Интервенция любви (СИ) - Ольга Горовая

Инга видела волка за забором. Честное слово. Самого настоящего. Вышла за водой к колодцу, который стоял сбоку от дома, и с крыльца увидела, как сизо-серый зверь медленно и осторожно, принюхиваясь, трусит в сторону дома от леса.

Тогда она залетела назад в комнату, закрыв двери на все замки. И сидела в доме до самого вечера, пока природная нужда не заставила ее все же с опаской выйти, вооружившись ножом и поленом: туалета в доме не имелось. Только на улице.

С тех пор Инга выходила на двор очень осторожно, предварительно удостоверившись, что ее там не поджидают дикие звери. И пусть забор был целым и выглядел достаточно надежно, вроде бы защищая ее от проникновения лесных гостей, Инга все равно не могла расслабиться. Она боялась дома. Она опасалась улицы и природы.

Определенно, Инга сходила с ума.

И немалую роль в этом, возможно, играл дикий холод, который она испытывала. Всю эту неделю Инга не могла согреться. Она натягивала все кофты и носки, что успела прихватить с собой. Даже какую-то пыльную шапку, обнаруженную на подоконники в спальне, тщательно вытряхнула и практически не снимала все эти дни. Кто б знал, что без волос настолько холодно? Инге это никогда ранее в голову не приходило. Теперь она знала. Может, потому и сам Лютый очень редко расставался с кепкой все то время, что она его видела?

Конечно же, Инга пыталась растопить печь, которую обнаружила. Только у нее ничего не вышло. Она содрала кожу на ладонях и загнала множество заноз, причем часть из них не сумела вытащить. Ранки воспалились и мучали ее постоянной пульсирующей болью, неожиданно мучительной для таких мелких повреждений. Теперь Инга не могла ничего нормально взять руками, с трудом застегивалась. Но все эти жертвы и усилия так и не помогли ей растопить печь, и она продолжала мерзнуть.

Ей даже есть не хотелось уже. Только согреться. Инга что угодно отдала бы за чашку горячего чая. И за чайник с кипятком. Пусть она и старалась мыться водой из колодца, это лишь усиливало озноб, кажется, уже постоянно сотрясающий ее тело, проникнувший в каждую мышцу. Она грезила, мечтала о ванной, полной пара и пены.

Услышав, что кто-то подъехал к дому, она отчего-то даже не подумала, что это мог вернуться ее несостоявшийся убийца. Лютый однозначно дал понять, что ее судьба его мало волнует. И Инга практически не сомневалась, что кто бы там ни был, но нежданный гость не принесет с собой ничего хорошего.

Видно потому сейчас, осознав, что можно хоть немного расслабиться, пусть и испытывая легкое разочарование от того, что еще ничего не решилось, она вдруг ощутила неимоверную усталость. Сонливость навалилась на нее, давя голову. Приходилось прилагать непомерные усилия, чтобы стоять вертикально. И, возможно, как ни глупо это б прозвучало, Инга ощутила себя в безопасности впервые за эти дни, потому что Лютый был рядом. Ну и что, что изначально он собирался ее убить? Не убил же. Так что, «кто старое помянет…», видно решило ее подсознание, решив расслабиться рядом с этим человеком.

С трудом заставив двигаться дрожащие ноги, она подошла к стулу и села, не совсем понимая, зачем Лютый ходит по дому и везде заглядывает? Проверяет, не стащила ли Инга что-то? Так тут ничего и не было.

Но не спрашивать же хозяина дома? Тем более что на предыдущие вопросы она все равно не получила нормальных ответов.

В этот момент Лютый прошел мимо нее в сторону коридора, ведущего в спальню. Не выдержав, Инга уперлась локтями в поверхность кухонного стола, у которого сидела. А потом и вовсе легла лбом на ладони. И не сразу осознала, что Лютый за ее спиной аккуратно и умело укладывает поленья дров в топку печи. Когда же за ее спиной послышался характерный звук и вспыхнул огонь, почти не веря себе, Инга обернулась и завороженно посмотрела на языки пламени, просматривающиеся сквозь чугунную заслонку, которой Лютый прикрыл отверстие топки.

Господи, неужели? Неужели станет тепло? Неужели Инга сможет согреться?

– Я так и не сумела. Пыталась, но… – тяжело вздохнув, испытывая стыд от собственной неприспособленности, она посмотрела на изувеченные руки.

Лютый ничего не ответил. Только так как-то дернул головой, что стало ясно – он и без ее оправданий все это понял. Потому и растопил печь.

Она опять улеглась лбом на руки, ощущая еще большую усталость. И только краем глаза проследила, как Лютый вышел во двор, прихватив полупустое ведро. Ей даже интересно не стало, зачем ему это? И не сумела она заставить себя предупредить его о волке.

Так странно, Инге казалось, что в этот момент на нее навалилась вся усталость, какая только существовала в мире. И даже ровно сесть она не смогла бы.

И только тогда, когда ее веки закрылись сами по себе, а сознание начало проваливаться в глубокий и опустошенный сон, Инга вдруг поняла, что дом притих. Бог знает, как это можно было бы кому-то внятно объяснить вслух. Но умом и подсознанием она словно бы почувствовала, что та пугающая ее «сущность» этого места, словно затаилась, стоило Лютому появиться. И тени уже не струились так по стенам. И шорох словно поутих.

Бред. Бред больной, измученной, сумасшедшей женщины, в которую она превратилась.

Проснулась Инга от того, что что-то поставили около ее головы, и этот предмет гулко ударился о деревянную поверхность стола, на котором она спала. Растерянно моргнув, Инга не без труда приподняла тяжелую после липкого сна голову. Перед ней стояла миска, не очень глубокая, литра на два, полная воды, от которой поднимался пар.

Инга даже прижмурилась, ощущая исходящее от воды тепло и наслаждаясь этим, уже позабытым ощущением.

Тут, заставив ее полностью выпрямиться, к столу приблизился Лютый. Положив на стол какой-то предмет, в котором она с удивлением узнала обмыленный кусок самого простого хозяйственного мыла, он достал из кармана джинсов перочинный нож. Странный такой. Ну, то есть, самый обычный «швейцарский нож», красный, даже с крестом. Но почему-то в руках этого мужчины он казался неуместным: ярким, и каким-то игрушечным.

Тем не менее, Лютый уверенным движением открыл лезвие и, взяв мыло, принялся срезать с куска мыльную стружку в воду. Инга следила за методичными движениями его рук, совершенно не понимая, что он делает. И думала о том, что пропустила, как именно хозяин дома грел воду, а стоило бы научиться. И что чая очень хочется. Даже просто кипятка можно выпить, чтобы хоть немного уменьшить озноб, сковавший каждую ее мышцу.

Правда, похоже, оказывала свой эффект уже и печь. Пусть за те пятнадцать-двадцать минут, что Инга дремала, она и не успела нагреться достаточно, чтобы прогреть дом, но спиной уже ощущалось идущее от грубы блаженное тепло.