Мой шейх (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame"

Газаль

Я проснулась, когда солнце исчезло за горной грядой, а по небу растянулись алые нити подсвеченных красным облаков. Нежиться в роскошной мягкой постели было поистине наслаждением. Поселение и проведенные в нем дни казались страшным сном с проблесками счастливых мгновений. Именно тех, когда мы с моим Кемалем были вместе.

Моим. Это так легко пришло — назвать своим мужчину, которого совсем недавно я от души желала погубить руками Висама. Прокрутила в голове все те картины, что нарисовало мое воображение в день похищения, и ощутила, как похолодели руки.

Мне больше не хотелось не то, что его смерти — я даже не желала, чтобы брат изувечил Аль Мактума в поединке. Но сомнений в том, что Висам найдет меня в скором времени, отчего-то не было. Я как будто чувствовала, что брат где- то рядом, идет по следу, и вскоре мне придется стать перед самым тяжелым и жизненно важным выбором в своей жизни.

Мария еще спала. Вряд ли за всю ее жизнь в качестве рабыни у несчастной девушки была возможность выспаться, как следует. Я лишь заглянула в смежную комнату. Так и есть — спит, свернувшись в позе эмбриона и обняв подушку, как будто стремясь занять как можно меньше места. Я пообещала себе, что обязательно покажу ее хорошему психоаналитику, когда вернусь в эмират.

Легкая свежая прохлада встретила меня на террасе. Кто-то заботливый оставил на столике чайник с термоподогревом, а также аналогичный кофейник. Я не стала звать прислугу, налила себе сама, любуясь закатом и слушая журчание фонтанов в саду.

Я пойду на опережение. Первым Висам должен будет поговорить со мной, любой ценой. Только бы с ним не приехал Далиль. Этого я точно не вынесу.

А что дальше? Я закрыла глаза.

Если бы был жив мой отец, он бы велел забить меня камнями за подобное. Висам хоть и не будет излишне строг, но на меня падет несмываемая тень позора. Так уж повелось, что в моей родной стране до сих пор во всем винят женщину, отказывая ей в праве на счастье. Готова ли я к такому?

Пила кофе и не замечала вкуса. Думала. Анализировала. Пыталась облачить свои чувства в теоремы и формулы, но, к сожалению, перед подобной дилеммой была бессильна любая математика.

Если я выберу Кемаля, мое имя будет покрыто позором. Возможно, отвернутся близкие. Далиль, скорее всего, простит, хоть это и разобьет ему сердце — но в мире науки будут говорить уже не о моих гениальных открытиях и головокружительных успехах, а о том, что я бросила мужа ради, по сути, варвара. Не надо обманывать себя толерантностью Европы: мир науки по большей части принадлежит мужчинам. И все знают, что я бы не стала его частью без Далиля бин Зареми.

Готова ли я все потерять ради так резко вспыхнувших чувств к Кемалю Аль Мактуму? Или остаться в глазах окружающих жертвой, у которой не было выбора, но рискнуть жизнью столь значимого для меня мужчины?

Я не находила ответа. Меня то и дело крыла ярость к Кемалю, поставившего перед таким жестоким выбором. Он не думал, что пустит мою жизнь под откос. Ни тогда, когда похищал, ни сейчас, когда я начала испытывать к нему нечто большее, чем симпатия и страсть. А затем эта злость сменялась нежностью, рисуя на моих губах глупую улыбку влюбленной женщины. Сопротивляться этому сил не было никаких. Да еще и в таком месте, где все настраивало на романтический лад и гасило тяжелые мысли.

Чтобы окончательно не сойти с ума, я вернулась в комнату. Открыла огромную гардеробную, в которой каким-то чудом оказался широкий выбор нарядов. Все новые. Моего размера. Аль Мактум давно знал, что привезет меня сюда.

Зачем же нужно было шоу с поселением? Не хотелось думать, что для того лишь, чтобы сломать меня. Может, Кемаль решил сразу открыться мне и показать, чем жил и продолжает жить.

Выбрала длинное платье в европейском стиле, с геометрическим рисунком на оливковом фоне, с широким кожаным поясом, и платок в тон ему. Мария все так же крепко спала, вздрагивая во сне. Я тихо прикрыла двери и вышла в огромный просторный коридор с мраморными колоннами.

