Глубокий рейд - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А полковник тем временем продолжал:
— Сотником туда назначен будет твой знакомец, хороший командир Короткович. Ты же с ним служил уже.
Короткович. Ну да… Аким уже служил под его началом, вот только отношения у них тогда не очень ладились. Честно говоря, Саблин недолюбливал Коротковича. Да, он его хорошо знает, служили вместе и даже, бывало, разговаривали по-простому, но с тех пор много воды утекло, и Короткович стал требователен — после получения нового чина. Требователен, если не сказать придирчив. И готов был выполнять приказы, несмотря на потери. Потери. Да, это офицеры-станичники, выходцы из Болотной, волновались о своих земляках, а Короткович здесь, в станице, бывал только по делам и тогда жил в офицерском общежитии. Посему и не был-то Аким рад такому командиру.
— Замом у него будет подсотник Уваров, — продолжал полковник, — ты его не знаешь, он с запада, из Двадцать третьего полка. Человек, дело знающий. Девятнадцать призывов за плечами, — Аким слышал о таком офицере первый раз. — Ну и ещё один твой знакомый, наш, станичный, хорунжий Голец.
Вот Митяя Гольца Саблин знал хорошо, это был толковый казак и заядлый рыбак. С ним прапорщик служить в одной сотне не отказался бы.
— Сотня будет полнокровная, выборная, кадры для сотни в станице есть, — объяснял полковник. — Первый взвод, кроме тебя и твоего зама, — тридцать человек. В твой взвод пойдёт ещё один номер к снайперам, также усилим одним казаком отделение РЭБ, а ещё две единицы добавим в отделение штурмовых. Кроме твоего взвода, будет ещё четыре стандартных взвода по двадцать пять казаков.
Всё это звучало, конечно, сильно. Но Саблин не спешил ничего отвечать. Много было у казака вопросов.
Командир первого взвода в выборной сотне… Что ж тут сказать… То большой почёт. Но всё равно он был не готов вот прямо сейчас соглашаться. И, видя это, полковник ещё ему говорит:
— Заместителя и приказных в отделения назначаешь сам, зови кого хочешь, список взвода утверждаешь сам, оружие и снаряжение самое последнее, всё лучшее.
«Ишь ты! Как красиво у него всё выходит. Один вопрос только: к чему такую сотню собирают? С усиленной снайперской группой, усиленной группой РЭБ и усиленной группой штурмовиков?».
— Подумать бы надо, — наконец произносит Аким.
— М-м… — кивает Волошин и добавляет с едва заметным ехидством: — С женой посоветоваться.
Саблин молчит, он не любит, когда на него давят в момент, когда нужно принимать важные, ответственные решения.
— Ладно, Аким, — соглашается полковник, — подумай, подумай, а пока думаешь, я первый взвод за тобой оставляю. Других искать не буду, вот только ты не долго думай. Определись до шестнадцатого. А то уже шестнадцатого числа я собираюсь приступить к комплектации взводов. И составлять списки хочу с уже утверждёнными командирами.
— Есть определиться до шестнадцатого, — обещает прапорщик.
Глава 13–14
«А какое сегодня число-то? Третье?».
Он вышел из приёмной полковника, фуражка на затылке, как в молодости носил, сам задумчивый. Предложение полковника его серьёзно заинтересовало. Выборная сотня, первый взвод — такое не всякому предложат. Видно, ценят его. Правда, Саблин, признаться, сам не понимал, за что его выбрали. Не чувствовал прапорщик, что он лучше других взводных. А их в каждой сотне по четыре человека. Двадцать человек взводных. Причём в полку были командиры взводов намного старше его. Умудрённые опытом казаки. Но предложили взвод именно ему.
Он спустился по лестнице на первый этаж канцелярии полка. А там всё та же толчея, шум, накурено. Прапорщик уже пробился к двери, и там, почти на выходе, его вдруг поймали за рукав, и он услышал:
— Ядрёный ёрш! Саблин! Это что у тебя? Да ты никак теперь со звездой? — он по голосу, по манере говорить, по словечкам заковыристым сразу узнал своего соседа по улице и одноклассника Коляна Кулькова, который и держал его за рукав.
— А погоны какие! — он уже крепко жал руку Акиму и звал ещё одного человека: — Вася, иди сюда… Вась, ну… Гляди, кого я поймал! — продолжал Николай, не выпуская прапорщика из крепких рук.
Саблин знал, кого он зовёт. То был Вася Ряжкин, также его старинный приятель, с которым он по первости ходил за рыбой, пока не купил свою собственную лодку. Аким рос вместе с ними, первые разы именно с ними ходил в болото и ездил с ними в степь за саранчой. Правда, так сложилось, что воевали они в разных сотнях. Призывы у них были в разное время, виделись они потому нечасто. И Вася тут же появился рядом и сразу обхватил Саблина за плечи и сказал радостно:
— Здорово, Аким.
— Здорово, Василий, — Саблин был тоже рад его видеть.
— Вася, видал, у него погоны какие? — говорил Кульков, немилосердно вертя Акима, чтобы и все остальные казаки, что были рядом, видели его.
— Саблин, ну что… — продолжал Кульков, — ты лычки замылил, не проставился, звезду-то хоть обмоешь с нами?
— Так не было вас тогда, — оправдывался Саблин. — А так, конечно, выпить нужно, давно не сидели. Приглашаю вас, господа казаки, в чайную, как освободитесь.
— Так пошли, — сразу оживился Николай.
— А вы, что, тут все дела поделали? — спросил Аким.
— А… — Кульков махнул рукой. — Никуда эти дела не денутся. Поехали.
— Да, поехали, а то сейчас весь народ, как на учёт встанет, в чайную попрётся, ни одного стола свободного не будет, — согласился Вася.
— Только человечка одного захватим, — предложил Аким.
— Червоненко, что ли? — сразу догадался Николай.
— Ну да… — говорит Саблин. — Его.
— Погнали.
* * *Заехали за Юркой, он торчал у своих сушилок на берегу и
