Империя тысячи солнц. Том 2 - Шервуд Смит

— Двигатели выдержали последнюю схватку с Хримом куда лучше, чем я ожидал. Мы действительно нуждаемся в полной переоснастке?

— Нам нужно нечто помощнее, — кивнул Жаим. Локри вскинул брови и лениво улыбнулся.

— А-а, вот оно что.

— Я хотел спросить... — Жаим оглядел комнату, Дем по-прежнему занимался уборкой, Лар с Монтрозом ушли к гидропонному резервуару, Седри и Тат разговаривали у игрового пульта. — Что такое с бори? Они передумали вступать в нашу команду?

Улыбка Локри преобразилась в прежнюю озорную ухмылку.

— Им неловко. Не знаю, заметил ли ты, но мы теперь знаменитости, Жаим. Веса у нас не меньше, чем у любого вельможи, — в Рифтхавене мы можем набрать себе любой экипаж, стоит только свистнуть. Я сделал что мог, но прояснить им ситуацию до конца можешь только ты или Вийя.

Жаим заговорил о другом, продолжая наблюдать за остальными. Монтроз приготовил обед, и все, несмотря на позднее время, поели с аппетитом — кроме Дема. Он продолжал отскабливать стены.

Когда он подошел поближе, Жаим заглянул в его покрытое шрамами лицо, безмятежное, как у малого ребенка.

— Тебе не обязательно работать все время.

Во взгляде Дема мелькнуло нечто похожее на понимание — потом оно исчезло, и он вернулся к работе.

— Это ничего, — тихо сказала Тат. — Ему это нравится — и он любит доводить дело до конца. Он может выполнять только простую работу, у которой есть начало и конец.

— Ладно. Я просто не хочу, чтобы он думал, будто он все еще в рабстве у этих должарских засранцев. Чем он занимался до несчастного случая?

Тат вздернула плечи машинальным защитным жестом, которого, вероятно, сама уже не замечала.

— Он был коком. Не таким, конечно, как Монтроз...

— Это хорошо. Монтрозу будет кого обучать, когда медики вернут нам Дема.

Тат шумно перевела дыхание.

— Вийя не забыла, — сказал Жаим.

— Я знала... вернее, надеялась.

Жаим пригласил ее за столик, и она села, как послушная ученица.

— Видишь ли, — заговорил он, — наш статус изменился — в чем-то к лучшему, в чем-то к худшему. К хорошему надо отнести неограниченный кредит, который мы, вероятно, теперь получим, — это позволит нам усовершенствовать корабль, как мы и мечтать не могли. Ты будешь заниматься связью, так что изучи хорошенько наш компьютер и представь список необходимого. Мы с Ларом и Седри сделаем то же самое в части двигателей и вооружения, Локри займется навигационной системой. Наша задача — стать шикарными и быстроходными. Прошли те времена, когда мы гонялись за всякой шпаной вроде Хрима, — но за будущее поручиться никто не может.

Тат кивнула серьезно и настороженно.

— А плохое?

— Мы станем мишенью для всякого обормота, который не способен заработать себе на жизнь иным способом. Охотники за выкупом, любители подраться ради славы, рифтеры из другого лагеря, которые хотят отомстить, но на самих чистюль нападать боятся, — все они только и будут дожидаться нашей стоянки. Но хуже всего — это причина, по которой мы стартуем, как только Вийя придет.

— Разве на Артелионе нет нужной медтехники? — удивилась Тат.

— Конечно, есть. Дело в другом. Я говорю тебе это, чтобы вы с Ларом, а потом и Дем сами решили, хотите вы остаться с нами или нет. Если ребенок у Вийи от меня или от Брендона, большой проблемы в этом нет. Он родится и будет расти здесь. Но если он от Анариса...

Тат содрогнулась.

— А нельзя ли его спрятать? Отдать кому-нибудь?

— Анарис способен публично оповестить о каре, грозящей укрывателям. Он найдет ребенка, даже если ему для этого придется взорвать Рифтхавен. Вийя не настолько должарианка, чтобы убить свое дитя, — и даже если бы она это сделала, Анарис явился бы, чтобы отомстить ей.

— А чистюли не могут нам помочь? — вздохнула Тат.

— Могут, если Вийя попросит Брендона — но это будет означать новую войну. Потому мы и отправляемся на Рифтхавен вместо того, чтобы провести тесты здесь. Вийя считает, что это ее проблема, и намерена решить все сама. Но пока мы остаемся ее командой, это и наша проблема. Мы богаты и можем больше не совершать налетов, но мы впутались в политику, и теперь непонятно, кто мы вообще такие: рифтеры, чистюли или кто-то еще. Подумайте об этом. Ставки на кону высокие. Уходить или оставаться, зависит только от вас.

