Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » Проза » Сочинения - Оноре Бальзак

Сочинения - Оноре Бальзак

Читать онлайн Сочинения - Оноре Бальзак

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 259 260 261 262 263 264 265 266 267 ... 303
Перейти на страницу:

– Сударь, вы, конечно, окажете нам честь пожаловать на наш бал, – сказала г-жа Бирото.

– Ради счастья провести у вас вечер, сударыня, я готов отказаться от миллионов.

– Он действительно отчаянный болтун, – сказал Цезарь дяде.

Меж тем как Бирото, славнейший из парфюмеров, собирался блеснуть в последний раз перед своим закатом, на торговом горизонте робко восходила новая звезда. Юный Попино в этот час закладывал на улице Сенк-Диаман основы своего благосостояния. Улица Сенк-Диаман, небольшая узенькая улица, по которой с трудом проезжают ломовые телеги, одним концом упирается в Ломбардскую улицу, а другим, как раз напротив улицы Обриле-Буше, – выходит на улицу Кенкампуа, славную улицу старого Парижа, столь известную в истории Франции. Несмотря на все неудобства, улицу Сенк-Диаман облюбовали аптекарские и москательные торговцы; таким образом выбор Ансельма Попино был удачен.

В доме, где он обосновался, втором от угла Ломбардской улицы, было настолько темно, что иной раз среди бела дня приходилось зажигать лампы. Начинающий купец накануне вечером вступил во владение этим на редкость грязным и неприглядным помещением. Его предшественник, торговец патокой и сахарным сиропом, оставил следы своей торговли всюду – на стенах, в складах, во дворе. Вообразите большую просторную лавку, тяжелые двери, выкрашенные зеленой краской, обитые железными полосами и испещренные головками крупных гвоздей, похожими на шляпки грибов; окна забраны выгнутыми снизу массивными железными решетками, как в старых булочных, пол выложен большими белыми плитами, частью разбитыми, стены желтые и голые, как в казарме. Кроме того – помещение за лавкой и кухня с окнами во двор; во дворе находился второй склад, который когда-то был, вероятно, конюшней. Внутренняя лестница вела из помещения за лавкой наверх, где были расположены две комнаты с окнами на улицу; здесь Попино намеревался устроить кассу, свой кабинет и контору. Над складом, примыкавшим к стене соседнего дома, были три узкие комнаты с окнами во двор; в них Попино и собирался поселиться. Из окон этих запущенных комнат виден был только темный в закоулках двор, окруженный со всех сторон стенами, которые от сырости даже в самую сухую погоду казались свежевыкрашенными; во дворе между булыжниками застоялась черная зловонная грязь, смешанная с патокой и сахарным сиропом. Только в одной комнате имелся камин; все три даже не были оклеены обоями, пол был выложен каменными плитками.

С раннего утра Годиссар и Попино с помощью маляра, которого разыскал где-то коммивояжер, оклеивали дешевыми обоями отвратительную комнату, где маляр предварительно побелил потолок. Обстановку ее составляли узкая кровать красного дерева, жалкий ночной столик, старинный комод, стол, два кресла и полдюжины стульев – подарок судьи Попино племяннику. Годиссар украсил камин купленным по случаю зеркалом с мутным стеклом. В восьмом часу вечера, усевшись у камина, в котором пылала охапка дров, друзья собрались поужинать остатками завтрака.

– Долой холодную баранину! Она не годится для новоселья, – воскликнул Годиссар.

– Увы! – пробормотал Попино, показывая единственную монету в двадцать франков, которую он берег для оплаты объявления. – Я…

– А у меня… – ответил Годиссар, приставляя к глазу, как монокль, монету в сорок франков.

В эту минуту послышались удары молотка во дворе, пустынном и тихом в воскресные дни, когда все рабочие покидают мастерские и расходятся по домам.

– Вот мой верный слуга с улицы Потри. Видите, – продолжал прославленный Годиссар, – важнее не «я», а «у меня»!

И правда, официант из ресторана и два поваренка принесли в трех корзинках обед и шесть бутылок вина, выбранного со знанием дела.

– Да разве мы справимся со всеми этими яствами? – спросил Попино.

– А наш литератор? – воскликнул Годиссар. – Фино любит пиршества и суету сует, наивное вы дитя. Он явится со сногсшибательным проспектом. Хорошее словечко, а? Ну, а проспекты всегда жаждут. Хочешь получить цветы, поливай посеянные семена. Удалитесь, рабы, – рисуясь, сказал он поварятам, – вот золото.

И жестом, достойным Наполеона, своего кумира, он протянул им десять су.

– Спасибо, господин Годиссар, – ответили поварята, более довольные шуткой, чем деньгами.

