Повелитель механизмов - Алексей Егоров

— Абсурдно говорите? — голос эльфа стал походить на кислоту, что разъедала мои сомнения. — И это говорит человек, который сам захотел собрать этот никчемный револьвер?! — Харан порывисто махнул в сторону короба с деталями. — Зачем вам потребовалось лично его создавать? Скажите мне!

— Я же объяснял…

— Нет! Это всего лишь часть правды! Все остальное скрыто в вашем сердце и вы не желаете взглянуть на это холодным взглядом разума! Боитесь, что этот огонь в вашем сердце погаснет?!

— Прекратите! Я не просил вас копаться в моей душе!

Я не сдержался и накричал на заказчика. Не знаю почему, но мной овладел беспричинный страх, мгновенно перешедший в ярость.

Харан примирительно поднял руки, он, казалось, мгновенно успокоился. Я же не мог взять себя в руки после этого разговора еще больше часа.

Я — спокойный как ледяные пики гор человек, не мог успокоиться! И я не знал почему, мой разум отказывался принимать слова эльфа. Каждый может выбирать то, во что ему верить, и я не судил Харана за его веру, но стать участником этих безумных танцев?! Никогда!

— Важное я уже узнал! Я могу создать голема так, как вижу это сам?

Я дышал глубоко, словно разъяренный бык, мои кулаки непроизвольно сжимались и разжимались, кровь бурлила, словно расплавленный металл, я ощущал себя громадным в тот момент.

— Да, именно это я и желаю, мастер! — Харан отвечал спокойно, вспышка моей ярости его не испугала. — Что касается характера, мы поговорим об этом в другой раз, когда вы не будете в меня плевать огнем.

— Но ответьте — зачем вам понадобилась эта "живая механика"?! Меня не проведешь на сказочку о любви к дочурке!!!

— А вот это, — Харан поднялся и зло посмотрел на меня. — Вас не касается, мастер Феррат!

Он развернулся и степенно ушел без всяких чудесных фокусов с внезапным исчезновением из моего дома. Я подавил удушающее желание догнать мерзавца и сдавить ему череп так, чтобы его мозги вышли проветриться. Проклятие, даже в худшие свои годы, я не мечтал о подобной гадости с такой радостью, как сейчас.

Я никак не мог успокоиться и понять, что меня взбесило. После ухода эльфа я поднялся на башенку и стоял так на протяжении некоторого времени, смотря в никуда и медленно остывая.

Что я услышал такого? Очень интересную историю о том, откуда есть пошел народ эльфов? Полную скрытых намеков историю… Но это не может быть поводом для такой вспышки ярости.

Я заметил, что даже мысли о разговоре снова понемногу возвращают меня в то безумное состояние. Может быть, эта ярость была направлена не на эльфа, а на самого себя в попытке закрыть глаза на свои умения. Как знать, но думать об этом мне уже расхотелось. Чего без толку рычать, когда тебя никто не видит, лучше заняться чем-нибудь полезным. Например, наконец-то поесть!

Удовлетворившись этим мудрым решением, я хлопнул ладонью по перилам и спустился на первый этаж в кухню. Мясо я доел еще вчера, но не стал отмывать посуду от натопленного во время долгой жарки жира. Вот на нем-то я как раз и готовил, попутно напевая простенькую песенку, чтобы окончательно успокоить себя.

Плотный ужин и серия специальных успокоительных "упражнений" вернули меня в благостное расположение духа. Теперь я готов был даже звезду с неба сорвать и подтереться ею. Но у меня есть дела и поважнее, и эти дела, а точнее, эта леди меня ждет!

Только я поднялся из кресла с единственной бьющей в голове как родник мыслью, как во входную дверь настойчиво постучали.

— Кто там еще, — недовольно проворчал я.

Минуту я боролся сам с собой, раздумывая, открывать дверь или нет, но все же любопытство взяло верх. Я пошел открывать.

За порогом оказался молодой человек в мундире офицера полиции, на одном боку висела шпага, на другом — револьвер, на груди пластинка с именем и званием. В руках он держал небольшую коробку. За его спиной маячили еще несколько солдат с карабинами.

Что за новости? Меня решили наконец-то арестовать?! Не знаю, кто был больше взволнован этой встречей, я или офицер.

— Э… мастер Квинт Феррат? — обратился молодой офицер неуверенно.

— Да. А в чем дело?

— Лейтенант Гвендал Коналл, доброго времени суток, мастер, разрешите зайти?

— Почему бы и нет, прошу.

Я посторонился, давая офицеру возможность приникнуть в мое жилье. Коналл несколько минут с интересом осматривался, остановил свой любопытный взгляд на кресле и уселся в него и поставил коробку на стол.

Я остался стоять.

— В чем дело, лейтенант?

Меня снедало любопытство, раз те двое с карабинами остались на улице, то и офицер сюда пришел не для того, чтобы меня арестовывать. Это хорошо, стоило отметить.

— Вы знакомы с госпожой Асани Вейнтас?

— Естественно, мы же соседи. А что случилось? У нее украли любимую наволочку?

— Вовсе нет, — голос Коналла посуровел, что совершенно не вязалось с его мягкой внешностью. — Дело гораздо серьезнее.

— Вот как? Может быть, нам перейти к делу?

— Сегодня на госпожу Асани было произведено покушение.

Я разволновался. Коналл продолжил:

— Как нам удалось установить, преступник стрелял из оружия произведенного вами.

— Ты давай не про оружие, а сразу говори, жива она или нет, — я разозлился, в который раз за этот день. — В свои дедуктивные игры можешь играть сколько угодно, но в другом месте!

— Жива, покушение не удалось, госпожа Вейнтас не пострадала.

— Вот теперь можешь и про оружие.

Я успокоился и стал милостив к этому пареньку.

Коналл открыл коробку и явил моим глазам одну игрушку, которую я делал.

— Мое, не спорю, — согласился я, разглядывая пистолетного типа арбалет.

Короткое ложе, короткие же плечи, никакого приклада или стремени и в помине не было. Да и зачем оно такой игрушке, мощность стрельбы у нее конечно не ахти, но при определенных условиях этот арбалет может оказаться очень эффективным. Например, чтобы выстрелить отравленным дротиком.

Огнестрелы, все эти ружья-револьверы надежней, но они шумные, арбалеты и ножи в свою очередь не выдавали убийцу. Вот только у данного орудия убийства тетива была порвана ровно по середине, на ней была видна засохшая уже кровь. Кажется, стрелку очень сильно не повезло. Мистическое, я бы сказал, невезение.

Я много раз задумывался, что может произойти, что я почувствую, если оружие, сделанное моими руками, будет использовано против близких мне людей. Вот и ответ. Глубоко в душе я знал, что именно так и должно быть. Какое пятно на моей репутации, но я рад ему. Уж лучше пятно, чем осознание причастности в гибели близких, в особенности Асани.