Обратный отсчёт - Александр Уралов

— Не знаю, Георгиевна… просто вспомнилось, и всё тут. Окопное дело скучное — знай, следи за обстановкой, да думай обо всём, что в голову придёт. У вас-то как там? Малолетки обедают?

— Заканчивают. К сончасу готовимся. В шестнадцатой группе один мальчик ногу едва не сломал — со шкафчика прыгал, в папу-парашютиста играл… ну, и по мелочи — синяки, ссадины, животики и горлышки. Слава Богу, в тридцать второй, подростковой, подозрение на кишечную палочку сняли.

— Ты там сама-то не суетись, Георгиевна, если ничего сложного. Не девочка всё-таки…

— Ничего, нормально пока.

— «Пока»… Вот перевалишь когда-нибудь за семьдесят, как я, тогда и поймёшь, что беречься смолоду надо!

Главврач фыркнула:

— Значит, через семь месяцев, сразу после дня рождения, я об этом и подумаю!

— Серьёзно? — слукавил дед Серёжа. — Вот оно — бабское счастье! Я-то думал, тебе не больше пятидесяти. Мол, отвоюемся — начну клинья подбивать, под тёплый бочок к молодушке подкатываться.

— Нехорошо врать в вашем возрасте, Сергей Романович, — строго сказала старая язва.

— Ну… это не враньё, конечно… — невинно ответил дед Серёжа и сам того не замечая, расправил плечи.

На экране появился шильдик-предупреждение. Пискнул сигнал оповещения. Веточки рецепторов обоих FG-180 напряглись, обрастая нежным пушком антенн.

— Ладно, Георгиевна, позже поболтаем, — сказал дед Серёжа — к нам, похоже гамеши лезут…

— Удачи вам, Сергей Романович!

— Да уж какая там удача… Погоди, Георгиевна, не отключайся на минутку. Я тут пару высокоточников вчера оживил — FG-180 — на автоматический режим. Если что — не забудьте там их вовремя отключить. Володе я все коды ещё на той неделе оставил. Включить их недолго. Лет двадцать они на автомате спокойно простоят. Минуты на три непрерывного огня их хватит. На всякий пожарный, поняла? Ну, и… если нас уже не будет, а чёртовы гамеши всё ещё будут здесь ползать. И пусть Володя в Программу воткнёт эти коды в шлюзовые программы! Обязательно! Не то, не дай Бог, они сдуру срежут всех, кто наружу выйдет. Поняла? Поняла, говорю?

— Поняла…

— Ну, Георгиевна, как говорят у нас в спецназе — ещё увидимся!

— Ещё увидимся… — эхом отозвалась Главврач.

Дед Серёжа помолчал… совсем немного… и отключился.

Марат не спал.

— Что там, старый? — спросил он. — Ни хрена не вижу. У меня с экраном проблемы на дальних расстояниях.

— Пять… нет, шесть «сусликов-самоходов» и что-то вроде БТР. Подожди… разгляжу.

— Всего-то? Фигня война… отобьёмся.

— Надо бы, — пробормотал дед Серёжа, пытаясь максимально увеличить изображение. — Ага… вот он! Ё-моё, да это же полицейский БТР! Даже водомёт не убрали. Тьфу, чёрт… на бортах система залпового огня навешена. Может и действует… а может, и нет. Похоже, гамеши, как и ты, только вблизи и видят.

— Летунов нет?

— Нет. Последнего «стрижа» недели три назад Лёнька сковырнул. Я удивляюсь, как они на эту-то рухлядь горючки набрали. Ишь, как коптит.

— Остатки посливали отовсюду, это уж точно. Но ничего, я тут на «таракана» несколько мин нагрузил. Если повезёт — он до них доскачет, долбанёт так, что мало не покажется.

Дед Серёжа попытался передать изображение на экран Марата, но ни черта не вышло. Внезапно он понял, что эта атака Калифа — последняя. Всё. Аут. Снимите шлемы и переждите минуту молчания. Война закончена. Во всяком случае, на этом рубеже, в этой части Урала… России.

«Суслики» и БТР не торопились. Осторожно, боясь мин-ловушек, они пробирались между воронками, остатками укреплений, «сусликами-сторожами», деактивированными Калифом, и ржавеющей битой техникой. Ствол водомёта был задран круто вверх. На нём колыхалась тряпица. Это уж точно гамешевский флаг, хотя отсюда пока не разглядеть. Символично… и чисто по-калифовски. Мол, «последний парад наступает». Поди, ещё и в чистое переоделись… борцы за идею, блин. Молитвы прочитали, «Откровение Саида Гамеша» помянули: «Бог стирает отжившее с лица Земли вашими руками!»

