Чудо ты мое, зеленоглазое - Алексей Николаевич Котов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну и что?
– А то, что любой бизнес создается на вызывающем доверие имени. Петровичу верят, понимаешь? И те тридцать лет, что ему верят, не сможет создать ни одна реклама в мире.
– Но это же только кошки, Вить!.. Глупо же.
– Значит, кошек продавать глупо?
– Особенно в мешках, – продолжала издеваться Лена.
Петрович покраснел как мальчишка. Ему было очень стыдно и он боялся, что Лена спросит его о том, как хитроумному Витьке удалось одурачить старика. Оправдываться Петрович не умел.
Спор продолжался и за ужином, а потом и в постели. Лена постепенно уступала спокойной настойчивости Витьки, сдавая одну позицию за другой.
– Я за котами по улице бегать не буду.
– А бегать и не надо, – мягко пояснял Витька. – Коты к нам сами придут. А мы будем отобрать только черных.
– И отбирать не буду!
– Ладно, я сам.
– Котолов!
– Не хочешь – не надо– вдруг заявил Витька.
Он отвернулся к стене.
Откровенно говоря, Лена недолюбливала своего мужа не только за характер, но и умение убеждать. Женщину раздражала даже сама манера Витьки делать это: он говорил просто, убедительно и в то же время спокойно и напористо. Очень часто Лена продолжала стоять на своем только из принципа. Но даже тогда хитрый Витька находил выход: он внезапно замолкал и с самым безразличным видом принимался рассматривать потолок, если спор происходил в постели, или собственную растопыренную пятерню, в том случае, если спор происходил где-то еще. Витька очень хорошо знал слабость Лены и беззастенчиво ею пользовался. Не закончив спор и не придя ни к чему определенному, Лена не могла уснуть или заняться делами. Коварный способ не дал осечки и на этот раз.
– Ты что молчишь?! – Лена была слишком разгорячена спором. Она толкнула мужа в бок. – Говори же, ну?!..
– Отстань!
Теплый бок Витьки приятно грел бедро женщины. От мужа пахло дорогим одеколоном и сигаретами. Большая, мускулистая рука лежала поверх одеяла и плавно колыхалась в такт дыханию.
Женщина прильнула к Витьке:
– Вить, а Вить, – ласково прошептала она. – Не молчи, пожалуйста, а?..
Лена уткнулась носом в плечо Витьки и тихо засмеялась.
Потом прижалась она к нему покрепче и спросила:
– Вить, ты действительно во все это веришь?
– Да.
– Ну, тогда я не знаю… – Лена погладила мужа по плечу. – Вообще-то, можно и попробовать.
– Согласна, что ли?
– Ты же все равно не отвяжешься,– голос Лены дрогнул от плохо скрытой нежности. – Я тебя знаю…
– Ты яснее выражайся, пожалуйста.
– На все я согласная!!.. – что было силы крикнула Лена.
– Не ори, Петровича разбудишь, – Витька протяжно зевнул. – А теперь давай спать. Завтра нам рано вставать.
Лена долго, с тайной надеждой, рассматривала широкую спину мужа. Витька тихо сопел. Через минуту, прикусив от обиды нижнюю губу Лена, резко отвернулась от мужа.
«Ах ты, проходимец!.. – с отчаянной злостью подумала женщина. – А вот никуда я с тобой завтра не поеду! В деревню сбегу. И развод, развод к чертовой матери!!.. Я, кажется, тебе обещала дом оставить? А вот фигушки тебе, а не дом! И на алименты тоже подам – плати-ка, голубчик!.. Огород, и тот по количеству едоков поделю – на четыре части. Вот и паши на своих десяти сотках, философ!.. Подожди, интриган, ты еще у меня не так запоешь!»
Сон приходил медленно и неохотно.
Лена представила довольно живописную картину будущего раздела огорода. По свежевспаханной земле ходил человек в черной, судейской мантии с большим, агрономическим треугольником. Закончив необходимые измерения, судья что-то подсчитал в записной книжке и спросил: «Первая доля кому?» – «Мне!» – тут же выкрикнула Лена. «Так, очень хорошо, – судья что-то отметил в записной книжке и продолжил. – А вторая доля кому?» – «Тоже мне!» – радостно сообщила Лена. Рядом с судьей стоял, оставшийся в одних трусах после раздела имущества, Витька. Он жалобно выпрашивал у него пару-тройку лишних метров. Но судья был строг и крайне язвителен в своих замечаниях.
Лене стало легче. Она успокоилась и, наконец, уснула.
Глава одиннадцатая
Утром Витька протянул Петровичу распечатанное письмо.
– На объявление откликнулись, – пояснил он. – На столе еще одно лежит, но туда я сам позже схожу. А в этом срочно зайти просят.
Старик кивнул. Витька ободряюще улыбнулся и пошел будить жену.
Деревенская жизнь научила Лену вставать в пять часов утра без всякого будильника. Даже в гостях у Петровича она просыпалась точно в это же время. Ей стоило не малого труда забыться снова и дремать до курортных восьми часов. Вторая, добавочная половина сна, была сладкой и воздушной, как пирожное.
Витька подошел ближе и невольно залюбовался. Поза спящей женщины была вызывающе сексуальной. Одеяло сползло к ногам Лены и под тонкой, ночной рубашкой легко угадывались контуры молодого, изящного и сильного тела. Красивое лицо женщины казалось спокойным и умиротворенным.
Витька сглотнул слюну.
«Только попробуй тронуть, – подумала притаившаяся Лена. – Сразу по физиономии получишь, философ».
Ее желание отомстить мужу за вчерашнее безразличие было по-настоящему глубоким и искренним. Витька с трудом справился с охватившей его истомой. Стараясь не смотреть на жену, он тихо позвал:
– Лен, вставай… Пора.
Лена оторвала голову от подушки и простодушно взглянула на мужа.
Витька улыбнулся.
– Пора ехать.
Он вышел.
Через полчаса, лениво переругиваясь, семейная пара отбыла на охоту. Загруженный всем необходимым «Москвич»-пикап выехал за ворота и прибавил скорость.
– Навязался на мою голову! – ворчала Лена на Витьку. – И когда ты только от меня отстанешь?
– После развода.
– Да скорей бы уж!..
Через час Петрович сделал все необходимые утренние дела и, привалившись спиной к кроличьим клеткам, достал из кармана оставленное племянником письмо. Указанный в нем адрес был не столь уж далеким – минут двадцать езды на автобусе без пересадки.
Но старик не спешил. По пути он зашел к Светлане и долго, обстоятельно беседовал с дочерью. Света немного всплакнула. Старик был настойчив и, в конце концов, дочь согласилась на переезд в деревню.
– Не горюй, – ободрил Петрович дочь. – Мы с Витькой тебе и нового мужа найдем. Только ты родителям Сергея ничего не говори. Они люди хорошие и расставаться с внуками им будет тяжело.
– Жалко их… – согласилась Света.
Петрович вздохнул.
– Эх, Светка, да будь моя воля, я бы и их с собой взял! Три внучка да три старичка, чем не жизнь, а?..
Указанный в письме адрес Петрович нашел не сразу. Только обстоятельно расспросив прохожих, он вышел к старому, двухэтажному бараку с облупившейся штукатуркой.
– Так ведь не жилой он уже, дом-то
