Розовые очки (СИ) - Доманчук Наталия Анатольевна

— Я знаю, как тебе помочь! — вместо приветствия доложил он.

Они вышли из терминала и прошли к автомобилю:

— Помнишь, как мы с тобой увлеклись боксом? — спросил друг, когда они уселись на задние сиденья.

Марк неуверенно кивнул.

— Мы же горели этим боксом! С ума сходили!

— Ну да. Было такое.

— А потом что произошло, помнишь?

И не дожидаясь ответа, друг продолжил:

— А потом мы стали ходить на тренировки каждый день, а иногда по два раза. И через месяц нам это что? Правильно, приелось. И мы его бросили.

— Ты что-то путаешь. Мне чуть глаз не выбили и бровь рассекли.

— Это тоже. Но я четко помню, как мы друг другу признались, что бокс нам надоел. Осточертел! Вот! Вспомнил твои слова.

— Да? Я и не помню…

— Так вот. С женщиной твоей надо сделать тоже самое. Ты должен с ней встречаться каждый день. Не романтические свидания в Венеции под аккомпанемент виолончели гондольера, а бытовуха! Желательно, где-то в Бутово.

Марк рассмеялся:

— То есть на старости лет мне опуститься до Бутово?

— Ну, ок. Я сниму тебе небольшую квартирку в центре. Аккуратную, но без стиралки и посудомойки. И посмотрим, как твоя Катя с этим справится.

— С чем?

— С бытом. Вся любовь разбивается о быт! Ты не знал?

— А с Лешкой как быть?

— Беру полностью под свой контроль. Буду знать о каждом его шаге. Но ты тоже не забывай иногда ночевать дома, чтобы он не подумал, что у тебя серьезные отношения с кем-то.

Марк задумался. План был хороший. Тем более, он ужасно устал от перелетов и смены обстановки.

— Дай мне неделю.

Но все решилось через пару дней.

Марк вел совещание, когда получил сообщение от Кати:

«Соскучился?»

Он честно ответил:

«Очень».

«Тогда приезжай: Смоленская набережная 5/13, десятый этаж, серая дверь направо от лифта. Стейк на ужин будет ок?»

Марк даже не ответил на это сообщение. Потому что положил телефон в карман, прервал совещание и вылетел из офиса.

Когда она открыла ему двери, он просто сгреб ее в охапку и шепотом спросил:

— Что ты делаешь со мной?

— Сейчас буду кормить, — она чуть отстранилась, провела рукой по мягкому ежику волос и повторила свою любимую фразу: — Ты мой Космос!

На ночь он остался у нее. Катя знала, какую квартиру надо снять, чтобы она понравилась Марку. И не прогадала: вроде и небольшая, всего одна спальня, но современная, чистая и с балконом на набережную. Она застелила новую белую постель и предложила ему сделать массаж.

Марк отказался, но попросил вместо сказки на ночь рассказать, как она познакомилась с его сыном.

— Это такая ужасная история… Марк, мне так стыдно. Можно сделать так, чтобы ты не знал про нее?

— Нет. Я хочу знать.

— Ты во мне очень разочаруешься.

Наверное, Марк хотел этого больше всего на свете. Но он был уверен, что это не она его разочарует, а он ее. В конечном итоге.

— Рассказывай! — почти приказ.

После смерти Олега прошел уже год, а Катю все не отпускало. Ее разрывало от ненависти: она выбросила все его вещи, разбила всю посуду в доме и все, что только напоминало о нем. Ей казалось, что от того, что она все ломает и крушит, ей легче. Сначала она вообще хотела продать квартиру. Но потом решила, что это неправильно: это ее жилплощадь, она ее выбирала, искала целый год, потом руководила ремонтом, подбирала мебель и текстиль. Почему она должна продавать такую хорошую квартиру? Олега уже нет, осталось вынести весь его запах, и она освободится от прошлого.

Но время шло, присутствия покойного мужа она уже не ощущала рядом, а ненависть все никак не проходила, жила в ее сердце и разрывала его на мельчайшие кусочки. По ночам она их склеивала, сшивала слезами, но ничего не помогало.

Именно в этот период она повадилась ходить в ночной клуб на Рочдельскую. Там она выпивала, танцевала, веселилась и под утро, на такси, возвращалась домой.

— Сама? — прервал ее рассказ Марк.

— Да.

