Соннасарнова. Элит - Эл Моргот
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он увидел хрупкую девушку в белоснежном платье, которое казалось еще белее на фоне окружающего ее мрака. Ее длинные черные волосы разметались по плечам. В голубых глазах не было застывшего ужаса, ожидаемого при взгляде на ее сжавшуюся фигурку. Вместо этого Кэйна с головой накрыла волна такой любви и доверия, что на миг ему стало страшно не оправдать его. Но в следующую секунду он понял, что эти прекрасные голубые глаза смотрят вовсе не на него. Обернувшись, Фира увидел Тейна. Он стоял чуть поодаль и смотрел на девушку. Однако не двигался с места. Земля покрылась трещинами, которые быстро увеличивались в размерах. Словно на реке тронулся лед.
— Тееееейн! — отчаянный женский крик прорезал тишину.
Но ответа не последовало. Девушка, упав на колени, неуклюже поднялась. Все так же доверчиво смотря на Тейна, она попыталась пробраться к нему. Поначалу ей это удавалось. Она уже преодолела трещины, и теперь лишь шаг отделял ее от Алкайдэ.
— Тейн… — она шагнула к нему.
Но в этот миг земля раскололась и девушка соскользнула в бездну. В последней отчаянной попытке она ухватилась за край. Голубые глаза все так же неотрывно смотрели на Тейна. Но только теперь в них не было ни доверия, ни любви. В них бушевала такая ярость, что впору богам. Но перед этим в них мелькнула тень… понимания? Девушка выкрикнула одно слово, одно-единственное. "Эврар". А потом… Потом она разжала пальцы. И лишь когда она исчезла, Фира заметил, как по щекам Тейна скатились две слезинки. Только две.
А в следующий миг трещины исчезли. И девушка снова с любовью и доверием издали взирала на Тейна. Все повторялось.
— О чем ты думаешь? — нарушил молчание Тейн, увидев, что остановив на нем свой взгляд, Кэйн вновь витает где-то далеко.
— Можно спросить кое-что? — Фира не дожидался утвердительного ответа. — Что значит "эврар"?
Тейн дернулся, как от удара хлыстом. Его глаза потемнели, но все же тьмы в них не появилось. Он долго и пристально смотрел в глаза Фире. Потом, наконец, выдавил:
— Этому слову нет эквивалента в человеческих языках. Условно — "тот, от кого отрекаюсь", как проклятие, но еще хуже.
— Я видел твое воспоминание, — осознавая, что рискует, все же продолжил Кэйн. — Про девушку. Ты расскажешь?
Тейн нахмурился. Однако в глазах Фиры не было ни насмешки, ни праздного любопытства. И Тейн вдруг подумал: а почему нет? Он никогда в своей жизни ни с кем этим не делился.
— Тебе действительно интересно?
— Мне не просто интересно. Не думай, что я спросил от скуки. Ты же знаешь, мне известно, как сложно раскрывать подобные секреты. Это то, что каждый человек хранит в одиночку, не в силах стереть или просто забыть. То воспоминание — такое же.
Выдохнув, Тейн кивнул.
— Хорошо. Ты прав. Нелегко рассказывать то, что так старательно, так долго и упорно запихиваешь как можно глубже, в самые темные и пыльные закутки памяти.
Это было очень давно, — он усмехнулся. — Так давно, что странно, как я помню все так отчетливо? Но однажды так случилось, что я встретил человека, единственного человека, который не испугался меня. Более того, этот человек доверился мне, доверил свою жизнь. Вот только… Вот только я не смог ее защитить.
— Что произошло?
— Такие, как я, испокон веков служили богам мертвых, выполняя все их поручения. Любые поручения. Когда же я встретил ее, впервые мне пришла в голову мысль о свободе. И моим богам это не понравилось. В конечном итоге, они поставили меня перед выбором: либо я выбираю девушку, но после того, как она умрет, ее ждут страшнейшие Спирали Ада. Или же она умирает сейчас, но они отступаются от ее души. Я не смог поставить на карту ее вечность.
— И что произошло?
— Они убили ее у меня на глазах. Но видела она только меня. Она решила, что это я убиваю ее, я предал ее, я растоптал ее и уничтожил. И перед смертью ею овладела такая ненависть ко мне, что путь в Поля Иалу для нее был заказан. Вместо этого она стала демоном. Демоном, который хочет найти меня и причинить мне ту боль, которую испытала она. "Эврар" — последнее, что она сказала мне.
— Стала демоном? — пораженно переспросил Фира. — Ты видел ее после этого?
— Нет. Никогда. Впрочем, я позаботился о том, чтобы не увидеть. Есть пара заклинаний. Несложных. Но она не сможет найти меня.
— Но почему тот бог прокричал тебе то же самое?
— Потому что нет ничего невыносимее для меня. И к несчастью, боги помнят об этом.
Некоторое время Фира просто молчал. Потом медленно произнес:
— Любовь, переросшая в ненависть. Это не то, что можно просто оставить в прошлом и жить дальше.
Тейн исчез на кухне.
— Кофе будешь? — донеслось оттуда.
***
Темноту ночи нарушал лишь слабый отблеск серебряной луны да желтые огни ближайших многоэтажек. Фира лежал на боку, удобно устроившись на подушке, и задумчиво следил за мерным дыханием повелителя теней.
«Любовь, переросшая в ненависть, — подумал он. — Как это знакомо. На самом деле, как мы можем быть столь разными и такими похожими одновременно?..»
Кэйн продолжал следить за этим мерным дыханием. Это было как подсчет овечек, и очень скоро он провалился в сон.
В этом сне он был зеркалом. Зеркалом, в которое смотрелся Кира. Он стал старше, такой, каким они видели его недавно в палате. Только косу обрезал, оставив волосы до плеч, как у Фиры. Собрал их в хвост, зачесал непослушные пряди назад, идеально ровно. Он был в костюме, поправлял галстук, стоял перед зеркалом, любуясь своим отражением. Стоял перед Фирой.
— Привет, брат, — вдруг произнес он. — Я стал старше на десять лет за одно мгновение. Как я тебе, представительный? Знаю, что да, можешь не отвечать. Я пока не смог поприветствовать тебя официально. Ты так внезапно исчез, и никто в Кетер не знает, где ты находишься. Забавно, не правда ли? Давай встретимся? Я в этом городе ничего не знаю… У фонтана? Тут точно должен быть главный фонтан, у которого все встречаются. Встретимся там. Завтра, в пять.
Кэйн подскочил на кровати. От столь резкого движения вены будто хлыстом обожгло. Он закрыл руками рот, стараясь не издать ни звука.
Тейн, чей чуткий сон способно потревожить и куда меньшее, приоткрыл один глаз, следя за Фирой, но ничего не сказал, притворяясь спящим.
Опустившись на кровать, Фира все еще взволнованно
