Одинокий белый вампир - Линси Сэндс

тур раздачи автографов. Люцерну хотелось бы, никогда не писать эти чертовски популярные

книги.

Встав, он резко выплеснул остальную часть его кофе на лужайку и пошёл к двери. -"У меня

много работы. Спокойной ночи."

-"Нет, подожди, Люцерн!" - Она встала на ноги и последовала за ним.- "Мы должны

обсудить это. Я здесь три дня и мы ещё ничего не сделали."

Люцерн проигнорировал ее. Он просто зашёл внутрь и начал подниматься на верх.

-"Люк, пожалуйста! Ни один из авторов не любит эти туры, но они хороши для гласности, и

читатели хотят пообщаться с авторами. Они хотят встретить автора историй, которые им так

нравятся. Короткий тур,"- она подлизывалась, когда он не ответил. - "Половина остановок, возможно. Я могу поехать с тобой чтобы убедиться, что у тебя есть все что ты хочешь. Если

бы ты только …"

Люцерн дошёл до его офисной двери. Он зашёл внутрь и закрыл позади него с ударом,

который был немного громче чем щелчок замка.

Кейт уставилась на дверь. Двери, которыми хлопают, казалось повторяли их отношения. Она

начинала ненавидеть двери.

Опустив плечи, она прислонилась к двери и закрыла глаза. Она была очень позитивным

человеком, как правило, и всегда думала, что человек мог сделать что угодно, если его

достаточно обработать, но это было до того, как она встретила неподвижный объект:

Люцерна. Человек был так же упрям как … ну, как она. Возможно даже больше.

Кейт подумывала сдаться, упаковать свои вещи и вернуться в Нью- Йорк с поджатым

хвостом, но это было не в ее характере. Она очень не хотела быть таким вредителем и ей

было жаль, что она не могла оставить его мирное существование, но по мнению компании

было весьма неблагоразумно для них ожидать, что Люцерн Аржено будет содействовать.

Они тратят большие деньги, чтобы рекламировать его книги; он мог бы по крайней мере

сделать небольшое усилие. И она главным образом согласилась с этим. Она только должна

была убедить его. Черт, она считала бы великой победой, если заставит его согласиться на

несколько интервью по телефону.

Кейт медленно выправлялась. Это может сработать. Она зациклилась на туре раздачи

автографов, но возможно ей больше повезёт с интервью.

-"Люк?"- позвала она. Ответом ей была тишина, но Кейт это не остановило. -"Смотри, я

знаю, что ты не хочешь сделать тур раздачи автографов, ладно. Но, пожалуйста, по крайней

мере, не мог бы ты рассмотреть возможность нескольких интервью?"

Она ждала в тишине, затем добавила,- "Только подумай об этом. Хорошо?"

Решив оставить это на ночь, Кейт повернулась к двери комнаты для гостей. Она должна

подумать об аргументе, о некотором плане, который сможет убедить его. Она займётся этим

утром.

Люцерн знал, когда Кейт сдалась и ушла. Он чувствовал ее отсутствие так же как слышал

открытие и закрытие двери комнаты для гостей. Он сидел в течение долгого времени за

столом, слушая ее перемещения и подготовку ко сну, потом звуки ночи, когда она

остановилась.

Он думал сыграть в Жажду крови II, но это было не то без нее. Он думал писать, но был не в

настроении. Таким образом, он сидел в молчаливой темноте, слушая ночь. Крики ночных

птиц, песни сверчков, шепот ветра, вздохи … Кейт, он понял. Тот сонный хриплый

звук издавала Кейт. Люцерн мог услышать его, если напрягался. Он также мог чувствовать

ее запах. Аромат казалось окружил его. Напоминание ее прикосновений к нему, когда они

танцевали, он наклонил голову и понюхал его жакет. Аромат был силен там. Волнующий.

Стоя, Люцерн сбросил пиджак и бросил его на спинку стула, но запах все еще

кажется, цеплялся за него. Или возможно он просто был в воздухе, проник в его дом, как и

она. Прекратив попытки избавится от ее аромата, он подошёл к двери его кабинета и открыл

её; потом остановился там и закрыл глаза. Если он сконцентрируется, сквозь другие звуки

ночи, он сможет сосредоточиться на ее звуках - шелесте постельного белья, когда она

расправляла постель, небольшие мягкие вздохи, когда она мечтала, случайный ропот, но

главным образом ее дыхание, мягкое и успокоительное, вдох, выдох – снова и снова.

Он почти мог чувствовать ее дыхание на своей коже, теплый, влажный выдох. Тогда он

понял что чувствовал его около своей руки. Он стоял рядом с кроватью, неосознанно, ноги

принесли его туда, где его тело стремилось быть.

Люцерн посмотрел на неё через залитый лунным светом мрак, улыбаясь тому, как невинно

она спала. Кейт лежала в позе эмбриона, а ее рука находилась под подбородком. Потом его

взгляд опустился от ее лица вниз по ее телу. Это была теплая ночь, и кондиционер, казалось, не достиг верхних комнат, так как нижних. Кейт скинула покрывало и осталась лежать в

тонком белом хлопке ночной рубашки, которая обернулась вокруг ее бедер. Его

пристальный взгляд осматривал ее тонкую фигурку и её положение. У Кейт были

прекрасные ноги, длинные и красивые. Люку удалось побороть искушение слегка провести

пальцами по жемчужно - белой коже, но он вообразил то, на что она должна походить и знал, что она будет теплой и мягкой на ощупь.

Лёгкий вздох слетел с губ Кейт, и она перевернулась на спину, одна рука медленно

проскользила через ее грудь прежде, чем лечь на кровать. Люцерн взглядом последовал за

движением руки, затем возвратился по ее следу, чтобы обосноваться в вырезе ее ночнушки.

У ночнушки были пуговицы, ведущие вниз к ее талии. Первые две были расстёгнуты, и

третья казалось, готова просунуться в отверстие, оставив больше голого пространства для

рассмотрения. Пристальный взгляд Люка остановился на молочных вершинах ее груди, он

наблюдал их взлет и падение с каждым дыханием. Взлет и падение. Он представил, как

расстёгивает ту третью пуговку, чтобы открыть больше кожи, за ней следующую и так далее, наконец, полностью обнажая ее грудь.

Люцерн вообразил, как её полные полушария появятся в лунном свете. Как сочно. Он знал, что был бы не в состоянии сопротивляться желанию коснуться их, приласкать губами и

языком, утонуть в их сладости.

Кейт выгнулась на кровати и застонала. Люцерн почти застонал с ней. Ее духи здесь пахли

сильней; они смешались с запахами ее шампуня, мыла и сущности. Комбинация

была головокружительной. Он мог почувствовать это на губах. Из-за нехватки