После нашего разрыва (ЛП) - Регнери Кэти

Он оттолкнул ее, да, но посмотрев на это в другом свете, может быть, девушка поделилась с ним своими сильными чувствами и не дала ему шанса подхватить. В то время как она была эмоционально открыта, он — наоборот, скрытным и загадочным. Мужчина наконец-то смог разобраться с ней, да, но он никогда не говорил ей, что чувствовал по отношению к ней. Вообще.

Впервые с того воскресного вечера, так давно, она поняла свою причастность к ситуации. Той ночью? Вайолет не сказала Заку, что он ей действительно нравился или что был замечательным. Девушка сказала ему, что начала влюбляться в него. И если она, действительно, так думала, может, ей стоило подождать. Может быть, она должна была дать ему шанс понять и принять ее чувства. Вместо этого ей сделали больно, и Вайолет разозлилась и бросилась в сильные, добрые руки Шепа Смолли.

— Прости меня, — прошептала она.

— За что? — спросил он, быстро взглянув на нее два раза подряд, прежде чем снова сосредоточился на дороге. — Нет, Вайолет. Нет. Я не принимаю твои извинения. Ты не сделала ничего плохого. Это я ушел от тебя.

— Я использовала слово «любовь», — сказала она, задаваясь вопросом, возможно ли после стольких лет, что слово «любовь» снова могло появиться между ними. — Не нравится. А люблю. Я должна была дождаться тебя. По крайней мере, еще немного подождать.

Подняв руку, Зак потер нижнюю губу большим пальцем, а затем, не глядя на нее, протянул ее к ней. Девушка сжала его руку, переплела свои пальцы с его и притянула их к своим губам.

— Я не знала, — сказала девушка. — Не знала, что ты заботишься обо мне.

— Ты никак не могла этого знать. Я вел себя как мудак.

И я буду ждать, буду ждать тебя. И я буду ждать, буду ждать тебя.

Она сделала глубокий, рваный вдох, опуская их руки на свои колени.

— А что насчет остальных? Остальных одиннадцати?

Татуировки были самой невообразимо безопасной темой на данный момент.

— Да. Хм-м. Ну, та, что на затылке, это три последних такта «Clair de Lune» — он затормозил у знака «стоп» и наклонился вперед, приподняв волосы свободной рукой, чтобы показать музыкальные ноты и слова «Votre âme est un paysage choisi».

— Твоя душа — это выбранный пейзаж, — прошептала она, протягивая руку, чтобы провести указательным пальцем по словам, удивляясь, как он себя чувствовал, о чем думал, когда иглы проткнули тугую кожу.

Его следующие слова ответили на ее невысказанный вопрос.

— Так и есть — пробормотал Зак, откинувшись назад, чтобы поймать ее взгляд. — Твоя душа... это мой выбранный пейзаж.

Она почувствовала, как ее щеки вспыхнули, и мышцы глубоко в ее теле дернулись под его взглядом. Он ухмыльнулся, внимательно всматриваясь в ее лицо, затем резко остановился на экстренном тормозе. Зак немного приподнял рубашку, чтобы показать двойную спираль, которая охватывала где-то десятисантиметровую область его таза прямо над... Вайолет прижала руки к своим щекам, и когда подняла глаза, мужчина тихо рассмеялся, будто мог читать ее мысли.

— Мы катались на моей кровати весь веч...

— Я знаю! — воскликнула девушка, смеясь вместе с ним.

Она жила так скромно слишком долгое время, что не привыкла к такой откровенной чувственности. Должно быть, он решил больше не дразнить ее, хотя его глаза блестели от удовольствия.

— Хорошо. Ты знаешь, как я отношусь к солнцестояниям и равноденствиям? Помнишь об этом?

Она кивнула. В тот год они провели осеннее равноденствие вместе, выпив слишком много двадцать первого сентября, в то время как Зак пьяно рапсодировал о красоте баланса и гармонии.

— Итак, это кельтский символ баланса.

Она не потянулась к нему, чтобы коснуться этой татуировки, как сделала с другими, местоположение делало девушку смехотворно застенчивой после того, как делилась своим телом с ним так недавно, так интимно. Но Зак потянулся через ее тело, чтобы взять ее свободную руку, притянув пальцы к татуировке и положив их на нее, как шепот, будто ему нужно было, чтобы она прикоснулась к нему там, чтобы принять его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она чувствовала, как изменилось его дыхание, когда пальцами девушка коснулась его кожи, медленно прочертив одну спираль, следуя по кругам, которые становились все шире, пока не тронула плоти до другой спирали, которую она проследила вокруг, а затем убрала палец.

