Создавая успех. Воспитание необычного чемпиона - Сюзан Гарретт

Часто говорят, что «ничто действительно ценное не приходит само». Без База я бы не знала и половины того, что знаю сейчас о дрессировке собак. Опыт борьбы с истрепанными нервами во время выступлений с ним в начале его карьеры помог мне научиться лучше фокусироваться в сложных ситуациях в аджилити. Этот урок помог мне лучше бегать со всеми моими собаами. Я нервничала по неправильным причинам. Я боялась, что Баз будет «плохо выглядеть» перед зрителями. Если бы я просто фокусировалась на вещах, которые я должна была контролировать (управление и разминка), я бы лучше помогла этим Базу. Другой урок — я научилась выступать лучше всего под давлением.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. Урок по поощрению

Одна из самых распространенных ошибок — считать, что ограниченность нашего понимания равноценна ограниченности того, что возможно понять.

После четырех соревнований я поняла, что самое слабое место у моей собаки — джампинг. Если бы талант к прыжкам определялся энтузиазмом, Баз был бы лучшим прыгуном в мире. Однако к весне 1999 г. Баз начал стабильно сбивать одну-две палки за забег. Я перестала выступать на большую часть лета и стала заниматься прыжками почти каждый день. Я молитвенно прорабатывала с ним различные связки из книг. Разница стала заметней. Я еще не встретила тогда Сюзан Сало, так что рецепт улучшения прыжка База был мне еще неизвестен, но определенный прогресс был. Ошибочно решив, что «все в порядке», осенью я снова стала с ним выступать.

Мне еще предстояло понять, что навык прыгать надо освежать между соревнованиями. За выходные собака могла растянуться или перенапрячь фронт. Прыжковые «коридоры» напомнят ей, как прыгать правильно. Но я еще не знала об этом, и сделала неправильные выводы. Поскольку я все лето потратила на работу над прыжком, рассуждала я, База теперь надо наказывать за сбитую палку, и я решила снимать его с забега, если он сбивал палку. Каждый раз, как он сбивал палку, я просила позволения у судьи и выходила из ринга, чтобы посадить База в клетку.

В течение осени 1999 года я 22 раза прекращала забег из-за сбитой палки и ни разу не дала Базу возможность бежать дальше. Я поняла, что надо вернуться назад и снова поработать над прыжком. Свет погас. Я выяснила, что тренировать собаку прыгать надо в течение всей ее карьеры. Я снова выставила «коридоры», и если Баз сбивал палку, отправляла его в клетку. Вместо того, чтобы стать лучше (как было летом), Баз стал прыгать все хуже и хуже (примечание: летом я не наказывала его тайм-аутом за палки). Я расстраивалась, и это очень портило наши отношения с Базом.

Я спросила подругу, что мне делать. Она сказала, что я должна радоваться и тому, чего я уже добилась с Базом, и подумать насчет того, чтобы отдать его на диван. Это предложение меня всколыхнуло. Мысль о том, чтобы вообще больше не бегать с Базом, заставила меня размышлять о том, что вообще важно для меня. Я решила поговорить с собой, как со своими учениками, когда у них проблемы. Первый вопрос обычно — «Каков уровень поощрения вашей собаки?» Другими словами, сколько поощрения получает ваша собака во время работы над проблемой? В идеале собака должна получать поощрение за 70–80 % попыток.

И тут я с горечью осознала, что уровень поощрения База был близок к нулю. Каждый раз после старта в предыдущие два месяца он получал тайм-аут за сбитую палку. Каждый раз, как мы тренировались дома, он сбивал палку. Я не замечала видимых признаков стресса у База из-за моего ошибочного подхода. Сама возможность поработать со мной была для него приятной — можно было бегать и прыгать. Его уши торчали вверх, он был самим собой. Труднее определить у собаки стресс, если она в нем не зажимается, а возбуждается. Я села и от души поплакала над тем, что я делала с моей любимой собакой. Он старался и старался, и не получал подтверждения, что он делает правильно.

В этот день я убрала все барьеры и оставила только горку, бум, качели, колесо, слалом и стол. Это все Баз проходил безошибочно. Весь следующий месяц он не прыгнул ни одного барьера, который он мог бы сбить. Каждую тренировку я поощряла его за все, так что уровень поощрения приблизился к 100 %.

