Лицеист - Валерий Пылаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Странно. Нет, в наших отношениях никогда не было особой теплоты. Но реальные масштабы бедствия я раньше то ли не мог, то ли упорно не хотел представлять. Миша не просто решил проучить зарвавшегося младшего брата и заодно слегка выпустить накопившийся в учебке пар.
Он и правда меня… ненавидит? Пожалуй, так. Настолько, что почти готов убить. И дело уж точно не в дуэли с Воронцовым, не в разбитой отцовской «Волге» или паре статеек из «Вечернего Петербурга». Не во внезапно пробудившемся родовом Даре. И даже не в рыжей девчонке по имени Настасья.
Но тогда – в чем? Еще одна загадка из тех, что в последнее время буквально валятся на меня со всех сторон. И вряд ли хоть кто-то поможет ее разгадать. Об истинных причинах неприязни, которая существовала ровно столько, сколько я себя помнил, знает только Миша… Знает, но уж точно не станет делиться.
Я еще раз взглянул на коротко стриженый затылок брата – и отвел глаза. Зашагал чуть медленнее, а потом и вовсе отстал и обошел усадьбу с задней стороны. Вряд ли кто-то стал бы всерьез допытываться, но прийти на ужин в рубашке без половины пуговиц…
Миша, похоже, мыслил примерно так же. Не знаю, когда именно он успел переодеться, но к столу через четверть часа вышел уже не в мундире. Сменив форму на джинсы и футболку, Миша из смертельно серьезного и строгого почти-подпоручика превратился в самого обычного парня и будто даже стал младше на год или два.
Но на его расположение это, разумеется, не повлияло. Грозовая туча, нависавшая над тарелками, оказалась настолько грозной и тяжелой, что проняло даже деда. Он сердито зыркал на нас по очереди – включая Костю – тыкал вилкой в жаркое так, будто сражался с кем-то из полузабытых врагов бурной молодости, но так и не сказал ни слова. Доедать не стал: отодвинул стул, поднялся, подхватил палку и заковылял в гостиную. За ним ушел Андрей Георгиевич, а потом и Миша. Остались только мы с Костей, и я уже думал удрать наверх, не дожидаясь, пока подадут чай…
Но не тут-то было.
– Саш. – Костя отодвинул тарелку с остатками ужина. – Задержись, пожалуйста. Разговор к тебе есть.
– Не смею спорить, ваше сиятельство, – тоскливо вздохнул я. – Казнить, нельзя помиловать?
– Не паясничай. – Костя махнул рукой и показал кому-то у дверей на кухню на кухню два пальца. – Просто хотел кое-что спросить. Разрешишь?
– Тебе попробуй не разреши. – Я откинулся на спинку стула. – Спрашивай, конечно, какой разговор.
– Что вы не поделили с Мишей?
– Понятия не имею, – буркнул я. – Вытащил меня из старого сарая за усадьбой и чуть не всыпал. За все хорошее.
– Полагаю, самое время спросить, что ты забыл в старом сарае за усадьбой. – Костя улыбнулся и облокотился на стол. – Сам я уже давно туда не заглядывал. Находились дела поважнее.
– Девушку. Рыжую. Зовут Настасья. – Я не удержался от соблазна чуть поддеть брата. – Довольно симпатичная, надо сказать.
– Дочь Архипа Семенова, – кивнул Костя. – Крепостная.
– Что-о-о?
– Крепостная. – Терпеливо повторил брат. – Ее дед в свое время отказался оформить вольную, а у отца… у отца такой возможности уже не было.
– Не понимаю.
Я попытался порыться в памяти, но таких юридических тонкостей там, похоже, не имелось. Я знал о крепостном праве лишь то, что оно было чем-то безумно устаревшим, редким…
– Я и сам удивился. – Костя пожал плечами. – Даже дед, а он-то у нас знатный ретроград – считает все это ненужным атавизмом. Мы все-таки прогрессивная держава, и вдруг – крепостные… дикость! И все же многие даже из столичной знати видят в этом… скажем так, некоторый смысл.
– Интересно, какой? – фыркнул я.
– Юридически закрепленную возможность дворянину владеть другим человеком. С ограниченными правами, и все же… Или человеку – перейти в собственность дворянина по собственному желанию и за определенную плату. – Щеки и даже уши Кости вдруг покраснели – и явно не от чая, который едва успели подать. – Не думаю, что стоит рассказывать об этом несовершеннолетнему. В деталях.
– Детали мы опустим. – Я махнул рукой. – Что с Настасьей?
– Разумеется, она могла бы попросить у деда вольную и выкупить землю с отцовским домом на льготных условиях, – отозвался Костя. – И, разумеется, никто не подумал бы ей отказать. Но девица оказалась упрямой и из-за собственного же характера попала в весьма интересное положение. И именно поэтому я должен просить тебя…
– Держать при себе руки и прочие части тела. – Я нарочито громко стукнул чашкой с чаем о блюдце. – Кость, ну я же не совсем малолетний болван. Да и вообще меня куда больше интересует не сама Настасья, а машина, которую она прячет.
Не то, чтобы я совсем не кривил душой, но тему следовало срочно сменить. К примеру, на ту, что я и так собирался обсудить с братом.
И Костя заглотил наживку.
– Машину? – переспросил он.
– Ага. И еще какую. – Я откинулся назад и заложил руки за голову. – Рассказать?
Глава 15
Рассказ занял не так уж много времени. Я не настолько хорошо разбирался в технических деталях – да и тех почти не знал. Только объем, примерную мощность колоссального семилитрового двигателя, габариты корпуса… ну, и наличие блока с карбюратором и прочими… патрубками.
– Металлолом. – Костя махнул рукой. – Прототип мотора на курьих ножках. Ты уверен, что он вообще работает?
– Должен. – Я вспомнил, как горели глаза Настасьи, когда она рассказывала про отцовский чудо-нагнетатель. – Если довести до ума – будет зверь-машина! Триста с лишним лошадей. Не меньше, чем в «Понтиаке», а может, и больше!
– Все с Воронцовым… «Понтиаками» меряешься? – усмехнулся Костя.
– Да при чем тут Воронцов! – Я сердито хлопнул ладонью по столу. – Сама концепция! Огромный мотор, рассчитанный на императорский лимузин, на облегченном шасси. И удельная мощность в разы больше.
– Так делали уже. – Костя пожал плечами. – На «Волгу» спорт-купе
