Непохожие - Юлия Резник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы могли бы жить все-все вместе! – находит, как ей кажется, идеальное решение Мишка. – Было бы здорово. Правда? Папочка!
– Боюсь, это невозможно, – цежу я, – здесь будем жить ты и я. Ух ты ж черт! – бросаю взгляд на часы, – Вот это мы задержались! Боюсь, нам уже пора.
– Но, папочка…
– Никаких возражений. Иди, попрощайся со всеми.
Следом за Мишель из квартиры Нелли спешат ретироваться и остальные гости. Мы остаемся одни. Но, видно, это в планы Нелли не входит. Она проходит мимо меня к двери. Широко ту распахивает:
– Надеюсь, вам понравилась экскурсия.
– Да уж. Она была весьма познавательна.
– Да? И что же вы успели узнать?
Ничего нового, только подтвердить свои о тебе догадки. И от этого еще гаже. Ну, что я за придурок? Почему меня манят вот такие красивые расчётливые стервы? Я бы и сейчас не отказался ее нагнуть и… Да пошло оно все! Одарив на прощание Нелли полным презрения взглядом, и так ничего ей и не ответив, переступаю порог. Дверь за моей спиной с тихим щелчком захлопывается. У Нелли ко всему прочему отменное самообладание. Ну, ничего, тем интереснее будет на нее посмотреть, когда она проиграет.
Глава 14
Нелли
Когда за Казаком закрывается дверь, я не сразу вновь выхожу из комнаты. Мне требуется некоторое время, чтобы вернуть себе самоконтроль. Ну, Дашка! Ну удружила… Какого чёрта? Испортил такой вечер! А ведь как было хорошо. Душевно… До того, как всё пошло псу под хвост, я действительно получила массу удовольствия. И узнала много нового из того, что в суете дней проходило мимо меня.
Оказывается, Василий Александрович был влюблён в Симочку всю свою жизнь. Их семьи жили бок о бок в этой самой старой коммуналке, дети с детства дружили… Одна беда: Симочка была на четыре года старше, и чувств Васьки никогда не воспринимала всерьёз. В семнадцать выскочила замуж за моряка, уехала на долгие годы. Василий помаялся и тоже женился. Отучился, стал инженером. Парнем он всегда был толковым. Его заметили, карьера пошла в гору. Строил Василий Александрович гидроэлектростанции. Сначала у себя на родине, потом даже помотался по миру. Казалось бы, всё хорошо, а счастья нет. Не спасло даже рождение детей, Игоря и Маришки. Скорее, наоборот, они, сами того не желая, стали препятствием на пути к тому самому счастью. Ведь когда Симочка развелась и вернулась домой, Василий тоже хотел всё бросить. Это Сима ему не позволила. Не захотела становиться разлучницей и забирать у детей отца. Василий Александрович кричал, требовал, ругался… Симочка была непреклонна. Так они расстались ещё на четверть века. И съехались вновь, лишь когда Василий Александрович овдовел. Ну как съехались? Стали соседями. А потом очень медленно, очень осторожно зашагали навстречу этому дню, не спеша нащупывая оборванные давным-давно ниточки и сплетая их в толстые канаты… Очень вдохновляющая, надо сказать, история. Хоть роман пиши. Даже жаль, что мой потолок — статья. На большее моего таланта не хватит. Я себя оцениваю очень трезво. Самокритичности у меня не отнять.
Возвращая меня в реальность, раздаётся стук в дверь. Открываю. На пороге стоит хорошо подвыпивший Димка.
— Привет!
— Привет, — удивляюсь я. — Ты что-то хотел?
Димка ухмыляется. Касается моей щеки пальцами, а сам нагло так проходится взглядом по груди.
— Угу! Старики разошлись. А я предлагаю… ик… продолжить веселье.
Недоумённо отстраняюсь. Это что ещё за номер?
— Я пас. Хочу лечь пораньше.
— Окей! Такое окончание вечера мне нравится даже больше, — смеётся этот дурачок, делает шаг и едва на меня не падает.
— Совсем спятил?! Эй! Какого чёрта?
— Я могу чем-то помочь? — раздается тихий голос Лены из глубины коридора.
— Всё в порядке, Димка чуть перебрал, — хмурюсь я, выталкивая парня из квартиры.
— Кто сказал?! — горячо возмущается тот.
— Да ты на ногах еле стоишь. Двери перепутал.
— Двери, значит, перепутал? То есть ты меня к себе не приглашала?
— Я?! Дим, ты спятил?
— А спину мне кто наглаживал? Если это не приглашение, то что?
Ну, допустим, я. Но ведь это было шоу вовсе не для Димки! Мне и в голову не могло прийти, что этот идиот примет всё за чистую монету. И на свой счёт.
— Нет, не было. Всё, Дим, дай пройти. Это уже не смешно.
Протискиваюсь между Димкой и стенкой. Трусливо скрываюсь в кухне. Народ разошёлся, а прибрать за собой забыл. Чтобы занять руки, начинаю собирать со стола тарелки. За спиной раздаются шаги...
— Я сказала Симочке, что всё здесь уберу. Не дело это — в брачную ночь мыть посуду, — тихо замечает Лена.
— Думаешь, в таком возрасте у них… кхм… что-то будет?
— Я об этом не думаю.
Закатываю глаза. На мой взгляд, библиотекарша мнит из себя невесть что. И это по какой-то совершенно необъяснимой причине меня задевает. Я затягиваю тарелку с остатками пирога плёнкой и попутно интересуюсь:
— Что ты имела в виду, когда сказала, что я думаю лишь о себе?
— Именно то и имела. Тебе плевать на всех нас. На наши интересы. Ты всех вокруг используешь.
—Я?!
— Конечно. Мы для тебя пустое место. Так, ступеньки к желаемому.
— Интересно. — Я ставлю тарелку с пирогом в холодильник, захлопываю дверцу и, подперев его задницей, складываю руки на груди: — И на основе чего ты сделала такие выводы?
— На основе своих наблюдений. Тебе ведь Димка всё это время и даром не нужен был. А стоило только запахнуть жареным, как ты тут же о нём вспомнила и распушила хвост.
Упрек справедливый. У меня начинают гореть щёки. Это и стыд, и злость на то, что Лена позволила себе озвучить то, чем я, по большому счёту, совсем не горжусь.
— Ну, прости. У меня не так много способов укрепить свои позиции. Я, в отличие от некоторых, так просто сдаваться не собираюсь.
— А тебе не приходило в голову, что мы не сдаёмся?
— Другого названия этому у