Не делая больше никакой прыжковой работы, я заявила его на соревнования в феврале 2000. Он прошел чисто семь трасс джампинга. Этот поразительный успех еще раз напомнил мне о важности поощрения. Не повторяйте мою ошибку. Каждый раз, как ваша собака ошибается, отслеживайте ошибку, чтобы сбалансировать ее более высоким уровнем поощрения. Когда я снова начала делать прыжковые упражнения дома, я старалась чередовать их с работой над зонами, чтобы Баз получал много поощрения. Каждый раз, как он сбивал палку, я не отправляла его в клетку, а просто останавливала, поднимала палку и начинала заново. Когда он хорошо прыгал тот барьер, который сбил в прошлый раз, я устраивала по этому поводу праздник и большую игру в потягушки. Это был большой урок.

Я ценю тот факт, что моя собака позволяла мне быть таким плохим дрессировщиком и все равно хотела со мной работать!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. Несовершенство База

Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом.

На Валентинов день 2000 г. родилась моя следующая собака. Следуя установленной традиции, очередь пришла заводить маленькую собачку. Выбор имени моей новой девочке не был трудным. Я решила, что после База («Шум, суета») любому потребуется ДиКаф (DeCaff, «без кофеина»). Это был крошечный щенок, тремя бабушками-дедушками которого были джек-рассел-терьеры, а четвертым — бордер колли.

В первый же вечер, как семинедельная ДиКаф появилась у нас, мой муж Джон был в кухне с Базом и сказал мне, что он вроде слышал, что Баз рычал на щенка, проходя мимо ее клетки. Следующим вечером ДиКаф была в загородке-вольере в кухне, когда Баз проходил мимо. В этот раз он не только рычал, он еще и схватил решетку зубами и тряс ее, как будто пытаясь напугать щенка. Меня не было рядом, когда это случилось, и я не могла поверить, что мой чудесный мальчик мог такое сделать. Я наивно взяла щенка наруки, посадила на колени и подозвала База. Моим намерением было поощрить База за то, что он не рычит, но он, пока подходил ко мне, прижал уши и оскалился на щенка.

Это был не первый раз, когда Баз проявлял агрессию, но это было самое сильное проявление в его жизни. До того он явно чувствовал дискомфорт при других собаках, особенно при некастрированных кобелях. Он стал лучше после того, как в двухлетнем возрасте его кастрировали. Он по-прежнему рычал, если собака подходила близко, но уже не провоцировал драку. Несмотря на множество занятий в группе в детстве, Баз не чувствовал себя уверенно среди других собак. До этого момента я просто контролировала его, чтобы избежать работы по исправлению проблемы.

Но перед лицом явной агрессии к новому щенку я поняла, что обходить проблему больше не получится и ее надо решать.

Я планировала выработать у него противоположный условный рефлекс, получив нужную информацию у авторитета в области поведения собак Джин Доналдсон. Я намеревалась поощрять База, когда он оказывался около другой собаки, особенно ДиКаф. Это могло дать ему большее спокойствие в присутствии чего-то, что он не любил. Чтобы обеспечить успех, я должна была очень хорошо контролировать ситуацию, чтобы не позволить Базу больше ни разу не выказать агрессию ни к ДиКаф, ни к другой собаке. Чтобы гарантировать это, я делала так, что Баз и ДиКаф всегда были в разных комнатах, если я не занималась в этот момент их приучением друг к другу.

Поскольку мы заметили дискомфорт База при щенке в первый же вечер, я не стала торопиться приучать ее к кликеру. Я хотела использовать кликер для База. Поскольку звук для нее еще ничего не значил, я могла спокойно щелкать Базу, и при этом ДиКаф не подрывалась бы за кусочком.

Для первого занятия я села на стул в кухне. Щенок был в вольере, одним концом перекрывающим одну дверь в кухню. Баз был в гостиной, куда из кухни вела другая дверь. Я начала бросать Базу кусочки в комнату. Как только он поймал несколько, он примчался в кухню. Я щелкнула и бросила кусочек до того, как он прошел весь путь внутрь. Еще через несколько кусочков Баз уже был в кухне и предлагал разные варианты поведения, как всегда во время занятий. Через четыре-пять кусочков ДиКаф пошевелилась в клетке, и Баз ее наконец заметил. Он тут же прижал уши, зарычал и убежал в гостиную. Я проигнорировала его. Через несколько мгновений он выглянул из-за угла. Я щелкнула и кинула ему кусочек в комнату. Еще через несколько кусочков он снова был в кухне, предлагая разные действия, но старался не смотреть и не двигаться в сторону щенка. Я закончила первое занятие за четыре минуты, начав таким образом поход на проблемы База.