– Ты же, сын мой, – сказал он лакею, который остался прислуживать, – разыщи привратницу. Она живет в глубине пещеры, там иногда она стряпает, ради отдохновения, подобно тому как некогда Навзикая стирала белье. Предстань пред ней, преклони колена пред ее чистотой и упроси ее подогреть эти блюда. Скажи ей, что за это ее будет благословлять, а главное – уважать, глубоко уважать, Феликс Годиссар, сын Жака-Франсуа Годиссара, внук Годиссара, потомок многих Годиссаров, презираемых плебеев, его предков. Ступай, и да сопутствует тебе удача, не то получишь такую взбучку, что своих не узнаешь.

Снова раздался удар молотка.

– Вот и остроумец Андош! – возвестил Годиссар.

Вошел толстый, с пухлыми щеками молодой человек среднего роста, сын шляпочника с головы до пят, с расплывчатыми чертами лица, скрывавшими хитрость под маской степенности. Печальное, как у всякого истомленного нуждой человека, лицо его приняло веселое выражение при виде накрытого стола и бутылок с красноречивыми этикетками.

В ответ на возглас Годиссара бледно-голубые глаза его засверкали, он покачал своей огромной головой с калмыцким носом и обернулся к друзьям; с Попино он поздоровался как-то особенно, без заискивания и даже без малейшей почтительности, – как человек, который чувствует себя не на своем месте и не согласен ни на какие уступки. К этому времени Фино уже начинал понимать, что не обладает ни в какой мере литературным талантом, и подумывал о том, чтобы утвердиться в литературном мире иным путем: в роли эксплуататора способностей одаренных людей и делать дела, вместо того чтобы писать плохо оплачиваемые произведения. Как раз в эту пору, убедившись в том, что смиренными просьбами и самоунижением ничего не добьешься, он решил, подобно крупным финансистам, резко изменить курс и усвоить наглые манеры. Он нуждался для начала карьеры в средствах. Годиссар указал ему на возможность нажить деньги, продвигая масло Попино.

– Договаривайтесь за его счет с газетами, но не надувайте Ансельма, иначе я вам враг не на живот, а на смерть. Пусть его деньги даром не пропадут!

Попино с тревогой поглядывал на «сочинителя». Торговый люд смотрит на писателей со смешанным чувством боязни, жалости и любопытства. Хотя Попино получил хорошее образование, но взгляды и предрассудки его родственников, притупляющая ум работа в лавке и кассе сказались на его взглядах, подчинив их нравам и обычаям среды; подобное явление можно наблюдать, следя за изменениями, происходящими за десять лет с сотней школьных товарищей, мысливших примерно одинаково при окончании коллежа или пансиона. Андош принял растерянность Попино за глубокое восхищение.

– Давайте-ка до обеда обсудим как следует проспект, а потом отложим все заботы и выпьем, – предложил Годиссар. – На сытый желудок читать трудненько. Язык ведь тоже участвует в пищеварении.

– Сударь, – сказал Попино, – иной раз проспект – это целое богатство.

– А для такого бедняка, как я, богатство только в проспекте.

– Здорово сказано! – восхитился Годиссар. – У нашего шутника Андоша остроумия хватит на сорок человек.

– На сто, – воскликнул Попино, ошеломленный шуткой Фино.

Нетерпеливый Годиссар схватил рукопись и прочитал громко и напыщенно:

– «Кефалическое масло»!

– Я предпочел бы «Цезарево» или «Кесарево масло», – вставил Попино.

– Друг мой, – возразил Годиссар, – ты не знаешь провинциалов: существует хирургическая операция под этим названием, и провинциалы так глупы, что примут твое масло за родовспомогательное средство. А тогда попробуй докажи им, что они ошибаются.

– Не настаиваю, – заметил автор проспекта, – только позвольте заметить, что «Кефалическое масло» в переводе значит «масло для головы», – и, следовательно, это название вполне выражает вашу мысль.

– Посмотрим, – с нетерпением сказал Попино.

Вот этот проспект, который до сих пор рассылается повсюду в десятках тысяч экземпляров. (Второй исторический документ.)

«КЕФАЛИЧЕСКОЕ МАСЛО»

Золотая медаль на выставке 1827 г.

Патент на изобретение

и усовершенствование

Никакое косметическое средство не способствует росту волос, равно как химический красящий препарат не остается безвредным для вместилища разума. Наука открыла недавно, что волосы представляют собой мертвое вещество и никакими средствами нельзя приостановить ни их выпадения, ни седины. Чтобы предотвратить высыхание волос и облысение, достаточно предохранять корни волос от внешнего влияния воздуха и поддерживать свойственную голове температуру. На основании принципов, установленных Академией наук, и было изготовлено «Кефалическое масло», способствующее сохранению волос, к чему стремились уже древние римляне, греки и северные народы, дорожившие богатой шевелюрой. Исследования ученых доказали, что представители знати, которые раньше отличались длинными волосами, не употребляли никакого иного средства: был только утрачен способ изготовления масла, ныне искусно восстановленный А. Попино, изобретателем «Кефалического масла».

1 ... 259 260 261 262 263 264 265 266 267 ... 303
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сочинения - Оноре Бальзак.
Комментарии