Голос Джошуа Радина прорвался сквозь тишину машины, когда «Mumford & Sons» затихли: «Так много лун приходит и уходит в одиночку Я слышал эту песню внутри себя...»

Зак посмотрел вверх и вниз по пустынной дороге, затем, повернувшись к ней лицом, обхватил ее челюсть руками и потянул к себе. Она закрыла глаза, когда губами он коснулся ее в тусклом свете. Он сделал это нежно единожды, дважды, прежде чем тихо застонал, приближаясь ближе к ней. Он прижался к ее рту, открытому и горячему, когда его язык скользнул в нее. Рукой она прижималась к коже его живота, мизинец и безымянные пальцы скользнули по поясу его джинсов, слегка поглаживая жилистые волосы под кончиками пальцев.

Губами мужчина проследил путь к ее мочке уха, которую он прикусил зубами, заставляя Вайолет выгнуться дугой к нему, заставляя ее пальцы рефлекторно скрутиться, ее костяшки пальцев задевали горячий, твердый кончик его эрекции.

Даже при этом легком контакте, он застонал ей в ухо, его дыхание обжигало и касалось чувствительной кожи ее шеи.

— Вайолет, — выдохнул он, когда она наклонилась вперед, прижимая губы к его шее, а пальцами скользнула еще ниже, обхватив его длину в тесных пределах джинсов. — Мы не можем...

Она медленно двигала рукой вверх и вниз, и он перестал спорить. Зак откинулся на спинку сиденья, прислонил голову к подголовнику, дыша быстро и обрывисто, и закрыл глаза одной рукой.

У нее, на самом деле, не было плана. Они остановились у знака остановки на одинокой проселочной дороге в сельской местности штата Мэн, и сейчас уже было темно. Но они не могли заниматься сексом. Они оказались в ловушке в неудобном месте со слишком большим количеством эмоций, слишком большим притяжением между ними, и не достаточным уединением.

Тем не менее, потребность прикоснуться к нему, сила, которую она почувствовала когда, ее прикосновение подействовало на него, интенсивное желание к удовлетворению его, была столь велика, что потребовалась вся ее сила воли, чтобы погладить его мимолетно в последний раз и убрать руку.

— Да ладно, — пробормотал Зак через несколько секунд, все еще закрыв глаза.

Она откинулась на спинку собственного сиденья и сложила руки на колени, девушка смотрела вперед, стараясь не улыбаться. По тому, как он поморщился, Вайолет могла сказать, что ему было больно. Наконец, он неловко приспособился на своем месте и посмотрел на нее с укоризной.

— Я никогда не относил тебя к дразнилке, Вайли. Благодарю.

Она ухмыльнулась, потому что он выглядел как маленький мальчик, такой разочарованный и надутый в своей черной футболке с логотипом группы «Черная Дева», с длинными рукавами. Свирепый рокер с двенадцатью татуировками и пирсингами, надутый, потому что не мог иметь Вайолет, когда хотел ее. Ей это понравилось. От этого она стала горячей и влажной, ее тело подало сигнал ее мозгу пересмотреть свое решение против того, чтобы быть без защиты с Заком, пока он не прошел тесты. Она могла расстегнуть его прямо сейчас и перелезть через сиденье, чтобы оседлать, спиной была бы к рулю, пока он врезался бы в нее. Ее лицо вспыхнуло при мысли, и она отвернулась от него.

Броская гавайская гитара Вэнса Джоя раздалась вокруг них, сокращая напряжение, когда Зак сел и отпустил аварийный тормоз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«И оказавшись на темной стороне, я хочу быть твоим единственным».

— Просто подожди немного, Вайолет-как-цветок, — прорычал Зак, отпуская тормоз и нажимая на педаль газа. — Угадай, кто не получит ни секунды сна сегодня?

— В самом деле? — спросила она, когда мышцы ее таза сжались, а затем отпустили в ожидании.

— Можешь не сомневаться. У меня есть еще несколько татуировок для тебя, и будет намного легче, если я буду голым.