Убежище - Кир Булычев

– Как я была в него влюблена! Как я болела за него двадцать три года назад, когда в Хельсинки проходило первенство Европы!

– А он? – спросил Сева.

Угрожающее шуршание и шипение пролетело по карете.

Опять он не то сказал!

На этот раз ему ответила сама королева.

– Считается, – сказала она, – что любой смертный под воздействием моих чар теряет голову.

– А Афанасий Тихонович?

– Вот он и покинул спорт, – загадочно ответила королева. – И прозябает в оздоровительном летнем лагере под Москвой. А мог бы стать президентом Гренландии.

– У нас хороший лагерь, – вступился Сева за Афанасия Столичного. – Наверное, лучший в Московской области.

– Что ж, – сказала королева, – я тебе верю, мой мальчик.

Она смотрела прямо перед собой, и у нее был очень красивый, но неподвижный профиль. Полное впечатление, что ее голову высекли из мрамора. И потом покрасили ее глаза и губы. Она казалась не королевой, а статуей. Сева даже хотел ей сказать об этом, но карета наклонилась, затормозила и встала.

Сева подождал, пока выйдет Снежная королева, потом выбегут и выползут ее подданные, и лишь потом сам спрыгнул на плитки, которыми была вымощена площадка перед дворцом Снежной королевы.

Глава шестая

Дворец Снежной королевы

Плитки были ловко пригнаны, так что даже зазоров не видно, гладкие, отшлифованные, светлые, но все разные и каждая со своим узором, красивее, чем в метро.

Плитками была покрыта площадка размером с баскетбольную, и сбоку стояли в ряд несколько саней и снегоходов. А также вездеход на колесах и лыжах вместо задних колес.

А впереди Сева увидел и сам дворец Снежной королевы.

Никогда бы не догадался, что это дворец.

Скорее он был похож на очень большой деревенский дом. Нет, не на избу, а на старинный терем. И хоть он был сложен из бревен, крыша у него была крутая и покатая, а крыльцо высокое и крытое. Это было скорее место для отдыха, спортивная база, зимний курорт.

Королева сказала:

– Пошли, пошли, что ротик разинул? Разочарован? Надеялся увидеть снежный или ледяной дворец настоящей Снежной королевы? А тут какой-то мотель! Не бойся, мой мальчик. Все у меня настоящее. Но я не хочу привлекать к себе излишнего внимания. В Финляндии во всем царит порядок, даже автоинспектора нельзя подкупить. Лучше я, как обыкновенная жительница Дальнего Севера, буду заниматься филантропической деятельностью… ты понимаешь, что это значит?

– Да, это гуманитарная помощь.

– Глупое слово, – королева сморщила мраморный нос. – Может быть гуманная помощь, а гуманитарными бывают только науки.

– Но ведь по телевизору говорят!

– По телевизору тебе такого наговорят, что лучше родиться слепоглухонемым.

– Вы говорите по-русски совсем без акцента, – сказал Сева.

У Севы счастливый характер. Он быстро привыкает к людям. Вот и к королеве уже начал привыкать. В конце концов не ему нужна королева, а она его просит сделать для нее одолжение. А он, Сева, просто любит всем помогать.

– Я вообще не говорю по-русски, – ответила королева. – Но сейчас ты попал в мою волшебную страну, а здесь языков разных нет, не нужны они нам. Обходимся.

– Хорошо бы, так было на всей Земле. Во всех странах один язык! Как было бы здорово! – вырвалось у Севы.

– Почему? – спросила королева.

– Тогда бы у нас иностранные языки в школах отменили. Представляете, раньше был английский, а теперь идем в кино!

– Как наивно, – сказала Снежная королева. – Неужели ты думаешь, что учителя оставят вас в покое? Вам тут же придумают какую-нибудь этику, эстетику или сопротивление материалов!

И Снежная королева так грустно засмеялась, что Сева сразу догадался, что она когда-то училась в школе и у нее с этим связаны неприятные воспоминания.

– Да. – Снежная королева угадала мысли Севы. – В мое время в школах еще были телесные наказания.

– Сочувствую, – сказал Сева.

– Кстати, – обернулась к нему королева, – в частных беседах ты можешь называть меня просто Роксаной. Но при людях попрошу именовать меня «ваше величество».

– Слушаюсь, ваше величество!

– И без иронии! – сказала Снежная королева.

Королева первой подошла к обыкновенной деревянной двери, и дверь распахнулась, медленно, как и положено во дворце.

Они вошли внутрь.

Заиграла музыка.

По обе стороны двери стояли на задних лапах громадные белые медведи. В лапах они держали алебарды.

Увидев королеву, медведи дружно зарычали.