— Разве нам есть что терять? Мы всю жизнь были рифтерами — то густо, то пусто, и смерть, грозящая в любой момент. Мы никогда нигде не задерживались надолго — потому-то отец с моей сестрой Лют и бросили это дело. А ваша команда нам нравится. — Тат сделала освященный веками жест, скрепляющий договор. — Если вы не против, мы останемся.

Жаим пожал ее протянутую руку. Вскоре она ушла, а он вернулся на мостик, теперь пустой.

Некоторое время он смотрел вокруг, не замечая следов от пота на пультах и мусора на палубе. На один тревожный момент ему привиделись сидящие за пультами призраки — не только Марим, но и Грейвинг, и Нортон, и Рет Сильвернайф, и Джакарр. А капитанское кресло занял смеющийся белокурый человек, который собрал их всех вместе и сделал чем-то вроде семьи, — Маркхем.

То густо, то пусто, и смерть, грозящая в любой момент.

Жаим посмотрел на свежую заплату у пульта связи: бесполезную теперь гиперрацию убрали. Если бы она еще действовала, завтра в скачке они могли бы наблюдать за коронацией Брендона. Теперь они погодят уходить в скачок и будут смотреть с орбиты. Глядя на экран, Жаим представлял себе не Панарха на его величественном троне, выслушивающего одну присягу за другой, а маленькую фигурку справа от него. Ему виделись карие глаза, следящие за происходящим с гордостью и сочувствием, искусно уложенные каштановые волосы, грациозные линии тела и платье, мерцающее белым, голубым и серебром, как зимний день.

На Артелионе Жаим несколько раз замечал, что Ваннис Сефи-Картано обращает на него внимание. Она ничего не говорила, но он чувствовал, что она думает о нем. Она изменилась с того первого раза, когда он увидел ее на аресском балу в честь прибытия Эренарха. Она достигла высот политической власти, но Жаим знал, что в сердце она носит горечь поражения — ведь и он тоже следил за ней издали.

Он знал также, что она следует указаниям Элоатри. Возможно, если Жаим когда-нибудь вернется на Артелион, Ваннис будет готова совершить давно откладываемое путешествие на Дезриен — и оба они отправятся туда не одни.

Огонь горит, где хочет...

Впервые Жаим понял истину слов, которые бездумно твердил всю свою жизнь. Он сознавал свое место — место каждого из них — в огромном колесе вселенной. Их путь предначертан заранее, но каждый выбирает его добровольно, и огонь освещает этот путь, не давая споткнуться.

Рет?

Ответа не было, но что-то в неограниченных просторах его восприятия вызвало у него желание поработать. Выйдя из транса, он достал из шкафчика чистящие средства и, принявшись за ближайший пульт, ощутил глубокий, всеобъемлющий покой.

Брендон нажал дверную клавишу и через служебный вход проник в Аванзал Слоновой Кости.

По прошествии этой ночи он займет место своего отца на Изумрудном Троне. Вплоть до этой ночи он откладывал исполнение первой просьбы, с которой обратился к нему Галасаар — не живой человек, а голографический образ, взывающий к беспутному младшему сыну, Телос знает какими путями пришедшему к власти: «В библиотеке Карелианского крыла ты найдешь завещание Джаспара Аркада... Все твои предшественники, и я в том числе, знакомились с ним в этой самой комнате...»

Брендон посетил библиотеку и нашел ее разграбленной дочиста. Чип, который передавался одним Аркадом другому на протяжении тысячи лет, пропал. Брендон, однако, предполагал, что информация где-то сохранилась, — это он сейчас и собирался проверить.

Воздух в Аванзале застоялся. Неужели здесь никто не бывал со дня налета?

Брендон тихо двинулся вдоль стены. Тогда он сидел вот здесь на лестнице и смотрел, как посторонние грабят его фамильные сокровища, — но это было реакцией на захват Мандалы врагом. В миг разбоя он обещал своему отсутствующему отцу, что вернет разграбленное, если сможет.

Он остановился перед искусно вырезанным из яшмы львом со сглаженными возрастом углами и продолжил обход.

Он задерживался перед каждой пустой витриной. Теперь их осталось не так уж много: рифтерский триумвират в знак доброй воли вернул то, что осело на Рифтхавене. Еще один тайник совершенно неожиданно обнаружился в нижнем коридоре — видимо, кто-то с «Телварны» спрятал там свою долю. Брендона удивляло, что витрины планшетки остались на местах. На что они были Эсабиану — не мог же он не понимать, что их содержимое утрачено для него навсегда?

Теперь уже этого никто не узнает. Брендон тоже решил оставить все как есть — в знак того, что его власть небеспредельна. Уничтоженные экспонаты он не в силах восстановить.