Эмблема с секрктом - Данил Корецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я швырнул трубку на рычаг и пошел открывать. В голове вдруг созрело решение отправиться на набережную и отыскать ту симпатичную волейболистку с очаровательными ножками. О да! Скучать я вовсе не собираюсь!
Я открыл дверь. В коридоре, на красной ковровой дорожке прошлого века, стоял дворецкий Жан в своем белом парике и зеленом камзоле.
– Месье ждут внизу, в баре! – торжественно объявил он.
Вот те на! Я даже не представлял, кто бы это мог быть… Может, у «Франсуазы» опять возникли проблемы с цыганами? Но он не знает, где меня искать… Честно говоря, я даже испытал некоторую тревогу. Спустился вниз, осторожно заглянул в бар – дубовые панели, балкончики с резными перилами, картины на стенах и… веселые взгляды трех пар глаз вкупе со взрывом сумасшедшего хохота.
– Ну, как мы тебя разыграли?! – Кристина сразу бросилась мне на шею, совершенно не соблюдая субординацию: все-таки Юлия дольше была моей девушкой. Но Юля повисла на мне с другой стороны, восстанавливая справедливость.
– Какая встреча, Зигфрид! – Она поцеловала меня в ухо, причем не просто чмокнула, а достала языком почти до барабанной перепонки. Все-таки, у нее не отнять определенных достоинств!
Алекс, развалившись, сидел на кожаном диване.
– Show must go on! – торжественно провозгласил он и привстал, подавая руку. – Так просто ты от нас не отделаешься! Намечается грандиозная прощальная вечеринка! Лягушки, лангусты, белый «Грав», «Пойяк», «Дом Периньон» и прочие извращения!
– У нас уже была прощальная вечеринка, – напомнил я. – Буквально вчера.
– Да, дорогой. И это было так замечательно, что нам захотелось попрощаться с тобой еще раз, – произнесла Юлия и посмотрела мне в глаза с самым очаровательным бесстыдством. – Правда, Кристина?
– Правда, правда! – подтвердила та, быстро ощупывая меня, как будто проводя обыск. Но искала она не наркотики и не оружие, направленность поисков была столь очевидной, что можно было порадоваться тому, что, кроме нас и бармена, в зале никого нет.
Честно говоря, я был ошарашен.
– Как вы сюда попали? Где яхта? И вообще…
– На такси, – сказал Алекс. – А яхта осталась в Порт-Эркюле.
– Теперь понятно…
На самом деле я ничего не понимал. Еще вчера компания собиралась продолжать путешествие. Да и сегодня в девять утра, когда мы прощались, планы оставались прежними. А в час они, бросив все, мчатся ко мне в Ниццу… Ну, девчонки ясно – не часто встретишь такого мужчину, как я. А Алекс? Именно он принимал решение. И, несомненно, у него была совершенно иная мотивация… Какая?
Очевидно, британец уловил мои сомнения и понял их причину.
– Дело в том, что мне тоже придется уехать, – пояснил он. – Срочные дела в Лондоне!
Уф! Я перевел дух. Вполне понятное объяснение. А насколько оно правдиво – меня в конечном счете не касается. Главное, его можно принять на веру в куда большей степени, нежели нежную, почти родственную привязанность к случайному курортному знакомому. Все становилось на свои места, и настроение у меня улучшилось.
– Что ж, тогда гуляем! – Я хлопаю своих девушек по упругим попкам.
Лангусты в пурпурном наряде… Легкий, искрометный, наполненный веселящим газом «Дом Периньон»… И казачий хор на Рю Берлиоз… И фейерверк над морем: огненные пальмы, лиловые солнца… Поездка в открытом лимузине по Английской набережной… Пересечение с бульваром Гамбетта…
– Это знаменитая «последняя миля» Айседоры Дункан, – с умным видом говорит Зигфрид Майер.
– А кто такая Айседора Дункан? – спрашивает Кристина. Русскую учительницу следовало убить за такое невежество, но это наш прощальный вечер и я ограничиваюсь снисходительно-прощающим взглядом. В конце концов, эрудированность не входит в число тех ее достоинств, которые доставляют мне удовольствие… Алекс думает так же.
– Знаменитая певица, любовница вашего соотечественника поэта Есенина, – объясняет он. – Она тоже любила кататься в кабриолете, и именно здесь ее шарф намотался на автомобильное колесо. Глупая смерть…
Браво, Алекс! Для британского специалиста в сфере резиновой промышленности блестящее объяснение! На некоторые огрехи можно не обращать внимания – какая разница, пела она или танцевала?
– Хорошо, что длинные шарфы вышли из моды! – одновременно восклицают девушки.