Калиф, похоже, подозревал, что отбиваться Сэйвингу на поверхности уже почти и нечем… и, откровенно говоря, подозревал он совершенно обоснованно. Выдохлись обе стороны, выдохлись. Перемёрли от болячек и ранений те, кто не был убит… в считанные месяцы одряхлели и развалились от иммунных и онкологических поражений, успев окрестить это последнее достижение биологического оружия горьким именем «Чума-старость». Ушли в холодный песок, истекли заражённой кровью…

— Слушай, старый! — сказал Марат, терпеливо дожидаясь, пока цели появятся в пределах прямой видимости. — А они не могут на этом БТР боеголовку притащить? Вдруг Калиф умудрился до кодов активации докопаться? Говорят, в Челябинске такие поганцы на Комбинате были, могли хакнуть собственное изделие.

— Вряд ли. Тогда бы гамешам нас атаковать никакого смысла не было бы. Дёрнули заряд километрах в трёх от нас, прямо в своём лагере, и засрали бы на прощание пол-Урала. Да и Сэйвинг не уцелел бы от такого удара. Просто обрушился бы и всё. Так что боеголовки у них нет — это точно.

— Ну, хорошо, — сказал Марат. — Честно говоря, не люблю, когда до ядерных зарядов дело доходит. А сейчас-то Калиф чего добивается? Вход-то завален!

— Уберут нас и начнут ползать по округе — аварийные ходы искать, рецепторы ломать, вентиляционные шахты всякой дрянью загаживать… мало ли что. Им за столько лет пакостить не надоело.

Марат молчал, покашливая.

— Не люблю, когда холодно, — с досадой сказал он. — Вот тебе и глобальное потепление — пар изо рта идёт.

— Ничего, Марат, продержимся.

— Мы, татары, народ двужильный, — пробормотал боец. — У меня, кстати, шестеро в кузбасском Сэйвинге отсиживаются. Две девчонки, три пацана и жена-врачиха. Та снаружи, конечно. Хотел поближе к ним быть, да служба сюда занесла. Жене тридцать три, а выглядит уже на все шестьдесят, а детям от пяти до двенадцати…

Да уж. Такую кару Господь на Землю обрушил. Со времён Саида Гамеша косит людей Чума-старость. Кроме детей, слава Богу, которых успели в своё время укрыть в Сэйвингах. И тех, кому просто повезло здесь, наверху — считанным единицам, как ему и Калифу. Как, возможно, повезло бы Марату, если бы не умирал он от «Симмерина-шестнадцать».

— Слышь, солдат?

— Чего?

— Если в этот раз Калиф самолично пожаловал, то здешней войне конец. Крот нехилый был. Я, грешным делом, надеялся, что он там всех пришибёт и атак больше не будет. Мы бы с тобой тогда «сусликов» потихоньку давили…

— Хорошо было бы… а то, глядишь, спустились завтра-послезавтра в Сэйвинг и стали бы свой век доживать. Я на гитаре неплохо играю, повеселил бы малышню. Опять же, в электронике кое-чего понимаю… — Марат с сипением вздохнул, но откашлялся почти нормально.

— Нельзя нам теперь туда. Перезаражаем всех.

— Да знаю я, знаю! «Уж и помечтать нельзя!» Помнишь такой анекдот?

Дед Серёжа пожевал губами и неопределённо хмыкнул.

— Может, пока по «сусликам» пощёлкать? Пока молчат, а? — спросил Марат.

— Боезапас кончается… да их так просто и не засечь. Те, что в прошлый раз проявились, в землю зарылись, даже рецепторы попрятали.

— Последняя модель, да? Я просто с такими не сталкивался.

— Последняя, конечно. Здесь сейчас всё последнее.

«Суслики-самоходы» резко прибавили в скорости.

— Ну, держись, командир! — крикнул Марат.

«Калиф, старая ты скотина… что же тебе всё неймётся?! — подумал дед Серёжа, плавно нажимая на курок. — На кой ляд всё это?»

Несколько часов спустя Главврач, потирая поясницу, вышла из Володиной комнаты. На экранах всё ещё дымил БТР. Рецепторы Сэйвинга осторожно выглядывали из-за камня — тихо. «Суслики-сторожа» молчали. Прав был дед Серёжа — кончились гамеши. Некому было снова перевести их в режим лупи-по-всему-что-движется-Господь-разберётся-кто-свой-кто-чужой.

Хотелось поплакать, но — нельзя.

Впереди обход в больничке. В двадцать шестой группе подозрение на ОРВИ. Программисты обещали закончить-таки несколько позарез необходимых режимов для роботов-нянек на Нулевой Рубеж — час, когда… когда — помни, это только гипотеза! — останутся только дети и роботы. Проклятая Установка опять барахлит. Воду тянет, а с глюкозой — сплошные проблемы. Техники говорят, снова корни промывать мало. Да и грунт — говно. Скудный грунт, ничего из него не вытянуть. Во всяком случае — в ближайшее время, пока нужные режимы не подберём.

Урожай в главном отсеке, вроде, неплохой будет, но рук не хватает для уборки. Рук не хватает, роботов не хватает… ВРЕМЕНИ не хватает.

И, главное — рано, рано, рано наружу выходить! Так и нахватаешься заразы. Да и мало ли кого сюда принесёт из тех, кто живы ещё наверху. Одичали…