтонным молотом его не испытывал, но гвозди он рубит легко, и его даже поцарапать невозможно.

Роман выплеснул эмоции, подвыдохся, и уже почти спокойно завершил монолог:

— Вы понимаете, что это значит? У меня, конечно, нет возможности в полной мере исследовать и это вещество, и этот металл, но при той же плотности вещества, при том же весе, его прочность возросла многократно. Появление его на рынке, пусть даже в небольших количествах — это буквально переворот в технике. Это ведь практически вечный металл. Я специально проверял — известные кислоты на него совершенно не действуют, куда уж там простой воде. Область применения — широчайшая. Это и подлодки с глубиной погружения до нескольких километров, и самолеты — представьте, что тонкая фольга из этого металла будет прочней традиционных авиационных сплавов. Что уж говорить про космос!

Я, если честно, прониклась. Да, будет круто. Вот только где взять в этом мире столько черных волков? Но надо как-то энтузиазм человека пригасить.

— Я скажу вам, что это за вещество.

Роман всем телом подался ко мне, снова зажигаясь азартом.

— Но сперва скажу кое-что еще, — прибавила я. — Знаете, что будет с вами на другой день после того, как вы объявите миру о своем открытии?

— Что?

— Вы погибнете в своей мастерской от несчастного случая. А потом здесь случится пожар. И, конечно, все материалы о новом металле при пожаре пропадут.

— Почему?

— Роман, вы производите впечатление умного человека. Но, кажется, эта тема, — я взяла в руки свой кинжал и выразительно им качнула, — лишила вас способности трезво мыслить. Как вы думаете, сколько стоит это открытие?

— Миллионы, — ответил кузнец с небольшой заминкой.

— Миллиарды! — поправила его я. — Причем одни люди эти миллиарды получат, а другие потеряют. Одни захотят сделаться монопольными владельцами секрета, чтобы заработать кучу денег, а другие захотят уничтожить секрет вместе с автором, чтобы такую же кучу не потерять.

— Но мне ведь не нужны миллиарды, — возразил Роман. — Я мог бы продать рецепт за относительно скромную сумму.

— Но останетесь вы сами как владелец секрета. Из головы ведь у вас ничего не сотрешь. Так что…

Тут я вспомнила рассказ Саныча о тех костюмах.

— Кроме того, в этом случае можно и вовсе ничего не платить. Инсценировать несчастный случай и подкинуть немного денег кому следует, чтобы полиция глубоко не копала. Зачем отдавать миллион, если можно его не отдавать?

Роман, видимо, явственно представил свои перспективы, потому что загрустил, повесил голову и вообще сник. Мне его стало жаль. Кроме того, я ведь обещала…

— Я вас немного утешу. Знаете, что это за вещество?

— Что? — спросил он, уже без особого энтузиазма.

— Кровь.

— Кровь? Но ведь…

Я как раз накануне провела вечер в интернете, копая материалы по этой теме, так что немножко подковалась.

— Не человеческая, не бойтесь. Кроме того, человеческая такого эффекта не дает, это еще древние римляне проверили. Вы же в курсе, что они закаляли мечи, протыкая ими своих рабов?

— В курсе. Только это, вроде, было в Сирии…

— Это мелочи, — отмахнулась я. — Так вот: никого протыкать не придется. Это кровь животных. Но звери это настолько редкие, что найти их крайне трудно. А уж поймать живьем, чтобы закалить в их крови меч, и вовсе невозможно. Так что не выйдет у вас мировых потрясений. Вы просто не сможете добывать нужную кровь в промышленных масштабах. Ну а сейчас позвольте попрощаться, мне пора. Да, а это к чему?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я некультурно ткнула пальцем в до сих пор лежавший на столе камушек.