О, Россия, куда ты катишься!..
Мы же прикатились в трехкомнатный сьют отеля «Негреско», набросали на пол подушек, и началось…
Расцветающий на кончике языка полуночный цветок «Мартеля», тонкие талии, переплетенные руки и ноги, щедрый жар эллинских и простых московских бедер, признания в любви с неизбежной путаницей имен:
– Ты меня любишь?
– Мне хорошо с тобой, Юленька.
– Я Кристина!
– Все равно хорошо.
Предсмертный трепет экстаза, рука педантичного немца, заботливо протягивающая беспечному британцу спасательный круг в скользкой целлофановой упаковке:
– Держи, Алекс! Я не понимаю, кто из нас производит резиновые изделия?
– Спасибо, увлекся! Ты настоящий друг.
Да разве все расскажешь…
Вечер пролетел, был – и нет. И ночь пролетела. И снова – утро, золотистый отблеск на занавесках…
Пора в дорогу.
Юлия и Кристина самоотверженно вызвались проводить нас. Неспешно погрузились в такси, в неловком молчании доехали до аэропорта. Темы для разговоров исчерпаны. Мой самолет вылетает в девять, билет я заказал еще вчера. Рейс на Лондон – в девять тридцать, у касс бурлит беспокойная толпа: индусы, негры, пакистанцы… Они мало похожи на английских джентльменов, но тоже хотят улететь в Лондон, потому мест и нет… Я вопросительно смотрю на Алекса.
– Попробую что-нибудь сделать, – говорит он и, насвистывая какую-то арию, скрывается за массивной дверью с надписью «Chef-Administrateur».
Спустя несколько минут Алекс возвращается, в руках у него билет в бордовой обложке: «бизнес-класс».
– Наша компания давно сотрудничает с французскими авиалиниями, – кратко объяснил он. – Мы поставляем покрышки для шасси.
Настроение у девушек падает быстро и стремительно, как стрелка барометра перед грозой.
– Скажи мне номер телефона, – говорит Кристина, обращаясь одновременно к двум своим мужчинам.
– Я сам тебе позвоню.
– Я сам тебе позвоню.
Ответы звучат синхронно, совершенно одинаково и столь же совершенно неправдоподобно. Кристина насупилась, в глазах блестят слезы.
– Не веришь? Вот глупая, – с неожиданной нежностью говорит Алекс. – Напиши мне свой адрес и домашний телефон. Я, может быть, специально возьму командировку в Москву! Как твоя фамилия?
– Лугина, – весьма правдоподобно всхлипывает Кристина и начинает писать адрес на салфетке. Алекс, как по уши влюбленный юноша, поглаживает ее по спине. Надо сказать, он очень меня удивил.
– Пойдем, не будем им мешать, – сказал я Юле, чтобы упорядочить процедуру прощания. Все-таки, здесь лучше использовать традиционный вариант: один мужчина прощается с одной женщиной.
– Очень печально, – кивнула вторая наша девушка и шмыгнула носом.
Мы подошли к барной стойке напротив входа в зону паспортного контроля. Там похмелялись пивом два колоритных брюнета в гавайках и белоснежных костюмах – так одеваются марсельские бандиты. Они заметно оживились при нашем появлении, даже щеки порозовели. Юлия, ох, Юлия! Думаю, ее формы способны гальванизировать мужские трупы недельной давности.
Я заказал два сотерна и два виски. На плоском экране в углу показывали новости. И вновь появилось знакомое сановитое лицо с бородкой «а-ля Ришелье». На этот раз глаза были открыты и выглядело оно вполне живым.
– Установлена личность мужчины, убитого вчера в Монте-Карло! – оживленно сообщил диктор. – Это американский гражданин Рональд Сазерленд, который два дня назад прибыл в Ниццу на отдых. По предварительным данным, он был ведущим разработчиком электронных средств для космической промышленности США. С 2005 года профессор перестал выступать с докладами на научных конференциях и публиковать статьи в журналах по радиоэлектронике. Возможно, его разработкам присвоили гриф секретности…
– Ты даже не смотришь на меня, – укоризненно сказала Юля, залпом, как водку, выпивая свой сотерн. – А у меня будто руку отняли. Вот взяли и отрезали…
Она всхлипнула.
– Почему именно руку? – поинтересовался я. – И какую – правую или левую?
– Да какая разница… Вот эту!
Она вытянула изящную кисть, будто собираясь отвесить пощечину коварному соблазнителю. Но только уставилась на открытую ладонь, словно читала там свою судьбу, ожидающую ее среди скучных химкинских пейзажей в компании мужа-бизнесмена, если он, конечно, существует.