Марк хмурился:

— А в клубе была с кем-то?

— Нет. Я шла туда не за мужчиной, а за громкой музыкой и алкоголем. И все подкаты жестко отметала. Потому что…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Марк смотрел ей в глаза и, кажется, не дышал, ждал…

— Потому что я связалась с лесбиянкой Жанной.

Он закрыл лицо ладонями и прошептал:

— О, Боже…

— Нет, Марк, ничего не было. Мы просто болтали, как подруги, а вот парням, которые ошивались рядом, я объясняла, что у меня другая ориентация.

Марк поднялся с кровати, обмотался полотенцем вокруг бедер:

— Пойду себе воду принесу, а то тема такая горячая, что я сейчас взорвусь.

— Может, тогда не будем ее продолжать? Пожалуйста!

— Будем! — опять рыкнул и направился на кухню.

Через пару минут он принес Кате стакан с водой, она отпила и продолжила:

— А потом я попробовала кокаин.

Марк выругался.

— Это было один раз.

Этого смазливого парня Катя заметила давно, примерно месяц назад. Он вечно крутился рядом и угощал ее коктейлями. В тот вечер ее подруга Жанна не пришла, и Катя откровенно скучала.

Лешка подсел и предложил расслабиться. Начали они, конечно же, с алкоголя. На трезвую голову Катя вряд ли бы решилась на наркотик. Градус повышали, но очень быстро, и через час Катя уже ничего не соображала. Потом они пошли в какую-то подсобку, и Леша угостил даму одной дорожкой. Стало хорошо. Намного приятней, чем от выпивки. Они взялись за руки и пошли гулять по ночной Москве.

По дороге снимали видео на Катин телефон: вели себя как влюбленные, обнимались, читали стихи. Оказывается, Лешка знал наизусть почти всего Есенина. Эти видео она обнаружила только следующим вечером, и раз сто, наверное, просмотрела их, рыдая и причитая: «Идиотка! Какая же я идиотка!»

— А утром я проснулась в постели с твоим сыном.

Марк тяжело вздохнул:

— М-да… Но вы же вроде… не спали?

— Мы проснулись одетыми. В одной кровати, в отеле. И ничего не помнили. Я открыла глаза, а он сидел на стуле и пялился на меня. Я побежала в ванную, мне было ужасно плохо. А когда вышла, он сделал мне предложение. Сказал, что уже месяц за мной наблюдает, влюбился и вот теперь, как честный мужчина, готов жениться.

Катя отказала Леше, сказав, что этого никогда не будет: у них и возраст разный и менталитет. Попыталась донести до него, чтобы он не терял времени зря и оставил ее в покое. Он расхныкался, как маленький мальчик, она стала его успокаивать. И пока он был в ванной и приводил себя в порядок от истерики, Катя сбежала.

Дома Катя уже полностью пришла в себя и стала гуглить последствия приема кокаина. Почитала и ужаснулась. Не то чтобы она не знала, что большинство кончают плохо, но одно дело знать, а другое видеть фотографии людей «до» и «после». Она тогда не сдержалась и разрыдалась. Ей было ужасно стыдно за себя. И это был последний раз, когда она посещала клуб.

— Лучше, и правда, я бы не знал этого… — признался Марк.

Катя пожала плечами:

— Я тебя разочаровала?

Марк молчал. Только тяжело дышал и смотрел на нее, прищурив глаза.

— Если я так плоха для тебя, то ты в любой момент можешь уйти и не приходить, — тихо сказала Катя.

Марк вкинул бровь. Ему очень не понравились ее слова.

Ревность, злость за то, что она употребляла кокаин, плюс ее слова, что он может уйти, это все не на шутку разозлило его. Он вскочил, натянул на себя брюки, накинул пиджак, без рубашки, и вышел в коридор.

Катя сидела на кровати, обняв колени и уткнувшись в них лицом.

Марк стал обуваться, но и потихоньку остывать. Это ведь все было до него? Какое право он имеет сейчас так вести себя? Или он думал, что она сорок два года будет хранить ему верность и ждать? Но нет, его же не этот факт разозлил, а то, что она так легко указала ему на дверь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он повесил пиджак в прихожей, вернулся в спальню, снял брюки и забрался под одеяло. Затем выключил прикроватную лампу, повалил Катю на подушку и сказал:

— Спи! И не вздумай мне сейчас плакать!