Сева зажмурился и покрепче вцепился в руку королевы Роксаны.

– Не бойся, они только стражники. И раз ты мой друг, они будут охранять и тебя.

Сева не стал спорить, но он читал недавно, что диким животным нельзя до конца доверять. Всегда тигру или льву, не говоря уж о медведе, который живет в вашей квартире, может что-то втемяшиться в башку, и он вас растерзает, как котлету.

Почему-то вестибюль королевского дома был куда больше, чем весь дом снаружи.

Это был зал, но, что самое удивительное, не деревянный, как ожидаешь, а ледяной или стеклянный, с прозрачными колоннами, белым, в метровых снежинках, потолком, голубым скользким полом. А между колонн на каменных постаментах стояли белые ледяные скульптуры.

Они изображали каких-то великих людей, потому что у них были гордые позы, высоко поднятые головы, а руками все они куда-то указывали. Правда, в разные стороны.

– Мои предки, – сообщила Снежная королева. – Большей частью по материнской линии.

Что это означало, Сева не догадался. Поэтому спросил:

– А по отцовской линии – они где?

– Они не заслужили монументов. Ты ж понимаешь…

Дальше спрашивать не было смысла. Не заслужили, значит, не заслужили.

– Мы поговорим у меня в кабинете, – сказала королева, направляясь к резной каменной двери в ледяной стене. Дверь была ростом в два этажа, и она тоже послушно раскрылась, когда к ней подошла королева.

Там белых медведей не было.

– Фотоэлемент? – спросил Сева.

– Какой еще фотоэлемент! – сказала королева. – Он бы у нас быстренько заржавел.

А сама улыбнулась. Словно знала, что такое фотоэлемент.

Кабинет Снежной королевы был поменьше вестибюля. Если бы не ледяные стены, в которых были спрятаны светильники, которые разливали сияние внутри стены, и не потолок в виде сталактитов – ледяных сосулек, которые свисали сверху и на конце каждой горела лампочка, можно было бы подумать, что это обыкновенный городской кабинет.

Снежная королева подошла к обширному письменному столу, заваленному бумагами, кассетами, пластинками, дисками с нависающим над ним экраном позолоченного компьютера, уселась во вращающееся кожаное кресло, оттолкнулась и закрутилась в нем, весело крича на лету:

– Ничего не знаю! Ничего не умею! Не желаю притворяться умной!

Взмахнула руками, и ничего на столе не осталось.

Лишь лист бумаги, исписанный крупными летящими буквами, гусиное перо, чернильница на краю стола да серебряный колокольчик.

– Порой, – сказала Снежная королева, замедляя полет в кресле, – я сама не понимаю, в каком мире я живу. А живу я давно, потому что, судя по всему, я бессмертна. Это совершенно неприлично, но никуда не денешься. Ведь у каждого есть свои обязанности перед народом и страной. Я стараюсь приносить пользу, но знаешь, мальчик, я далеко не всегда уверена, что это именно польза. А может, мне надо бы уйти в отставку и утопиться в Ледовитом океане.

– И сколько же вам лет? – спросил Сева, который не знал, что женщинам этот вопрос задавать совершенно запрещено. Даже неприлично.

– Ну кто считал, – отмахнулась королева. – Больше двадцати. И это старость.

Она взяла колокольчик и потрясла им.

Ласковый серебряный звон поднялся к сталактитам, пролетел между колонн, отразился от ледяных стен, и весь дворец наполнился новогодним бархатным звоном.

– Пора переходить к делу, – сказала Снежная королева. – Мы с тобой люди занятые и не можем тратить время на пустые разговоры о времени, возрасте и бывших сражениях, не так ли? Наши друзья ждут.

– А мне в лагерь надо будет вернуться, – сказал Сева. А то она подумает, что ему тут больше всех нужно.

– Конечно, тебе надо в лагерь. Ну, где же он?

И тут открылась небольшая каменная дверь справа от стола, и вошел высокий пожилой толстый мужчина в красном костюме и галстуке-бабочке. Его красноносое лицо украшала окладистая седая борода.

– Ты меня звала? – спросил он.

– Познакомься, – ответила Снежная королева. – К нам приехал помощник и спасатель Всеволод Савин.

– Как же, как же, – прогудел старик. – Рад познакомиться. Зовут меня по-разному – Нильсом, Санта-Клаусом, Дедом Морозом, Оханом Миекке и даже Николаем Угодником. Выбирай любое из имен.

– Нильс, – вмешалась в разговор Роксана, – один из моих мужей. Они все похожи, но один за другим стареют, и приходится их заменять на молодых. Нильс – шестидесятый муж Снежной королевы.