Где-то звучала музыка. Фортепиано. Я прислушалась, с изумлением узнав вторую часть Седьмой симфонии Бетховена. Здесь, в восточном дворце, она показалась мне чужой, фантастической… и какой- то фатальной. Как будто тревожные, пусть даже без партии скрипки, звуки симфонии предвещали скорую беду.

Но, возможно, все это было лишь следствием моих тяжелых мыслей. И я пошла на звуки фортепиано, словно завороженная. Путаясь в лабиринте коридоров, пересекая огромный зал с фонтаном посередине. Немногочисленная прислуга и охрана, которые встретились по пути, лишь почтительно кланялись и расступались. Я едва замечала их. Шла на зов мелодии, пока ноги не принесли меня наверх. В один из залов этого потрясающего дворца, представляющего собой практически стеклянный куб с панорамными окнами и минимумом мебели.

Только белоснежный рояль Stainway, за которым восседал Кемаль, не замечая никого вокруг, закрыв глаза и ударяя по клавишам, чтобы позволить им дать прекрасной симфонии новую жизнь…

Я не могла сдвинуться с места. Закрыла глаза, уплывая на звуках музыки куда-то далеко. Туда, откуда просто нет возвращения. В пространство, наполненное именем Кемаля и нежностью, залившей мою душу неудержимым паводком.

Мы стали единым целым. Так быстро, что ни у кого не было шансов спастись.

— Газаль, — в голосе Кемаля было восхищение и страсть. Я даже не задумывалась, чем это вызвано — моим образом в воздушном платье, застывшей на ресницах слезинкой или же особым умением читать и чувствовать мои мысли.

Аккорды мелодии оборвались. Но возмутиться я не успела: Аль Мактум преодолел разделяющее нас расстояние и заключил меня в свои объятия.

— Моя пустынная роза! Ты наконец-то счастлива?

Поэзия его слов. Как же искусно она гармонировала с самим образом шейха в европейском костюме, с уложенными по моде волосами! Могло показаться, что я волей рока перенеслась в какую-то реальность, в которой уживалось все.

Лед и пламя. Варварство и цивилизация. Роскошь и аскетизм. Ненависть и любовь, в конце концов.

Его руки были теплыми, сильными. Дарующими защиту. Я прижалась к плечу мужчины, подавив подступившие к глазам слезы. Как мне остаться с ним и не стать изгоем для всего мира? Сможет ли его любовь заменить одно — другим?

— Слезы? — видимо, скрыть их так и не смогла. — Что с тобой, моя Газаль?

— Что дальше, Кемаль? — я не стала признаваться ему, что меня пробрала симфония, — Когда выяснится вся правда о том, что ты похитил меня? Ты рассчитываешь скрывать это всю жизнь? Прятать меня в своем дворце и навсегда забрать у окружающего мира?

Ноги не держали меня. Шейх помог сесть на черный кожаный диванчик. Я ощутила, что дрожу.

— Иногда мне хочется сделать именно так, — касаясь губами моего виска, горячо произнёс шейх. — И как часто я рисовал в своем воображении именно такой исход, не сосчитать даже тебе. Плюс бесконечность — так это называется на твоем языке чисел?

— А есть у нас другой выход, Кемаль? Ты совершил преступление. Если бы я была свободна, его легко можно было бы исправить браком, но я замужем. Мы живем не в той стране, где кто-то будет учитывать мои чувства и желания. Ты знаешь, что грозит нам обоим. Я не знаю, как быть!

— Ты бы могла бросить все? Свою науку? — Кемаль продолжал гладить меня по голове. — Я не хочу тебя лишать ничего из того, что тебе дорого. И я сделаю все, чтобы ты осталась со мной и ни о чем больше не переживала. И поверь, я найду для этого способ.

— Ты говорил, знаешь что-то о Далиле. Ты никогда не говорил мне, что именно, — я не могла поверить, что готова искать любую возможность остаться со своим похитителем.

Как мне сейчас не хватало совета невестки Аблькисс, да и мудрости собственной матери — они бы подсказали, как выйти из подобной ситуации. Мне же оставалось лишь слушать сердце и надеяться на то, что сам Аллах подскажет выход.